Телохранители

Или есть? Такое впечатление, что меня кто-то рассматривает. С интересом рассматривает. И интерес явно гастрономический.

Посмотрю внимательно. Так, а это что еще за кочка у самого берега? Ведь не было ее тут совсем недавно. А ведь это и, правда, крокодил! Из воды только ноздри и глаза торчат.

Так. Медленно, потихонечку, не делая резких движений, отступаю. У меня против него нет ни одного шанса. Надо срочно будить напарника.

Муркнул ему в ухо. Открывает глаза. Интересуется, почему я ему спать мешаю. Объяснил. Сон как рукой сняло. Вылазит из спальника. Потихоньку, чтобы Дианту не разбудить. Ага, как же. Уже проснулась и интересуется — куда это он собрался. Сергей на полном серьезе заявляет, что идет охотиться на крокодила. Немая сцена. By и Раджив тоже проснулись. Раджив проснулся позже и не понимает, что стряслось. By объясняет ему, что все под контролем — Сергей с Иннокентием собираются охотиться на крокодила. Тот переспрашивает — с Иннокентием?

— Ну да, — веселится By, — у русских так принято. Охотиться на медведя они идут с собакой, а на крокодила с кошкой.

Я возмущаюсь, так как вообще-то являюсь котом. Раджив тоже возмущен. Юмора он не понял, но в нем проснулся зоолог. Начинает доказывать нам, что не может тут быть никаких крокодилов. На противоположном берегу, который заболочен, могут. А тут нет. Вода холодная. Сергей вкрадчиво интересуется, измерял ли Раджив температуру воды именно в этом притоке. Ах, нет? А она тепленькая. Градусов двадцать, не меньше. Раджива это не смущает — сел на своего конька. Двадцать градусов, мол, для крокодила смертельно.

— Для земного крокодила, — уточняет Сергей.

Раджив смущен. Он, действительно, не подумал, что тэччанские крокодилы могут несколько отличаться от своих земных собратьев. И собирается пойти с нами. Вот тут уже Сергей возмущается. Велит всем сидеть на месте и не отсвечивать. Берет арбалет и кивает мне на свое плечо. Два раза меня приглашать не нужно. Прыжок — и я у него на спине. Устаиваюсь на манер воротника. Пойдем, разберемся с этим рептилоидом — кто именно из нас — ужин.

Сергей

Только я нормально уснул после окончания тестирования — и надо же. Иннокентий будит. Крокодила он, видишь ли, углядел. Пойдем, посмотрим. Чего-то подобного я и ожидал, когда оставлял его дежурить. Если в лесу есть макаки, то почему бы в реке не оказаться крокодилу. Климат-то субтропический. Подхожу осторожно. Лежит. Над водой только два небольших островка: кончик носа с ноздрями и лоб, под которым расположены два неподвижных глаза. А между островками сантиметров восемьдесят. Зверюга, мягко говоря, не из мелких. И что с ним делать? Тесак бесполезен. Прорубить шкуру он, может быть, и способен, но прикончить с одного удара — ой вряд ли. Пневматический автомат — тоже не факт, что удержит. Срикошетят шарики. Вся надежда на арбалет. В гранатометном режиме, разумеется. И опять же, рикошет возможен. Надо стрелять в пасть или в живот. Ага, так он мне живот и покажет. Значит, в пасть. В глаз я из арбалета не попаду. Две луны дают вполне достаточно света, но это ведь не винтовка.

Заметил меня. Приподнял голову. Нет, это он не голову поднимает, это он встает! Такое впечатление, что вплывает огромное чешуйчатое бревно с пилообразным гребнем. Метров пять в длину. Водная гладь сначала раздалась в стороны, выпуская тело рептилии на поверхность, а потом взбурлила по бокам — началось движение. Так, а ротик открыть и показать дяде зубки?

— Иннокентий, мне надо, чтобы он пасть открыл!

Не знаю, какие именно эмоции ему транслировал кот, но крокодил притормозил у обреза воды, прогнулся и взревел, широко распахнув зубастую пасть. Щелкнула арбалетная тетива и болт устремился к цели. Вот это реакция! Рептилия не только сумела проследить движение болта, но и сама вытянулась ему навстречу, пытаясь ухватить зубами. Челюсти крокодила захлопываются очень быстро, но болт летел явно быстрее. Счастливо избегнув зубов, он ударил прямо в глотку практически одновременно с лязгом смыкающихся челюстей.

Взрыв в крокодильем чреве прозвучал как приглушенный хлопок. Только вот последствия этого хлопка оказались впечатляющими. Крокодила раздуло изнутри как воздушный шарик. Нет, до сферической формы он явно не дотянул. Слишком маленьким оказался заряд. Но и перекатывающаяся с боку на бок сарделька с торчащими в стороны лапами тоже выглядела фантасмагорически.

Крокодил не лопнул. Шкура действительно оказалась очень прочной. Он умер мгновенно, так и не разжав челюсти. Газы медленно выходили с другой стороны. Сарделька неторопливо сдувалась, уплощаясь.

Я крикнул, что опасность миновала и теперь можно подойти. Первым на берег выбежал Раджив. Увидев лежащую на песке тушу, он резко остановился.

— Ничего себе. Гребнистый крокодил. На Земле это самая опасная и агрессивная рептилия. Их даже белые акулы боятся. Ну, мы попали!

— Погодите, а разве гребнистые крокодилы не морские? Они ведь в соленой воде должны плавать, а тут пресная.

— Морские. Но только они не должны, а могут плавать в соленой воде. Но не любят этого делать. На Земле в соленой воде только молодняк плавает. Вынужденно. Старички вроде этого оккупируют русло, а молодых изгоняют в дельту. Вот они в море иногда и заплывают.

— Так что, тут стало небезопасно? — уточнил By.

— Не просто небезопасно, а опасно. По крайней мере, спать я точно не рекомендую. Ночь для них — самое активное время. Гребнистые крокодилы охотятся исключительно по ночам. А днем спят.

— А на плоту можно ожидать их нападения?

— Смотря как себя вести. Они на слух ориентируются. Если грести или белье полоскать, например, то обязательно заинтересуются. А если тихо сидеть, то вряд ли станут внимание обращать. Плот у них никак не должен ассоциироваться с добычей.

— Тогда собираемся и в путь. Днем выспимся.

Мы быстро собрали вещи, загрузили их на плот, оттолкнулись жердями и доверились течению. Отплыв подальше, начали слегка подруливать кормовым веслом и не торопясь выбрались на стремнину.

Оказалось, что плыть ночью совсем не так сложно, как нам казалось. Ширина реки составляла почти километр. Берега достаточно заметно выделялись на фоне звездного неба. Поверхность воды серебрилась в лунном свете.

Некоторое время сидели молча. Потом я предложил Радживу и Дианте ложиться спать. Мы с By и Иннокентием покараулим до рассвета, а потом они нас сменят. Дианта заявила, что переволновалась и заснуть не сможет, но отключилась почти сразу после того, как ее голова коснулась спального мешка. Раджив возражать против возможности поспать даже не подумал. Лег и через пару минут уже мирно посапывал. Йог как-никак. Может себя заставить. Иннокентий улегся на носу плота и, положив голову на лапы, вслушивался в окружающее пространство. А мы с By тихо переговаривались. Нам было что обсудить.

Вода тихо плескалась о бревна. Небо светлело с каждой минутой. На востоке над горным хребтом начала проступать светящаяся полоска. Сам хребет уже не казался размытой черной полосой на фоне чуть более светлого неба. Он четко оконтурился. Две остроконечные заснеженные вершины отчетливо вырисовывались на фоне светлеющего неба. Сначала яркими белыми точками вспыхнул снег на их кончиках. Насыщенность этого белого с розоватым оттенком цвета была настолько яркой, что казалось, будто два маленьких светящихся конуса парят в воздухе. Светлая полоса на востоке розовела, приобретала насыщенность. Ослепительно-белые конусы горных вершин на глазах удлинялись, превращаясь в иглы и приобретая опору. За ночь мы здорово продвинулись. Воображаемая линия, проведенная от моих глаз к точке, расположенной между этими вершинами, отклонялась от направления движения нашего плота на угол в 70 градусов. Начиналось утро пятого из семи дней, отпущенных нам на исследование континента.

Когда окончательно рассвело и Н-Солнце приподнялось над вершинами гор, мы разбудили Раджива и Дианту и улеглись спать.

Плот тихо покачивался, о бревна плескалась вода, начало пригревать Н-Солнце. Все это вместе действовало расслабляюще и убаюкивало, поэтому заснул я быстро. И проспал до полудня. Когда проснулся, мы уже находились на траверзе снежных вершин. Окружающий ландшафт изменился. Теперь по обоим берегам расстилалась бескрайняя степь.

Река упорно не желала сворачивать к океану, и дальше нам с ней было уже не по пути. Причалили к берегу. На всякий случай привязали плот к кусту. Скорее всего, мы сюда уже не вернемся, но случиться может всякое. Пусть некоторое время постоит, закрытый сверху ветками прибрежного кустарника.