Телохранители тройного назначения
Шрифт:
Кента кладет руку на мою.
— Я не пытаюсь напугать тебя, — мягко говорит он.
— Но мне должно быть страшно, да? Это то, чего он хочет. — Отложив книгу, я достаю свой телефон и отправляю сообщение Джули.
Б: Опубликуй извинения.
Она отвечает немедленно.
Д: Готово
Я вздыхаю, роняю телефон и беру палочки для еды.
— Извинения отправлены. Ты правда думаешь, что это что-то изменит?
Кента пожимает плечами.
— Это, определенно, не повредит.
— Какая же это чушь собачья, — бормочу я. — Я должна написать целое фальшивое извинение только для того, чтобы пощадить чувства одного подонка. Ненавижу это. — Я пытаюсь взять суши с авокадо, но мои палочки скользят, и половина риса вываливается. Я запихиваю в рот оставшийся кусочек авокадо, прежде чем уроню и его тоже. — Откуда все эти познания в психологии? Обучали в армии?
Он качает головой.
— В университете. Я получил степень бакалавра психологии в двадцать лет, но терпеть не мог сидеть весь день за партой. Как только я сдал свой последний экзамен, я пошел и записался добровольцем. — Он делает глоток своего напитка, наблюдая за мной. — Я получил некоторую психологическую подготовку в армии, а когда мы ушли, получил степень магистра. Знание того, как работает человеческое сознание, очень помогает в нашей работе.
— Ты был бы хорошим психотерапевтом. Я бы заплатила, чтобы рассказать тебе о своих проблемах. — Я тянусь за комочком риса, упавшим на мою тарелку, но он снова проскальзывает между палочками. Я хмурюсь и просто натыкаю его. Кента не отвечает. Я замечаю, что он улыбается, глядя на мои руки. — Что?
— Ничего. — Он наклоняет голову. — Ты совершенно без понятия, как ими пользоваться, не так ли?
— Я пыталась минимум два раза в неделю в течение примерно пятнадцати лет, — говорю я печально.
Его улыбка становится шире.
— Вот. — Он наклоняется надо мной, берет мою руку и осторожно переставляет пальцы. Когда его распущенные волосы касаются моего лица, я глубоко вдыхаю запах его одеколона, и меня наполняет тепло. Я наклоняюсь к нему, прижимаюсь к его боку. Его темные глаза встречаются с моими. Несколько секунд никто из нас ничего не говорит. Медленно он отпускает мои пальцы и откидывается назад.
— Спасибо тебе, — говорю я.
— За что?
— За то, что позволил мне злиться. И объяснил мне всё так, словно я обычный человек, а не идиотка. И… — Я опускаю взгляд на палочки для еды. — Не знаю. Вел себя так, будто я такая же способная, как и ты.
На его лице появляется замешательство.
— Что ты имеешь в виду? Конечно, ты такая же.
Я качаю головой.
— Мэтт думает, что я глупая. А Глен… Я знаю, что он просто делает свою работу, но можно подумать, что я сделана из стекла, так сильно он меня оберегает.
Он морщится.
— Да, понял. Они оба, как правило, придерживаются немного пещерного подхода к работе по близкой охране. Им нравится брать клиента под свой контроль, чтобы защитить его.
— Но не тебе?
Его глаза, внезапно серьезные, встречаются с моими.
— Ты умная, Брайар. Ты знаешь эту индустрию лучше, чем кто-либо из нас, и ты очень хорошо ориентируешься в ней. Ты не девица в беде, и ты явно способна защитить себя. По крайней
мере, на словах. — Его рот кривится в усмешке.— Ты думаешь, я умная?
Он хмурит брови.
— Конечно. Ты невероятно успешная актриса и дизайнер вещей, у тебя несколько бизнесов, ты основала благотворительные организации, и тебе сколько, двадцать восемь?
— Большинство людей думают, что я бимбо[44] только потому, что я крашу волосы в блонд и люблю делать маникюр.
Его бровь приподнимается.
— Я никогда не замечал взаимосвязи между чьим-то интеллектом и тем, как часто этот человек делает маникюр. Черт, я даже не уверен, насколько сильно мы тебе необходимы. Ты защищала себя в течение многих лет, не так ли?
У меня пересыхает во рту. Я вдруг чувствую себя совершенно голой. Как будто впервые за очень долгое время кто-то наконец-то видит меня насквозь.
— Что ты имеешь в виду?
Он пожимает плечом.
— Наряды и отношение ко всему. Отмашки от папарацци и отказы улыбаться на фотографиях. Затевание драк. Взять ярлык «известной дивы» действительно умно. Вместо того чтобы беспокоиться о благосклонности публики, ты можешь просто заботиться о себе, да? Ты сделала плохую репутацию частью своей привлекательности. Все любят злодеев.
Я судорожно сглатываю. Сердце стучит у меня в ушах.
— Когда ты пытаешься понравиться сотням миллионов людей, — говорю я в конце концов, — они обретают над тобой контроль. Они контролируют то, как ты говоришь, как себя ведешь и как думаешь. Я больше не могла это выносить. Это чуть не убило меня.
Его глаза скользят по моему лицу, как будто он что-то ищет.
Внезапно раздается раскат грома, и я подпрыгиваю, когда крупные капли дождя начинают барабанить по оконному стеклу. Так полагаю, шторм наконец-то добрался до нас.
— Иисусе. — Я прижимаю руку к своему колотящемуся сердцу. — Это до чертиков меня испугало.
Кента не отводит от меня взгляда.
— С тобой все хорошо, — тихо говорит он, касаясь рукой моей щеки. Всё в моем теле замирает. Медленно он наклоняется вперед и прикасается своими губами к моим, как раз в тот момент, когда белая молния пронзает комнату.
Это самый нежный поцелуй, который у меня когда-либо был. Едва заметное прикосновение кожи к коже. По какой-то причине это делает его только горячее. Я хочу большего. Я мягко прижимаюсь к нему, но он отстраняется, оставаясь вне зоны моей досягаемости.
— Сиди спокойно, — тихо говорит он.
Я не двигаюсь. Я просто сижу и жду, мой пульс бешено колотится. Прошлой ночью я была главной, и мне это очень понравилось… но сейчас я хочу посмотреть, чего он хочет.
Чего он хочет, так это быть нежным.
Он протягивает руку и нежно касается пальцем моей ключицы. По коже пробегают мурашки, и мои глаза закрываются. Я чувствую его повсюду; его теплая рука касается моей, мягкий хлопок его футболки трется о мою грудь через одежду. Его губы снова касаются моих, и я ощущаю горячую сладость виски, которое он пил. Он оставляет легкий поцелуй на арке купидона[45], затем ещё один прямо под моей нижней губой. Я вздыхаю, когда похоть медленно поднимается во мне.