Телохранитель

— Сколько тебе заплатил Васильев? Что ты делал для него? Твой бывший босс Паскевич прекрасно знает, что именно Васильев стоит за покупкой мыса Хиденниеми, а Уско Сюрьянен — просто подставное лицо. Я все рассказала Лайтио. К тому же эта история известна и Хелене Лехмусвуо, и Марии Михайловой.

— А на чьей стороне Хелена?

— Вот именно это Паскевич и хотел выяснить. Он приказал похитить ее и привезти к нему. — Я решила ничего не скрывать от Давида, пусть знает, с кем имеет дело! — Паскевич выкрал Хелену вечером в день выборов. Однако я заранее снабдила ее датчиком перемещения и поэтому без труда проследила ее путь до коттеджа Паскевича. Тот полагал, что я работаю на Васильева, но мы с тобой знаем, что это не так. Уж ты-то должен хорошо знать тех, кто состоит с тобой в одной банде.

Давид кивнул. Я велела ему вытащить из брюк ремень, связала его руки за спиной и уложила на бок на кровать. Нас учили управляться с веревками и наручниками одной рукой, не выпуская оружие из другой. Давид не сопротивлялся, но я прекрасно понимала, что он не собирается сдаваться. Лишь один из нас выйдет отсюда живым, поэтому мне следовало разделаться с ним как можно быстрее. А затем отправить на номер Лайтио сообщение, что Давид Сталь оказался двойным агентом и когда Васильев это выяснил, то приказал его убить.

В коридоре послышались шаги, затем раздался стук в дверь.

— Пора ли разогревать бочку с водой для купания? — спросила хозяйка.

Я жестом велела Давиду ответить.

— Нет пока, лучше немного позже. Боюсь, сегодня вообще могу не успеть.

— Жаль, в такой холод полезно немного погреться!

Донесся звук удаляющихся шагов. Дождь тем временем усилился, и я невольно задумалась, стоит ли вообще в такую погоду залезать в бочку с водой. Хотя, с другой стороны, если бочка стоит на улице, то сидеть под холодным дождем в теплой воде — двойное удовольствие. При ином раскладе мы с Давидом могли бы наслаждаться этим вместе. Возможно, он изначально так и планировал… А затем он на секунду вылез бы из бочки и туда совершенно случайно упал бы включенный в сеть какой-нибудь электроприбор. И все, мне конец. Хитрый план. Бой-френд и группа бывших работодателей горько плакали бы на похоронах.

— Надо признать, я просто восхищаюсь твоей находчивостью! — произнес Давид. — Как же ловко тебе удалось вырваться из лап Паскевича! Да, он совсем не такая крупная рыба, как я вначале предполагал. Возможно, он и в самом деле не стоит за убийством Аниты.

— Послушай, ты же знал это с самого начала. И не пытайся сделать вид, что эта мысль пришла тебе в голову прямо сейчас.

— Нет, не знал. Я вообще не в курсе того, что творил Васильев только в течение последних двух недель. И наконец мне удалось увидеть запись убийства Аниты.

— Запись?

— Ну да. Васильев не верит просто словам, он всегда требует видеоотчет. А потом сидит и с удовольствием просматривает по нескольку раз. Я видел это кино: как Нуутинен вышла из дома, как ты пыталась поговорить с ней, как ее похитили, а ты подняла упавший платок. Так что ты тоже попала в кадр.

— О чем, черт возьми, ты сейчас говоришь?

— Поверь, все было именно так. А ты в баре «Свобода» выпила пиво, в котором был наркотик.

— Но я была очень осторожна, я же помню, ко мне никто и близко не подходил!

— Но ты же пила пиво. И могу тебе сказать, что совсем не сложно открыть бутылку, не повредив пробку, подсыпать туда чего-нибудь и запечатать снова. Анита Нуутинен была хозяйкой дома, в котором находится бар, но именно Васильев платил зарплату бармену.

От услышанного мне стало плохо. И все же я не могла до конца поверить Давиду, уж слишком гладким и продуманным казался его рассказ.

— Да, ты права, я действительно работаю на два фронта. Васильев купил меня, и мне удалось скрыть это от Интерпола. Там до сих пор не в курсе, чем я на самом деле занимаюсь. Мне нужны деньги, которые я получаю от Васильева, потому что, если мой план удастся, мне придется стать другим человеком. Иначе мне не жить.

Я вдруг заметила, какое у него усталое лицо. Он печально взглянул на меня. Ну уж нет, этот человек не добьется от меня сочувствия!

— Ты наверняка знаешь, кто убил Аниту Нуутинен и почему, — холодно произнесла я.

Снаружи ветер шумел в кронах деревьев, дождь уныло барабанил по крыше. Занавеска была отодвинута, но за окном виднелась лишь непроглядная темнота.

— Я точно не знаю, кто из бандитов Васильева это сделал. Мне кажется, что Платонов и Пономаренко, но не уверен. В тот вечер, когда ты ушла от Аниты, она встретилась с Паскевичем и рассказала ему, что Васильев нанял Уско Сюрьянена как прикрытие в сделке по мысу Хиденниеми. И Васильев мгновенно принял решение избавиться от нее: ведь информация о связи Сюрьянена с Васильевым ни за что не должна была появиться в прессе. В Финляндии Васильева почти не знают, а Анита, себе на горе, оказалась с ним знакома. Она подписала себе смертный приговор, отказавшись от сотрудничества, и Васильев велел организовать за ней слежку. И когда Анита села в такси, оставив тебя в растерянности возле бара, он отдал приказ нажать на курок.

Сначала я, как ты и Лайтио, подозревал, что это дело рук Паскевича. И был уверен, что ты на него работаешь. Уж слишком гладко ты меняла работодателей — Моника фон Херц, Анита Нуутинен, Хелена Лехмусвуо. Но потом выяснил, что Аниту заказал не Паскевич, а Васильев. И если бы ты на него работала, то знала бы об этом. И я решил за тобой понаблюдать. Мне повезло, я быстро понял, где ты живешь, нашел твой коттедж. Знаешь, я ожидал, что это будет солидный дом, но оказалось, ты обитаешь в бревенчатой избушке у подножия скалы. — Давид криво улыбнулся. — Я тоже умею быть хитрым, когда надо.

Я сглотнула. Нет, у него не получится меня разжалобить.

— Как тебе удалось найти мой дом?

— Мне просто повезло. Я ехал на машине и случайно увидел, как ты садишься в автобус на улице Рунеберга. И из чистого любопытства решил последовать за автобусом, тем более я ехал в том же направлении. Ты вышла в Дегербю, зашла в магазин и, набив полный рюкзак продуктов, отправилась к своему дому. Знаешь, я следил за тобой с начала лета, задолго до смерти Аниты. Поэтому позже мне было совсем нетрудно вспомнить, где ты живешь.

Тут я почувствовала сильную досаду. Как можно быть такой неосмотрительной и дать так легко себя выследить?

— Пока Анита была жива, я не мог понять, на чьей стороне она играет. Иногда мне казалось, что они с Паскевичем работают в паре и вместе идут по следу Васильева. Позже я понял, что ошибался, зато благодаря этой ошибке встретил тебя. Хилья, ты хоть понимаешь: если Васильев узнает, что ты в курсе всех событий, твоя жизнь гроша ломаного не будет стоить.

— Интересно, от кого он это узнает? Себя ты можешь в расчет уже не брать.

— А ты не подумала о том, что наш разговор может быть записан? И Васильев сейчас сидит у себя в кабинете и внимательно слушает, о чем мы здесь говорим. А заодно и смотрит видеозапись. Как ты знаешь, приборы дистанционного слежения сейчас не проблема. Хотя, вполне возможно, ты тоже записываешь наш разговор, чтобы сдать меня Интерполу. Или, например, констеблю Лайтио. Как тебе такой расклад?

Я постаралась не показать, как испугалась, но быстро взяла себя в руки. Ну, что ж, значит, придется сначала убить его самого, а потом найти и уничтожить жучки. В животе похолодело, стоило мне представить, как я прижимаю дуло револьвера к виску Давида и спускаю курок. Достаточно будет одного выстрела, уж я знаю, куда целить, чтобы наверняка. Главное, чтобы рука не дрогнула. И нельзя смотреть ему в глаза.