Телохранитель ее величества: Страна чудес

Истину о моей личности, благодаря тому, что упал я как снег на голову, знало в ее районе лишь небольшое количество людей, которые трепать языком не любили. Карлосу со товарищи нужно было во что бы то ни стало избежать репутационных потерь. Камаррадос не хотелось выглядеть униженными, "оттраханными" какими-то ряжеными сучками. Это в мире криминала смерти подобно (напомню, репутация корпуса в народе не намного превышает уровень плинтуса). А мстить, демонстрировать окружающим силу, чревато - кое-кому сеньора Гарсия приватно объяснила, что не стоит верить народной молве.

То есть, бандитам выгодно просто "забыть" и о корпусе, о напавших на них las maricas, и обо мне, и о Марине, сделав вид, что никого из нас существует в принципе, распустив слухи о могущественных "силовиках", с которыми лучше не тягаться. Эта версия в социальном беспределе нашей планеты была не такой уж сомнительной, и прошла на ура, к обоюдной выгоде заинтересованных сторон. И личное мнение меня или Марины значения не имело.

– Марин, все в порядке, - произнес я мягким успокаивающим голосом.
– Это ломка стереотипов. Все пройдет, обещаю.

– Хуан, они ходят за нами следом!
– шмыгнула она носом.
– Куда бы мы ни шли!

– Они мешают?

– Нет. Просто ходят. Это паранойя, знаю. Но, Хуан, мне страшно!

И снова слезы. Уже не истеричные и гораздо менее длительные.

– Хуан, я не знаю, что делать, если ты меня бросишь, - продолжила она.
– Представляешь, через сколько после этого примчится Карлос, и что со мной сделает? Для чего я тебе? Зачем нужна?

Из моей груди вырвался вздох, кулаки непроизвольно сжались. Я и сам плохо понимал свои мотивы, и, что хуже, последствия. Да, не раскаивался в содеянном, но как-то понять и просчитать, что делать дальше, не выходило.

– Ты говоришь про бандитскую подстилку. А кто я для тебя?– давила она.
– Ладно, сейчас ты играешь в благородство. Но если приедешь, я даже не смогу тебе отказать! Ибо тотчас окажусь в руках Карлоса! Так что не надо мне про "защиту" и "благородство"! И про "подстилок" не надо!

– Знаешь что, солнышко, - жестко отрезал я, сам поразившись своему голосу.
– Заткнись!

Кажется, она меня завела - почувствовал дрожь в кончиках пальцев. Первый вестник приступа ярости. "Плохо, Хуанито, очень плохо!"– проворчал внутренний голос.

– Мы провели вместе три дня, - продолжил я, поежившись.
– Три дня я был для тебя как открытая книга. И после всего смеешь утверждать подобное?

– Я...

– Заткнись, я сказал!
– перешел я на крик. Действительно, кое-что надо расставить по полочкам сразу и навсегда, чтоб больше не было прецедентов.
– Все мои действия были обусловлены одним - защитить тебя! Просто защитить, ибо я чувствовал, что с ним ты не только не будешь счастлива, но станешь заложницей, попадешь в рабство! Из которого не вырвешься, несмотря на грандиозные замыслы! Я хотел спасти тебя, а не заиметь в собственность! И мне жаль, если ты этого не понимаешь!

– Понимаешь или нет, отвечай?
– из моей груди вырвался рык.
– Ты просто хочешь ужалить, или, правда, обвиняешь в подлости?

Она стушевалась. Мой грозный рев включил-таки в ней рациональное зерно, способность думать. Вернул ту все-все понимающую девушку, которая по простым недосказанностям делала глобальные и очень точные выводы.

– Нет, не обвиняю, прости...
– пролепетала она.
– Но ты же не будешь отрицать, что я у тебя в заложницах?

И не давая возразить, продолжила:

– Ладно, соглашусь, ты благородный. Но завтра ко мне заявится твоя "подружка" и выставит претензии. И тебе выставит. И ты вышвырнешь меня, потому, что так будет нужно. Потому, что она твоя любовь и спутница, а я... Так, просто штамп в паспорте. Я не обвиняю тебя в подлости, но что потом делать мне?

Кажется, она вновь заплакала. И только тут до меня дошло, в какую яму загнал и себя, и ее.

"Подружка". Сейчас у меня ее нет. Но наверняка появится в обозримом будущем. Гораздо более обозримом, чем мой безопасный с нею развод. Безопасный для нее, естественно. И этой "подружкой" запросто может оказаться ее высочество инфанта. А с такими сеньоритами, как наследная принцесса, спорить трудно.

...Или, чем черт не шутит, вдруг я встречу свою Бэль?
– проскочила шальная мысль.
– И мы найдем общий язык? Не знаю, как это отразится на моей "работе" с инфантой, но Марину эта сеньорита вряд ли потерпит, даже в статусе "где-то там есть, просто со штампом в паспорте".

– Заинька, давай сейчас успокоимся и попытаемся сформулировать ситуацию заново?
– попытался я переключить мысли и начать долгожданный диалог.

Марина не возражала.

– Значит так, я совершил бездумный поступок. Безответственный, бездумный, но не подлый. Ты с этим согласна?

– Да, - коротко ответила она.

– Далее, ты. Ты знала, что разрыв с Карлосом, ТАКОЙ разрыв, будет чреват? Что в любом случае окажешься моей заложницей?

В ответ раздалось недовольное сопение.

– Даже если не знала - чувствовала, не могла не предполагать, - продолжил я.
– Но все равно поехала со мной.

– Я думала ты бандит и...

– Вся моя вина, что меня нет рядом, и ты не живешь в моем доме, под моей прямой защитой, только и всего, - отрезал я.
– Иначе бы никаких проблем и истерик не возникло. Согласна?

Она запыхтела, но промолчала.

– То есть, ты отправилась в заложницы добровольно, так же бездумно, не просчитав ситуацию. Или просчитав не до конца. Что так же можно назвать безответственным поступком. Можно, Марина?

Тишина.

– То есть, мы оба хороши, - перевел я ее согласие в словесную форму. Мы оба поступили безответственно. Это главный вывод. Если не согласна, оспорь.

Обожаю умных девочек. Марина не стала спорить, хотя, судя по тяжелому дыханию, очень хотела. Просто из принципа: "Я же женщина, и значит я права!".

– Теперь давай определимся, как быть и что делать. Уже говорил, и настаиваю: я тебя не брошу. Раз спорол косяк - буду отвечать. Даже ценой ссоры с "подружкой".

– Но...

– Никаких "но"! И вообще, эта тема тебя не касается. Я сказал - я сделаю. Ты в это не лезь.

– Ты уверен, что справишься... С ЛЮБОЙ "подружкой"?
– усмехнулась она, и мне эта усмешка не понравилась. Однако, отступать было некуда, и я был сама честность.

– Да. Уверен. С абсолютно любой. Чего бы это ни стоило.