Телохранитель Генсека. Том 4

'Вот моя деревня, вот мой дом родной.

Это перестройка реет над страной.

Сокращенья, квоты, закрывают ТЭЦ,

Дома без работы забухал отец.

Комбинат закрыли, увольняют мать.

Я закончил школу, а хотел взорвать

Гребаную школу, райвоенкомат…

Я в шеренге голых будущих солдат.

Армия, учебка, прочая херня,

Строй, присяга, кепка, автомат, Чечня,

Мочат ваххабиты наш стрелковый взвод,

Я лежу убитый пулею в живот.'

Куплетов много, и все заканчиваются пулею в живот. А последняя строчка припева:

' — Будь ты проклят, Горбачев!'

После моего вмешательства в историю эта песня никогда не будет написана. И слава богу — пусть лучше никогда у советского народа не будет причин и поводов для подобного творчества.

Домой приехал уже совсем поздно. Тихо прошел на кухню, открыл холодильник. В кастрюле какой-то суп, судок с котлетами, миска квашеной капусты. На столе выпечка, заботливо накрытая льняной салфеткой. Я взял одну булку, съел, запил водой.

Посмотрел на часы — стрелки показывали второй час ночи.

Тишина. Светлана и девочки давным-давно спят, видят сны, я надеюсь, прекрасные. Решил не будить супругу, лечь в зале на диване. Не включая света, прошел в комнату и, предвкушая, как сейчас отрублюсь, рухнул на диван.

Подо мной что-то слабо трепыхнулось — и по ушам резанул пронзительный, на грани ультразвука, визг.

Глава 4

Я скатился с дивана на пол, сверху на меня упало одеяло. Визг прекратился, но кто-то спрыгнул прямо мне на живот, больно ударив острыми пятками. Босые ноги бегом прошлепали к выключателю. Вспыхнул свет.

Я отбросил одеяло в сторону и ошеломленно посмотрел в сторону двери. Там стояла рыжеволосая девчонка лет двадцати. Худющая. Глаза выпучены. На лице застыла гримаса ужаса.

Признаюсь, я растерялся. Может какая родственница по линии жены, о которой я ничего не помнил?

— Лидочка, что случилось? — в дверях появилась встревоженная Светлана в ночнушке.

— Там… — трясущимся от испуга тонким пальцем Лидочка указывала на меня как на призрака. — Этот мужик… упал. на меня!

Девушка громко всхлипнула. А Светлана разглядывала меня с нездоровым подозрением.

— Володя?! — строго спросила она, явно ожидая моего объяснения.

«Зачем он полез к Лиде?» — при этом думала она.

Вот еще только не хватало, чтобы жена приревновала меня к непонятно кому! Поборов закипавшее возмущение, поспешил объяснить спокойно и доходчиво:

— Свет, да я вернулся поздно — будить вас не хотел. Подумал, лягу в зале. Свет не стал включать, устал очень. Лег, а там… это вот, — я кивнул на непонятную гостью.

— Ага! Чуть не раздавили! — обиженно всхлипнула та. — Сплю себе спокойно, и вдруг меня будто бетонной плитой придавило.

Я поднялся с пола, зачем-то аккуратно сложил одеяло и положил его на диван.

— А ты мне на живот ногами прыгнула так, что чуть дух не вышибла, так что квиты. Это хорошо, что у меня пресс крепкий, иначе бы пришлось скорую вызывать, — беззлобно огрызнулся я. — Повезло еще, что на живот, а если бы чуть ниже, то всё, конец…

Женщины мой юмор не оценили. Лидочка фыркнула, а Светлана поджала губы и покачала головой — дескать, муженек совсем от рук отбился, так шутить при посторонних. Кстати, может и правда никакая не родственница? А кто же тогда? Рыжая гражданка в белой ситцевой ночнушке в синий цветочек была мне абсолютно не знакома. Я еще раз внимательно вгляделся в нее. Нет, эту тощую, нескладную девчонку я точно вижу впервые.

Света выдохнула и решила все-таки урегулировать ситуацию.

— Лидочка, познакомься, это мой муж, Владимир Тимофеевич. Володя, это наша домработница Лида. Ты ее еще не видел, она приступила к работе как раз в тот день, когда ты уехал в командировку.

— Ой… Здравствуйте! — девушка смутилась, покраснела так, что даже веснушек не стало видно. — Простите пожалуйста, это я от неожиданности завизжала.

Она метнулась к стулу, стащила с него фланелевый халатик, накинула поверх ночнушки. Я сгреб свою одежду, которую перед тем, как завалиться на диван, бросил прямо на пол.

— Все, девочки, рад знакомству, а теперь всем пора спать, — подойдя к жене, я обнял ее за плечи и увел в нашу спальню.

За нашей спиной Лида щелкнула выключателем, погасив свет, и прошлепала к дивану, бормоча себе под нос что-то невнятное.

— Я уже задремала и не слышала, как ты вернулся домой, — сказала Света, когда мы вошли в спальню. — Если бы Лида не завизжала, так бы и спала до утра. Хорошо, девочек из пушки не разбудишь. Если бы проснулись — перепугались бы.

— Она так вопила, что я думал, весь дом сбежится. И что у меня сейчас барабанные перепонки лопнут.

— Скажешь тоже… Испугал девушку, медведь этакий, а теперь все на нее сваливаешь?

— В любом случае, ты правильно сделала, что взяла себе помощницу. Теперь будет легче. Правда, я представлял кого-то посолиднее.

— Лидочка старательная и ответственная. Не смотри, что такая молодая — она многое умеет. И девочкам она безумно нравится.

— Ну если и девочкам… Как там у них дела, кстати?

— Ты знаешь, у Танюши очень хорошо идет музыка. Преподаватели говорят, что она талант. А вот Леночка опять в школе подралась…

— Охох, непутевая… Светик, ты прости, но я устал как последняя собака. Вроде и разговариваем с тобой, а на утро ничего и не вспомню — мозг словно бы выключен уже. Давай завтра подробнее поговорим, хорошо? У меня выходной будет как раз…

— Да-да, конечно, бегом в кровать! — усмехнувшись, поторопила жена.

Я откинул одеяло, лег на кровать и с наслаждением вытянулся:

— Завтра утром не буди меня слишком рано, пока сам не проснусь, ладно?

— Уже сегодня, но хорошо, будить не буду, спи… — жена прижалась ко мне, я обнял ее и тут же заснул.