Телохранитель Каина

– Алеша – он действительно сын Стаса Георгиевича?

– Какая вам разница! – сказала Нина Петровна с досадой и бросила быстрый взгляд на входную дверь.

Это, похоже, была ее тайна, и правды коллеги Нины Петровны не знали до сих пор.

– Разница в том, – сказал Китайгородцев, – что если Алеша – это сын Стаса Георгиевича, тогда, я думаю, он в безопасности. Зато вы – нет.

Женщина нервно сжимала-разжимала пальцы рук.

– Глеб ненавидел Стаса, – сказал Китайгородцев. – Для вас это тоже не секрет. Но для вас, как я понял, секрет, что Глеб иногда вслух мечтал о том, как он устроит Стасу неприятности и все богатства Стаса отойдут наследнику. А наследник у нас кто? Алеша! Каким образом Алеша может стать наследником? – спросил Китайгородцев и внимательно посмотрел на женщину.

От нее ответа не добьешься. В таком состоянии она ничего не соображает.

– Наследник – это когда наследство открывается, – сказал Китайгородцев. – А открывается оно тогда, когда прежний владелец наследуемого имущества умрет.

– А кто умрет?! – испугалась женщина.

– Глеб мечтал, чтобы умер Стас.

Нина Петровна хрустнула пальцами.

– И на стороне Глеба, похоже, Михаил, – добавил Китайгородцев.

– Что у Михаила с Глебом общего? – хмуро проговорила собеседница.

– Ненависть к Стасу.

– Но почему?

– Этого я не знаю, – признался Китайгородцев. – Вы состояли в браке со Стасом?

– Официально – нет. Мы с ним расстались почти сразу после рождения Алеши.

– И не поддерживали с ним отношений?

– Нет. Я вернулась в Калугу. Тут, – показала рукой за окно, – некоторые до сих пор думают, что отец Алеши – Глеб. А про Стаса даже не догадываются. Ни я ему не нужна, ни сын.

– Я думал, что Глеба уже нет в живых, – сказал Китайгородцев. – В прошлую весну, когда он пропал, – с ним могло случиться несчастье. И я думал до поры, что действительно случилось. Не могу пока понять, как оно там было на самом деле. Глеб и Стас встретились для разговора. Якобы на рыбалку отправились, но как могут рыбачить вместе два человека, которые друг друга на дух не переносят? Понятно, что серьезное что-то затевалось. Кем затевалось? Я думаю, что Глеб что-то задумал. То ли хотел шантажировать Стаса, то ли вообще убить. Но что-то у него пошло не так. Или он чем-то выдал свои намерения, или начал действовать, да оказался слабее Стаса. В общем, мне виделось, что Стас Глеба или убил, или хотел убить. И я поначалу думал, что у него это получилось. А сейчас мне кажется, что Глеб живой. И я его даже видел.

– Где?

– Там, под Москвой. У Стаса огромный дом в лесу, но он там не живет. А живут там его мама и этот Михаил. И они прятали Глеба от Стаса. А Стас его ищет.

– Зачем?

– Чтобы добить. Чтобы концы в воду. Ему та неудавшаяся прошлогодняя рыбалка до сих пор покоя не дает. Не может себя чувствовать спокойно, пока Глеб ходит по земле. И вот он ищет Глеба, а Михаил этого Глеба прячет. И ждет, когда умрет Стас. Он Стаса ненавидит.

– Почему?

– Я не знаю.

– Я никогда не слышала, чтобы у Стаса с Михаилом были трения. Скорее – наоборот. Стас Михаила очень уважал.

– Я не знаю, что за черная кошка между ними пробежала, – повторил Китайгородцев. – Но это факт: Михаил ждет, что шестнадцатого числа Стас умрет.

– Почему… шестнадцатого? – растерянно спросила Нина Петровна.

– Потому что завтра ваш сын станет совершеннолетним. И после этого Стас уже не нужен. Стас может умереть. И вся эта его московская недвижимость, все особняки многомиллионные отойдут наследникам. Алеше, Наталье Андреевне… А вот за вас я беспокоюсь, – печально посмотрел Китайгородцев.

– Почему?! – испугалась женщина.

– У вас хорошие были отношения с Натальей Андреевной?

– Совсем никаких отношений!

– Я так и думал. Подозреваю, что вы им не нужны. И даже мешаете.

– Чем?

– Тем, что вы – мать Алеши. Нужно, чтобы у Алеши не было других советчиков, кроме…

– Кроме Натальи Андреевны?

– Кроме Михаила, – сказал Китайгородцев. – И еще, возможно, Глеба.

– Это все правда – что вы говорите?

– Честно говоря, я сам не знаю. Информация у меня не полная, а в виде каких-то обрывков. Это как паззлы собирать, когда многие фрагменты отсутствуют. Цельную картину уже не соберешь, но если очень постараться и кое-что домыслить, можно себе представить, как это должно выглядеть в итоге. Вот, например, с Алешей – мне это не до конца понятно. Если бы наследство Стаса досталось одной только Наталье Андреевне – это выглядит логично. А то, что и Алексею позволяют стать наследником, – тут есть вопросы.

– Да, странно, – признала Нина Петровна и судорожно вздохнула.

– Думаю, что Михаил решил подстраховаться. Наталья Андреевна – женщина в годах. Мало ли что. Все люди смертны. Если она умрет – кому достанется наследство? Первая очередь наследников, кто может первым претендовать, – родители покойного, супруг и дети. Мать – это понятно. Дети – ваш Алеша. А вы никакая не супруга, так что вы вне игры. Правильно? Случись что с Натальей Андреевной – вот он, Алеша, под рукой. Он юн, неискушен в житейских делах, с ним можно договориться, а можно и вокруг пальца обвести. Но только если вы мешать не будете.

Китайгородцев выразительно посмотрел на собеседницу. Он очень хотел, чтобы она поняла: ее жизнь в опасности. Это Алеша нужен. А она не нужна. Лишний элемент в придуманной кем-то конструкции. Только мешает. Могут за ненадобностью удалить.

– А без Алеши как наследника, похоже, возникают проблемы, – сказал Китайгородцев. – Там, видимо, появляется вторая очередь наследников, а то и третья, и четвертая. И Михаил уже не при делах. Но это только мои догадки.

– У меня не укладывается в голове, – призналась Нина Петровна. – И с какой стати я должна вам верить? Вы что-то знаете? – она пытливо посмотрела в глаза собеседнику.

Здесь Рубикон, который она либо перейдет, либо нет. Если поверит, тогда она поможет. А если не поверит – замкнется.

– Я знаю, что Михаил дал поручение убить Стаса. Прямой приказ, – сказал Китайгородцев.

– Приказ – кому? – испуганно спросила Нина Петровна. – Вы этого человека знаете?

– Знаю.

– Кто он?

– Это я.

* * *

Стас Георгиевич близко к дому не подъехал. Остановил машину на противоположной стороне улицы, в приоткрытое окно махнул рукой. Из «Жигулей» вышел один из охранников, приблизился. Лисицын указал ему на дом.

– Первый подъезд, квартира восемь, – сказал он. – Там должна быть Зоя Калязина. Расспроси ее, приезжал ли к ней кто, интересовался ли Глебом Лисицыным. Все подробности, в общем. А если нет ее, соседей расспроси.

Охранник вошел в подъезд. Восьмая квартира. Второй этаж. Таблички с номером квартиры на двери не было. Пока охранник соображал, что тут к чему, следом за ним на лестничную площадку поднялся давно не бритый мужичок.

Мужичок посмотрел на незнакомца взглядом, в котором поровну были замешены настороженность и неприязнь, ударил кулаком в ту дверь, что не имела таблички с номером, и коротко позвал: