Телохранитель

— Эта женщина так и ищет своей смерти, — бормочу я.

Камилла ловит мой взгляд через щель в двери, когда ходит по своей комнате. Мне нужно отвернуться. Мне нужно закрыть глаза и притвориться, что её там нет. Чёрт бы её побрал, она разрушает мой план, когда останавливается прямо перед дверью, спиной ко мне. Медленно, слишком медленно для невинной особы, она стягивает футболку через голову и отбрасывает её в сторону.

У меня перехватывает дыхание. Обнажение этого огромного пространства её кремовой кожи — видение, которое теперь никогда не покинет меня. Боже милостивый, я снова двигаюсь, и моя рука оказывается на члене, у которого появилось собственное сердцебиение. Я недооцениваю эту женщину. В том, что она оставила дверь открытой, не было ничего невинного. Ничего невинного.

Она играет на моих нервах, как на грёбаной скрипке. Может быть, это у меня есть желание умереть.

Она исчезает из поля зрения, и весь запас воздуха, который я держал запертым в своих горящих лёгких, вырывается наружу, моё сердце танцует в груди. Я достаю таблетки из сумки и моментально заглатываю их, надеясь, что они не только избавят меня от ночных кошмаров, но и придадут мне некоторую силу, чтобы противостоять новой клиентке.

Глава 8

Ками

Ещё темно, но я слышу, чириканье птиц, что говорит о наступлении утра. Я не сомкнула глаз. Просто не могла забыться и заснуть, зная, что он в соседней комнате. С пистолетом. Я никогда не видела пистолет, не в реальной жизни. Джейк хорошо смотрится с ним, он слишком ему подходит. Он выглядит потрясающе, определённо.

Глаза опухли и, несомненно, покраснеют. А это не очень хорошо, учитывая, что сегодня у меня встреча с моим агентом. Большую часть ночи я провожу, пялясь в телефон в поисках информации о Джейке Шарпе. Я чувствую себя обязанной выяснить всё, что могу о нём, учитывая то как он хорошо осведомлён о моей жизни. Но ничего не нахожу, хотя поиск гугл по фото выдал несколько фотографий различных знаменитостей, запечатлённых с ним на заднем плане, бесстрастным и холодным. Кроме этого, ничего. И это расстраивает меня куда больше, чем я хочу признать.

А какова его история?

Было бы гораздо легче его ненавидеть, если бы меня так к нему не влекло. Интересно, сколько ему? Лет тридцать пять? В нём действительно ничего не выдаёт его истинный возраст, кроме седины на висках и очевидного опыта работы.

Перекатившись на бок, я смотрю в небольшую щель приоткрытой двери. Я знаю, что он видел меня прошлой ночью, как я бесстыдно разделась, прежде чем забраться в постель. До сих пор не понимаю, зачем я это сделала. Самоудовлетворение? Не знаю. Возможно, неразумное желание убедиться, что его влечёт ко мне так же, как и меня к нему, взяло верх.

Вытягиваю шею, заглядывая в гостиную, пока что-то не появляется в поле зрения. Его ноги. Его голые ноги, ещё и распластавшееся на диване. Я вдыхаю, мои глаза пригвождены к нему. Отмечаю тёмные волоски от его лодыжки до колена, и, разумеется его бёдра также оказывается в поле зрения, я кладу ладони на матрас кровати и начинаю немного высовываться. Разочарование наполняет меня, когда он начинает ёрзать, и тем самым скрывает свою длинную, худую ногу от моего взора. Бросаю грозный взгляд на дверь и наклоняюсь ещё немного, медленно и осторожно продвигаясь вперёд, пока снова не вижу его ногу.

— Чёрт! — мои руки соскальзывают с матраса, и я подаю на пол.

Удар.

— Ой! — шёпотом пропищала я, вдавливаясь щекой в волокна ковра, мои ноги всё ещё лежат на кровати, а торс свисает с края. Съёживаюсь и задерживаю дыхание, ожидая, что он ворвётся в мою комнату для устранения угрозы. Но единственная угроза — мои жадные глаза.

— Идиотка, — бормочу я себе под нос, начиная разворачивать своё скрюченное тело и забираться обратно на кровать. Он лучший защитник, о котором только может мечтать человек. Что за дерьмо. Он даже не заходит проведать меня. А ведь именно сейчас меня могут прижать к кровати с пистолетом, направленным мне в голову.

— Идиот, — снова шепчу я, но на этот раз моё оскорбление адресовано греховно восхитительному мужчине, который в настоящее время валяется на моём диване, возможно, голый.

Валяется на диване.

Возможно, голый.

— О, Боже, — внезапно я уже оказываюсь не на кровати, а двигаюсь к двери, как будто меня тянет какая-то невидимая сила. Когда я натягиваю футболку, мягкий ворс ковра в спальне вдавливается между пальцами ног, и дверь становится всё ближе и ближе, пока всё тело Джейка не оказывается у меня как на ладони. Господи, помилуй. Он, распластавшись лежит на спине, крепкие руки оказываются у него над головой, а его лицо лежит на его правом бицепсе. Он спит.

Крепкий.

Это первое слово, которое приходит на ум, после «опасный», следующего за ним. А затем в голове вспыхивает слово «шедевр». У меня начинается дрожь, и кровь пульсирует в ушах, не давая возможности услышать голос рассудка, говорящий закрыть дверь покрепче, а не открывать её шире, чтобы пройти дальше.

Я в гостиной своей квартиры, делаю лёгкие, неуверенные шаги к своей цели, желая, как можно лучше разглядеть это совершенство. Подхожу ближе, не вызывая с его стороны ни шума, ни движения. Он выглядит безмятежным и ещё более красивым без той жёсткости в глазах, которая присутствует, когда он бодрствует. Одно только его лицо привлекает моё внимание, как мне кажется, на целую вечность, его тёмные спутанные волосы были всклокочены, щетина грубая, челюсть острая. Просто великолепно. Мужественный. Естественный. Грубый.

Позволив своим глазам оторваться от спокойной красоты его лица, я позволяю им задержаться на его торсе. Мускулы расслаблены, но всё ещё заметны, каждый кубик чётко очерчен под россыпью тёмных волос. Я лишь немного благодарна, что на нём боксеры, когда добираюсь взглядом до его паха. Чёрный материал обтягивает бёдра и плотно облегает упругие ляжки. На нем нет ни грамма жира. Он чокнутый, но такой идеальный. Он как живое воплощение произведения искусства, когда дело касается его тела.

Я достаточно близко, чтобы оценить его, но все же немного наклоняюсь ближе, задерживая дыхание, уверенная, что если я вздохну, то этот вдох коснётся его кожи и разбудит его. Мне приходится сдерживать себя в желании прикоснуться к нему. Затем я замечаю небольшой шрам на его напряжённом плече. Он едва заметен, серебряная линия на его идеальной коже. Я наклоняюсь ещё немного, заинтригованная.

Он двигается.

Это происходит так быстро, что я даже не успеваю вскрикнуть от страха. Только когда моя спина соприкасается с полом, и я моргаю, чтобы зрение прояснилось, понимаю, где нахожусь.

Под ним.

Его обнажённая кожа прижимается к моей тонкой футболке.

Разум говорит мне сопротивляться, извиваться и освободиться от его прикосновений, но ощущать тело Джейка рядом с собой так приятно: крепкое и сильное, тёплое и в тоже время от него веяло защитой.

Он смотрит на меня сверху вниз, ничего не говоря, его тёмные глаза обжигают кожу, пока я не чувствую, как румянец приливает к моим щекам. Несмотря на то, что я не могу двигаться, моё прерывистое дыхание заставляет тело вздыматься под ним, заставляя нашу кожу соприкасаться… везде. О Боже, его твёрдый член прижат к моему бедру, а мои возбуждённые соски, вероятно, вдавливаются ему в грудь, посылая электрические разряды. Он прижимает мои запястья к полу над головой. Я пленница, пойманная на месте преступления, ожидающая его следующего шага. Что же он сделает?

Поцелуй меня!

О Боже, неужели я так подумала? Эти слова вдруг снова и снова раздаются у меня в голове. Я хочу, чтобы он целовал меня, трахнул, вонзил в меня своё мощное тело. Я никогда раньше не испытывала столь резкого влечения к мужчине. Не такое сильное. Это что-то новое, что-то дикое и опасное, и это приводит меня в отчаяние и сдерживает. Он должен ощущать это, и, судя по большому, твёрдому куску плоти, втиснутому в моё бедро, я предполагаю, что он тоже чувствует это.

Я ищу в его глазах любой отголосок его мыслей, но чувствую разочарование и раздражение, когда ничего не нахожу. Только тёмная и бездонная пустота вглядывалась в меня. Но затем что-то меняется, и волна разочарования заставляет его сморщить лоб, медленно образуя глубокую складку на лице. Вдруг замечаю, что он не дышит. Он затаил дыхание.