Телохранитель

Ничего.

Я хватаю телефон и звоню Люсинде, даже не дав ей времени поздороваться, рычу указания по телефону.

— Камилла ушла. Позвони Логану, позвони в полицию. Её телефон и сумка у меня. В здании напротив кафе на Стретто-стрит установлена камера видеонаблюдения. Достань мне записи за последний час.

— Поняла, — отвечает Люсинда, холодно и собранно. — Где ты?

— Ищу её, — я вешаю трубку и ударяю кулаком по рулю, резко поворачиваю машину направо и мчусь к главной дороге. Я не знаю, куда направляюсь, просто еду наугад, вверх и вниз по дороге, в поисках её. Я убью себя. Клянусь, если с ней что-нибудь случится, я порежу себя на куски. Это будет ошибка, которую я никогда себе не прощу. Это будет гвоздь в крышку собственного гроба и моей чёрной души.

Маленький огонёк, который я отыскал в своей тьме, угасает с каждой секундой.

* * *

Это может быть один час, может быть два, три или целый грёбаный день. Я не знаю. Я потерял всякое представление о времени в тот момент, когда заметил, что Камилла ушла. Я въезжаю на подземную парковку её многоквартирного дома и с визгом останавливаюсь возле её машины. Что-то сразу бросается мне в глаза. Конверт на ветровом стекле «Мерса» Камиллы. В мгновение ока я оказываюсь у подножия блестящего красного кабриолета, и через секунду я смотрю на другие фотографии Камиллы. На одной из них напечатаны два слова.

Время вышло.

— Чёрт, нет! — мой страх и беспокойство умножаются в разы, как и мой гнев. Фотографии в моих руках сминаются под силой моего же сжатого кулака, мои зубы готовы треснуть от силы их сжатия, когда я иду через вестибюль и захожу в лифт, то набираю номер Люсинды. — Я нашёл записку на машине Камиллы. Там написано, что время вышло.

— Чёрт, — выругалась она. — Камера напротив кафе уже больше месяца не работает.

— Чёрт! — когда двери открываются, я выхожу и шагаю, едва различая знакомый интерьер по коридору. — Логан? Полиция?

— По дороге в её квартиру.

— Хорошо, — я захожу за угол, в поле зрения появляется дверь Камиллы, и я резко останавливаюсь.

Потому что, прислонившись к двери, сидит мой ангел.

Я хватаюсь за ближайшую стену, чтобы не упасть, от облегчения у меня кружится голова.

Камилла поднимает взгляд, полный слёз, её лицо красное и покрыто пятнами. Но она по-прежнему самое красивое существо, которое я когда-либо видел.

— Я не смогла войти, — задыхается она, истерически всхлипывая. — Ключи у меня в сумке. И мой мобильный, — она шмыгает носом. — Я собиралась позвонить от своего соседа, — она указывает на другой конец коридора. — Но его нет дома. И я не знаю твоего номера.

Полный вздох облегчения срывается с моих губ, и я прижимаюсь спиной к стене напротив неё, мои ноги, наконец, слабеют. Моя задница с глухим стуком падает на ковёр, когда я смутно слышу, как Люсинда зовёт меня по имени. Я подношу телефон к уху. — Я нашёл её. Отзови полицию. И Логана.

— Что?

— Просто сделай это, Люси. Она в безопасности. Я тебе скоро позвоню, — я кладу трубку и бросаю телефон на пол рядом с собой, вместе с сумкой Камиллы и конвертом. Я не могу скрыть свои эмоции и не хочу этого делать. Я позволяю слезе облегчения скатиться по щеке и упасть на пиджак. Это уже слишком. Все эти чувства, потребность в ней и грёбаный страх.

— Я думал, тебя похитили, — сглатываю комок в горле. — Я думал, что потерял тебя, Камилла.

— Я не могу видеть… — она шмыгает носом и прокашливается. — Мне не нравится видеть тебя в таком состоянии. Ты меня пугаешь.

Я качаю головой, чувствуя сильное раскаяние, но только за то, что подверг её риску, за то, что заставил её чувствовать себя так. Я был так поглощён своей миссией уничтожить бывшего парня и его сподручных, что потерял из виду свою истинную цель. Я с трудом поднимаюсь на ноги и подхожу к ней, опускаясь на колени перед её обессиленным телом. Я беру Ками за руки и взглядом нахожу её глаза, надеясь, что она видит в моих сожаление и вину, которые я испытываю.

— Мне так жаль. Я был в гневе, Ками. То, что он сделал с тобой, я не могу… — я зажмуриваюсь, изо всех сил пытаясь закончить. — Я этого не вынесу.

Она использует мои руки как поддержку, отталкивается от них, и прижимает меня к себе. Я обнимаю её и прижимаю её тёплое тело к своей груди, желая слиться с ней в единое целое, шепчу ей на ухо свои извинения и клянусь никогда больше не выпускать её из виду.

Глава 18

Ками

Я не хотела, чтобы он вновь погрузился в свой личный ад. Я не хотела пугать его до чёртиков. Мне просто, хотелось убежать и не видеть той бойни, и в своём отчаянии я не подумала о рисках. Я не учла беспокойство Джейка.

Шатаясь, я добралась до обочины и села в такси, бормоча свой адрес. Я не думала о том, что у меня нет денег, пока мы не подъехали к моему дому. Но водитель сжалился надо мной. Я была благодарна ему за сочувствие, даже настаивала на том, чтобы он дал мне свой номер телефона, и я могла переслать ему плату за проезд на карту. Но он отказался, протянул мне салфетку, прежде чем мягко попросить меня выйти из машины.

Чувство ярости в Джейке очень велико. И он не может его контролировать. И всё же похоже, будто он уже спланировал каждый свой шаг в этой драке, не тратив и секунды на раздумья. Он словно машина.

Я убежала не потому, что там был Себ, и не потому, что не могла видеть, как Джейк мог пострадать. В конце концов, их было пятеро, не считая Себастьяна, все огромные и грозные, и я знала, что произойдёт. Я знала, что Джейк пронзит их, как горячий нож масло. Я убежала, потому что не могла смотреть на это. Он бывший спецназовец. Обученный солдат. Обученный убийца. Почему он присоединился к вооружённым силам, понятно, учитывая, что случилось с его родителями. Но он прирождённый воин, даже если его борьба исключительно личная.

Но вот чего я не понимаю, так это почему он больше не служит. Ему всего тридцать пять, так что он определённо ещё недостаточно стар, чтобы выйти на пенсию. Его огнестрельное ранение не помешало бы ему воевать, поэтому вряд ли ему бы не дали продолжить службу. Да, вероятно на это есть причины, но я говорю о том, что вижу. Я знаю, что у него нет семьи. Но друзья? Я даже не знаю, где он живёт.

Мне нужно выяснить, истинную причину ярости Джейка Шарпа. Женщина на этой фотографии. Приступ тревоги. Глубоко укоренившаяся боль, которую он не может скрыть. Тайна растёт с каждым днём. Я отстраняюсь, и он обхватывает мои щеки ладонями, выглядя таким спокойным.

— Пойдём, — произносит он, вставая и поднимая меня на ноги.

— Что это? — спрашиваю я, наблюдая, как он поднимает с пола смятый конверт вместе с моей сумкой и телефоном.

— Ничего. Просто кое-какие документы из агентства, — он подхватывает меня на руки и заходит в квартиру. Отнеся меня в ванную, он сажает меня на её край, берет полотенце и смачивает его горячей водой. Он опускается передо мной на колени и начинает нежно вытирать моё заплаканное лицо, заставляя меня наблюдать за каждым его лёгким движением.