Телохранители тройного назначения

Его голубые глаза впиваются в мои с такой неприкрытой ненавистью, что я не могу нормально дышать.

— Пошел вон! — внезапно кричу я, хватаю ближайший предмет, который попадается под руку — пушистую розовую сумочку с помпонами — и бросаю ему в голову. Он легко уклоняется, хмуро глядя на меня, затем поворачивается и уходит, захлопнув за собой дверь. Я слышу приглушенные рыдания Нин через дверь и его низкий, успокаивающий тон, пока он говорит с ней.

Я падаю на пол. Слезы щиплют мои глаза. Я вся дрожу. Я напугана, напугана сильнее, чем когда-либо с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет. Я чувствую, что схожу с ума.

«Не сдавайся», — твердо говорю я себе. — «Не сдавайся. Ты не можешь».

Я делаю несколько глубоких вдохов, затем встаю и заставляю себя продолжать собираться. Я вытираю липкий лосьон с кожи, подправляю макияж, надеваю свое серебряное платье-флэппер. Когда я впервые примерила его, мне казалось, что оно блестящее и сексуальное, но сейчас я не хочу быть сексуальной. Я чувствую себя голой. Жаль, что я не могу просто закутаться в пальто и солнцезащитные очки и раствориться на заднем плане.

Раздается тихий стук в дверь. Я открываю его и вижу Кенту, одетого в аккуратный черный костюм. Вместо его обычной нежной улыбки, я вижу на его лице отчужденность и жестокость. Конечно, именно это. Я только что довела до слез его милую шестидесятилетнюю соседку. Он наверняка ненавидит меня.

— Ты готова идти? — холодно спрашивает он.

Тяжело сглотнув, я киваю, разглаживаю юбку своего платья и беру клатч.

Я не знаю, как собираюсь пережить этот вечер.

Глава 13

Брайар

Камеры вспыхивают вокруг нас, когда машина останавливается возле места проведения гала-ужина. Мэтт выходит на дорогу первым и чопорно протягивает мне руку. Я поворачиваюсь и перекидываю ноги, стараясь не сверкать нижним бельем, и позволяю ему помочь мне выбраться из машины. Фотографы толпятся вокруг меня, забрасывая вопросами. Позади них длинный ряд репортеров из различных новостных агентств и их операторы. Я пригласила как можно больше журналистов, чтобы распространить информацию о благотворительном сборе. Однако, прямо сейчас я начинаю сожалеть об этом.

Я все еще чувствую себя как-то странно и неуверенно. Я провела всю поездку, пытаясь успокоить свои вихрящиеся мысли. Мой срыв в спальне снова и снова прокручивается в моей голове.

Мэтт собирается пройти сквозь толпу напролом, когда я хватаю его за рукав, оттаскивая назад.

— Дай мне свою руку, — бормочу я.

Он смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Что?

— Твою руку. Ты, что, не ходил в детский сад? Вот эта штука. — Я тыкаю его в бицепс сквозь толстую ткань пиджака.

Я должна признать, что он выглядит потрясающе в своем новом костюме. Майкл нарядил его в темно-синий смокинг с черными лацканами и галстуком в тон. Одежда идеально облегает его тело, а цвет делает его глаза чернильно-голубыми. До того, как я накричала на Нин, она успела что-то сделать с его волосами, уложив их гелем так, что они модно спадали на лоб. Он бы был похож на идеального голливудского парня с картинки, если бы не бросал на меня яростные взгляды. Он медленно предлагает мне свой локоть, и я обхватываю его рукой, слегка подталкивая его к увитой розами арке, ведущей на вечеринку в саду. Когда мы делаем шаг вперед, ближайшая журналистка тычет своим микрофоном мне в лицо.

— Не сейчас, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Мэтт хмурится, когда мы проходим мимо нее ко входу. Глен и Кента следуют за нами на некотором расстоянии, растворяясь в тени. Ни один из них не сказал мне ни слова по дороге сюда. Даже Глен не хотел встречаться со мной взглядом.

— Разве весь смысл сегодняшнего вечера заключается не в том, чтобы ты общалась с прессой? — Его голос сочится презрением.

— Позже, — говорю я. Мне нужно выпить, прежде чем я смогу встретиться с ними лицом к лицу. — Давай сначала поговорим с гостями. Я должна поблагодарить их за то, что они пришли.

— Мне нечего сказать всем этим людям.

— Тогда хмурься и игнорируй их всех, — бормочу я. — Люди подумают, что мы созданы друг для друга.

Он бросает на меня раздраженный взгляд. Я игнорирую это, таща его через арку в сад. Я оглядываюсь вокруг, любуясь своей работой.

На то, чтобы довести мероприятие до совершенства, ушли месяцы. Я забронировала обширный частный сад в старом поместье эпохи Тюдоров, полный сливовых деревьев и больших топиаров^[21]. Гирлянды и струи мягкой полупрозрачной ткани, нанизанные на деревья, придают всему месту причудливый, сказочный эффект. На небольшой сцене струнный квартет играет классическую версию «Wildest Dreams» Тейлор Свифт. Позади них единственное свидетельство того, что сегодня здесь проходит благотворительное мероприятие: подобранный со вкусом плакат, который гласит «Помощь Бездомным». Рядом с ним несколько Instagram– моделей делают селфи. Я вздыхаю.

Да, я понимаю всю иронию того, что богатые люди собираются вместе, чтобы выпить множество бутылок шампанского стоимостью несколько тысяч долларов и собрать деньги для бездомных детей. К сожалению, именно так живут знаменитости. Они хотят, чтобы другие видели, как они жертвуют деньги. Если бы я просто отправила всем приглашенным сюда людям ссылку на страничку GoFundMe^[22], она попала бы прямиком в их папки со спамом. Это событие — спектакль. Это место, чтобы засветиться. Организация обошлась более чем в десять тысяч фунтов стерлингов, но билеты стоят полторы тысячи за штуку, и у нас сотни гостей. Добавьте к этому пожертвования, которые мы уже получили, и мы получим более миллиона фунтов^[23], заработанных за одну лишь ночь. Плюс огромное количество освещения в СМИ. Выгода определенно есть, но, Боже, разбрасываться деньгами на икру и все эти ледяные скульптуры, кажется таким неправильным, когда дети, которым мы пытаемся помочь, умирают на улицах.

Мэтт молчит, пока мы пробираемся сквозь группы тихо болтающих людей, красующихся в своих модных платьях и дорогих серьгах. Большинство из них подходят, чтобы поговорить со мной, вежливо благодарят меня за приглашение и беззастенчиво оглядывают Мэтта с ног до головы. Я киваю и отвечаю на все их вопросы, но чувствую себя как в тумане. Мои мысли вернулись в мою спальню. Я протягиваю руку, чтобы ответить на чье-то рукопожатие, и мои серебряные ногти сверкают под гирляндами. От стыда у меня все сжимается внутри.

Боже. Я была ужасна по отношению к этой бедной женщине. Из-за меня она заплакала.

Мимо проходит мужчина в белом костюме, держа в руках серебряный поднос с канапе. Он предлагает по одной нам обоим, но Мэтт раздраженно отмахивается от него.

— Икра? — спрашивает он меня. — Разве запеченная фасоль от «Tesco Value»^[24] была бы не более целесообразна?

— Заткнись.

— Где кстати все бездомные дети? — громко спрашивает он, оглядываясь по сторонам. — Вечеринка якобы для них; ты не думаешь, что им бы понравились канапе и живая музыка?