Телохранитель

Она вытирает глаза, оглядываясь вокруг, как будто толпы людей могут дать ей какой-нибудь совет, что делать.

— Ками, я люблю тебя! — я буквально кричу это, просто чтобы быть уверенным, что она это слышит, я поднимаю руки, прежде чем устало опустить их. Она смотрит на меня, слёзы всё ещё текут по её щекам. — Ничто из того, что мы пережили вместе, не было притворством. Ни одной секунды.

— Ты должен был сказать мне.

— Я хотел рассказать тебе. Мне просто нужно было всё прояснить самому, прежде чем я смог бы объяснить всё тебе. Мне нужно было увидеть свою дочь, начать всё исправлять. Я хочу всё исправить. Ты заставила меня увидеть, что я могу это сделать.

Она опускает взгляд, кивает, и моя надежда возрождается, когда она делает шаг. Она идёт ко мне. Я мысленно прошу о том, чтобы подошла ближе. Мне никогда прежде не нужно было обнимать её так сильно, как сейчас. Она делает шаг, и, не желая откладывать поддержку, в которой мы оба нуждаемся, я тоже иду к ней навстречу.

Я игнорирую продолжающиеся звуки автомобильных гудков, кричащих вокруг нас, моё внимание сосредоточено только на том, чтобы вернуть Ками туда, где ей место. В мои объятия. Она снова вытирает глаза, поднимает голову, и когда же она оказывается совсем близко ко мне, в её глазах светятся облегчение и надежда.

Но затем громкий визг шин добавляет новый звон в ушах, и я замечаю, как всё меняется, потому что мы оба начинаем искать источник этого резкого звука.

Остальное происходит как в замедленной съёмке.

Фургон.

Белый фургон. Тот же самый белый фургон, который умчался от меня, когда я подошёл к нему возле офиса агента Ками. Он мчится в сторону Ками, и её внимание сразу же привлекает то, как близко он оказывается около неё. Я не осознаю, что бегу, пока подошвы моих ног не начинают гореть сквозь ботинки, мои ноги двигаются сами по себе словно я какой-то спринтер. Я вижу, как её улыбка исчезает. Я вижу, как её тело сковывается. Но она, кажется, не приближается ко мне, как бы быстро я ни бежал к ней.

Я смотрю, как фургон с визгом останавливается рядом с ней. Я вижу, как открывается боковая дверь.

— Нет! — я реву, и этот рёв эхом разносится по улицам Лондона. Появляется пара рук, обтянутых чёрным материалом, и хватает её, затаскивая в фургон. В воздухе снова раздаётся визг, и запах горящей резины проникает в мой нос. Фургон направляется прямо на меня, заставляя меня отпрыгнуть. Моё тело с силой врезается в асфальт, и я перекатываюсь, вскакивая на ноги, потея и тяжело дыша, наблюдая, как фургон врезается в «Мерседес» Ками и тот с оглушительным грохотом врезается в ближайшую стену. Я снова бегу, пытаясь добраться до фургона, когда он разворачивается. — Нет! — я снова кричу. Он ускоряется, быстро сворачивает за угол, дверь на ходу захлопывается. И я теряю его из виду, мои ноги замедляются, пока я постепенно не останавливаюсь.

Окаменевший.

Я оцепенел, застыл… умер.

Мир движется вокруг меня — люди пялятся, обходят стороной, машины движутся. У меня такое чувство, что все смотрят на меня так, словно я сбежал из психушки. Никто не спрашивает, в порядке ли я. Никто не подходит ко мне, чтобы узнать, могут ли они помочь.

Мне уже ничем не поможешь. Я оглядываюсь вокруг, кружась на месте, безумие Лондона — размытое пятно цвета и шума. Она исчезла. Я запрокидываю голову к небу и выкрикиваю её имя.

Глава 30

Ками

Я не знаю, где нахожусь. Меня окутывает темнота с тех пор, как я заглянула в черноту глаз незнакомца, смотрящего на меня из-под балаклавы. Я кричала и боролась с ним до тех пор, пока усталость не обездвижила меня. Мой мозг не работает. Моё тело отключается. Вокруг кромешная темнота, мои глаза закрыты, а способность кричать отнята благодаря кляпу, который у меня во рту. Никаких разговоров не слышно. Я не знаю, сколько их. Мне холодно. Странно, но я больше не плачу. Мне страшно, но я не плачу. Если бы я могла позволить себе спокойно поразмыслить, то вероятно задалась вопросом почему.

Но я этого не делаю.

Поэтому я остаюсь молчаливой и неподвижно сидящей на твёрдом полу, и молюсь.

Глава 31

Джейк

Моё тело болит, мои глаза болят, моё сердце болит.

Она напугана. Она будет звать меня.

Я бегу обратно к своей машине, по дороге звоню Люсинде.

— Алло?

Это не голос Люсинды.

— Хизер?

— Ох…

Я хмуро смотрю вперёд.

— Где Люсинда?

— Эм, она приходит в себя.

Всё очень быстро встаёт на свои места. Люсинда не позволила бы Ками покинуть свою квартиру, если бы могла физически остановить её. А это значит, что она не могла физически остановить её.

— Что вы двое натворили?

— Это что ты натворил, придурок? — язвительно парирует она, заставляя меня набраться терпения, прежде чем я выясню обо всём произошедшем. — Отец Камиллы сказал ей, что ты женат!

— Заткнись, Хизер, — шиплю я, посылая маленькую решительную задницу Ками к чёрту. Она не знала о Шарлотте. Хизер не упоминает о произошедшем монументальном моменте, и я видел шок в глазах Камиллы. Логан копнул достаточно глубоко, чтобы узнать о моей жене Монике, но и не стал углубляться, удовлетворённый той информацией, которую он нашёл, этого в его понимании было достаточно чтобы настроить свою дочь против меня. — Ками похитили.

— Что?

— Её, блядь, похитили! Позови Люсинду! — я запрыгиваю в свою машину и, не теряя времени, проезжаю на красный свет, светофора, чтобы разогнать пешеходов, переходящих дорогу. — Шевелитесь!

— Джейк? — голос Люсинды звучит устало, и на мгновение я снова задаюсь вопросом, что, чёрт возьми, сделала Ками, но сейчас у меня нет времени вдаваться в подробности.

— Ками похитили, — я резко поворачиваю направо, точно зная, куда ехать. Кровь течёт по моим венам, как яд, угрожая довести меня до точки невозврата.

— О, чёрт. Где ты? — спрашивает Люсинда, в её тоне слышится оправданное беспокойство.

— Я вот-вот сойду с ума из-за её отца.

— О, чёрт. Джейк, не делай глупостей.

— Слишком поздно.

* * *

Я бросаю свою машину в месте, где парковка запрещена, возле Башни Логан и мчусь к зданию, с силой протискиваясь через двери. Стёкла бьются о стены, оглушительный грохот разносится по вестибюлю. Все замолкают и обращают внимание на двери и человека-убийцу, проходящего через них.

Я продолжаю смотреть вперёд, видя впереди металлоискатели и старика, который стоит на охране. Его глаза расширяются, стоит мне подойти ближе, его коренастое тело падает со стула, на котором он сидел. Я не даю ему шанса попытаться остановить меня. Я тянусь за спину и вытаскиваю пистолет, направляя его прямо ему в голову, когда протискиваюсь вперёд. Нет необходимости, что-то ему объяснять.

Умный человек.

Он пятится назад, руки подняты, глаза выпучены.

— Эй, приятель! Давай не будем горячится.