Тело черное, белое, красное

– "Ох, бегу, эх, бегу, удержаться не могу!" - Позвякивая ведром, старушка с невинным видом засеменила по коридору.

"Вот уж кто, наверное, не то что с солнышком - с каждой птичкой здоровается", - улыбнулась ей вслед Ирина.

– Что там? Опять Поликарповна чего учудила?
– добродушно поинтересовался Иван Иванович, когда она вернулась в докторскую.

– Учудила. Скоро вас будет учить, как раненых выхаживать. Вот спросите ее, к примеру, можно ли ампутированный палец заново вырастить? Получите изумительный ответ, уж будьте уверены!

– Гм-м… - кашлянул доктор.
– Поликарповна!

– Чаво-сь?
– тут же заглянула в дверь бойкая старушка. Она напоминала озорного подростка, который, войдя в класс, прикидывает, сейчас ли ему намазать клеем стул учителя или чуть позже.

Ирина отошла к раковине и, отвернув кран, принялась старательно мыть руки.

– Гм-м, тут вот какое дело… Поликарповна… - Иван Иванович с серьезным видом задумчиво крутил в руках папиросу.
– Мы… Вы… Так сказать…- начал он, пытаясь сформулировать вопрос.

– Да не телись ты, милок, чай, не девка я… Надо чего?
– Поликарповна хитро взглянула на него.

– Хотел у тебя, подруга… спросить…

Ирина прыснула и, завернув кран, потянулась к полотенцу.

– Есть ли, подруга, в народе средство, подходящее, по твоему разумению, чтобы палец амп… отрезанный от руки мог заново вырасти. А?
– Иван Иванович сурово нахмурил брови.

Старушка приободрилась.

– Чаво нет? Есть. Это тебе для науки надобно?
– Она понимающе кивнула.
– Тады слушай. Значится так, берешь голову лягушки…- С подозрением взглянула на доктора, в уголках глаз которого затаилась улыбка.
– Тебе ето для смехотворства аль для дела? Для дела - так записывай. У меня время мало, ище коридор домыть надобно. Пишешь, штоль?

Иван Иванович кивнул и, расположившись за столом, взял лист бумаги и карандаш.

– Значится, так. Берешь голову лягушки, бычий глаз, - старушка зыркнула в сторону Ирины, тщательно вытиравшей лицо полотенцем, - зерен белого мака, ладана, камфоры, высушиваешь, смешиваешь ето все с кровью гусенка… гу-у-сенка… Успеваешь писать-то?
– вытянув шею, заглянула под руку доктору, -…гусенка. Ежели не найдешь гусенка - не плачь, можно горлицы. Затем скатываешь, милок, маленькие шарики… - В глазах доктора засветился неподдельный интерес, -…и все!
– закончила пояснение старушка и, окинув всех торжествующим взглядом, грациозно облокотилась на швабру.

– Чего - "все"?
– пришла Ирина на помощь Ивану Ивановичу, который, зайдясь в приступе смеха, отвернулся к стене.
– А дальше что? Это нужно пить? Жевать? Окуривать помещение? Растворять в спирте?

Поликарповна замялась, смущенно уцепившись за ручку швабры.

– Запамятовала чавой-то. Извиняйте. Чаво сказать не могу - того не могу.
– Иван Иванович, справившись, наконец, со смехом, повернулся, окинув ее грозным взглядом. Поликарповна засуетилась, потихоньку продвигаясь в сторону двери и бормоча на ходу: - Мы - народ! Наше дело маленькое. Сказал - и ушел быстренько. Чтоб не попало.

Ловко подхватив бак с бинтами, уже в дверном проеме она пропела, косясь на смеющегося Ивана Ивановича:

А я молодая, а я озорная,

Мое сердце скок да скок,

Поцелуй меня разок! Э-ээх!

Широко улыбнулась беззубым ртом.

– Ступай, ступай, подруга!
– проговорил ей вслед Иван Иванович, вытирая слезы.
– Я тебя в конце дежурства поцелую. А то боюсь, ежели прямо сейчас, то с собой не совладаю.

Поликарповна остановилась.

– Гляди-кось! Не забудь, что обещался-то! А то знаю вас, мужиков! Вы только на обещания горазды!

– Гордо неся бак, она вышла из комнаты.

Через мгновение из коридора донесся грохот. Встревоженная Ирина выскочила за дверь. Старушка, отряхиваясь и кряхтя, поднялась с пола и принялась запихивать в бак выпавшие бинты.

– Не ушиблись, Поликарповна?
– подбежала к ней Ирина.

– Не-е, милая. Склизко. Пол помыла… и - забыла!
– сымпровизировала она.
– Так это ничаво! Вот, и с полом поздоровкалась!

Ирина, покачав головой, вернулась в докторскую.

– Ну и бабуля… Это ж надо такой жизнерадостной быть!

Иван Иванович затушил папиросу и медленно поднялся с места.

– Да она не так уж и стара - ей ведь и пятидесяти нет. А потом… что ей остается делать? У нее полгода назад мужа на фронте убили. Затем вскоре - старшего сына. А месяц назад младший без вести пропал. Мальчик совсем. Она потому каждый день новых раненых встречает. Надеется. Так-то вот… - Доктор вышел. Ирина осталась стоять посреди комнаты…

Рано утром, приняв несколько подвод с санитарного поезда и два автомобиля санитарной колонны Императорского Автомобильного Общества с ранеными, Ирина вышла из госпиталя. "Сколько их еще будет? Скольких еще мальчиков проглотит война?"

Махнув рукой так кстати проезжавшему мимо ворот госпиталя извозчику, Ирина села в пролетку.

– На Невский, к дому Трояновских.
– Она прикрыла глаза. "Господи, как же хочется спать".

***

… На ступенях госпитальной лестницы, у лап каменного льва, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, сидела Поликарповна - одинокая седая старуха. Пятидесяти лет.

***

…Ирина вошла в дом Трояновских, у которых по-прежнему жила, испытывая только одно желание - поскорее лечь в кровать. Вечером наверняка опять будут гости. Нет, пожалуй, сначала надо выпить чаю, а уже потом - спать.

В доме в этот ранний час стояла сонная тишина. Заспанный, недовольный камердинер в поспешно наброшенном на плечи камзоле, открывший ей входную дверь, казалось, так и не проснулся. Поднявшись по ступеням, она прошла через столовую, увешанную полотнами русских живописцев - в своей страсти к собиранию картин Петр Петрович Трояновский был истинным патриотом. Проходя через галерею с разноцветными витражными окнами к спальне, Ирина, к своему изумлению, услышала в комнате Софи голоса: томный, низкий - Софи и восторженно-возбужденный - Леночки, и тихонько постучала. Дверь распахнула Леночка. Глаза ее лихорадочно блестели.

– Проходи скорее!
– Она схватила Ирину за руку и втащила в комнату.
– Софи только что приехала и такое рассказывает! Только клянись хранить тайну. Слышишь? Клянись же!

Софи в шикарном вечернем платье полулежала на огромном диване цвета изумруда, утопая в бархатных подушках.

– Садись же, Ирэн. Вон вино на столике. Хочешь?

Ирина покачала головой и с удовольствием нырнула в мягкие подушки… Глаза слипались.

– Видишь ли, Ирэн, тут такие новости… - Леночка замялась, покосившись на старшую сестру.
– В общем, Софи… - Она в растерянности замолчала.