Темная гора

В глазах Чопары мелькнули искры, но она склонила голову и тихо сказала, как прошелестела:

— Разве не ублажила я тебя, чтимый господин, хотя бы тем, что твоего врага пленила, а тебя освободила?

Верт стукнул кулаком по столу так, что пустая кружка подпрыгнула и скатилась на пол.

— Кто тебе сказал, что я нуждался в твоем освобождении?! Плау уже не был опасен!

Действительно, господин Плау выглядел очень плохо. Наверно, то, что он был одолен женщиной, ввергло его в тоску. Голова упала набок, из открытого рта текла красная жижа. А приглядевшись, я увидел, что он и не дышит вовсе! Судя по тому, как внезапно замерла Чопара, а Линь многозначительно покачал головой, они тоже заметили, что госпоже Гретте не придется выковыривать глаза своего брата.

— Я не хотела его смерти, — громко сказала Чопара, — но готова нести кару за нее.

— Глупая девчонка! — засмеялся господин Верт. — Твои прыжки его не могли остановить. Он страшен в рукопашной схватке и не знал в ней себе равных. Сейчас ты лежала бы здесь с переломанными костями. Но я победил его.

— Мой господин сильнее всех! — воскликнул Болк.

— Не только, — благосклонно кивнул ему Верт. — И умнее! Я подсыпал ему яду. Он уже был покойником, когда ретивая девица здесь скакала!

Мы заняли лучшие дома, но спать почти не пришлось — охраняли ворота на случай, если вдруг объявится какой-либо мятежный отряд. К утру поселяне обнаружили, что опять вернулись под длань господина Верта. Неудовольствия никто не выказал, может, еще и потому, что все чувствовали себя прескверно — с похмелья, да еще и связанные попарно. До самого вечера к Верту приводили поодиночке жителей городища, и после короткой беседы он определял, кого отпустить с миром, кого посадить за крепкий засов, а кого и зачислить в стражники. Последних набралось, к моему удивлению, немало. А там и подмога из лагеря подоспела.

Два дня готовились к походу на соседнее городище. Мне велено было с ближайшей оказией возвращаться к звездной машине под начало Диомеда. Все это время я болтался без дела — от моего звена почти никого не осталось, да и от ратных подвигов меня уже тошнило. Что господин Верт, что Плау — сущие кровавые безумцы, а не достойные правители! И госпожа Гретте скажу я вам… Ясное дело, почему им тесно стало под присмотром Высокого Дома! Да только не мне судить их — сам беглый преступник.

Вот я скучал, сидя на высоком крыльце двухъярусного дома, в котором разместился Верт и куда стекались помалу верные ему управители поселений. Весть о гибели Плау разнеслась быстро.

Напротив дома в куче зеленоватого песка возились дети. Мне они показались неухоженными и отощавшими. Рядом со мной на скамье сидела женщина в мятой хламиде, качая на коленях двух маленьких девочек. Она напевала им колыбельную о добром паучке и злом комарище.

Мне стало грустно. Доведется ли мне когда-либо расцеловать на ночь своих сынов, спеть им что-либо из дозволенных песен? Совсем недавно добрый семьянин Таркос из Микен рассказывал им истории о жуке отважном, который побеждал злого дельфина, врага моряков, а ныне самозваный Тар из Тайшебаини бродит жупелюгой бездомной, недостойный плевка доброго семьянина.

Не знаю, чего мне хотелось больше — возвращения дней вчерашних или просто выспаться хорошо. Ночь была неспокойной. Когда все уже спали, в дверь моего закутка кто-то поскребся, и шепот Чопары возвестил о ее намерении воздать мне почести, дабы причаститься тайн, которыми, по ее разумению, был я наполнен. Сперва я не понял, о чем это она, но очень быстро намерения ее стали ясны. Однако тут меня как естества лишили! Я вспомнил, что видел ее в мужском теле, и что бы все эти мрачные чудеса ни означали, подозрительным и противоестественным было бы наше соитие. Слова ее становились все жарче, но холод мой все же она ощутила. Обижать ее не хотелось, но и превозмочь себя я не мог. Поняв, что от тайн ей ничего не перепадет, она всхлипнула и исчезла из моего закутка.

Жаркие наступили денечки. Приходилось пять, а то и шесть раз в день. перемещаться из замка Верта на Ванхасс и обратно, вывозя людей и грузы. Как я понял, многие из жителей долины, зажатой между горным хребтом и морем, уже перебрались на новые земли. Госпожа Гретте сразу же отправилась к своему супругу. Из того, что мне довелось услышать, я догадался, что она очень недовольна легкой кончиной своего брата.

Гудели двигатели, звенели тяги, щелкали собачки на зубчатых колесах, а мы с Диомедом обильно поливали своим потом машинное помещение. Приходилось торопиться. Кто-то из переселенцев видел большой воздушный шар, пролетающий над перевалами. Может, торговая гондола, а может, и наместник Высокого Дома решил проверить, по какой причине давно нет новостей из Приморской марки и почему не возвращается ни один из бдительных братьев, посланный в эти края.

Наши подручные оказались редкостными болванами. После того как один из них, имя которого я и выговорить-то не мог, чуть не сломал рычаг, Диомед их прогнал и велел привести новых. Но и от новых толку с пчелиное жало. Впрочем, и сам он все чаще ошибался, правда, больше по мелочам. Я только и успевал быстро и незаметно дожимать стопоры рычагов до упора, оставлять небольшой запас хода перед конечным доворотом углов камор…

В короткие часы отдыха мы отсыпались и отъедаюсь в лагере на Ванхассе, в шатре, который раньше занимал господин Верт. Из городища порой доносились вести о новых победах над мятежниками, о беглых поселянах, за которыми сейчас охотятся по лесам, и о странных причудах госпожи Гретте, неожиданно впавшей в добродетель и потому особенно страшной — никто не знал, что теперь ждать от нее — доброй! Впрочем, своих нукеров она пока оставила в замке.

Пару раз объявлялся сам господин Верт. Оглядывал горы огромных тюков и ящиков, ряды купелей, бережно укутанных соломой для погрузки на телеги, хвалил нас и даже пообещал Диомеду после завершения исхода дать на кормление пару небедных поселений, а со временем, может, и в наследное владение отписать. То ли устал Диомед сверх меры, то ли характер у него стал портиться, но он тут же возгордился, стал покрикивать по поводу и без повода, а через день как бы между прочим, когда я спросил его о чем-то, велел именовать его господином. Мой пристальный взгляд его не смутил, он сказал, что коли я буду слушаться его во всем, то он примет участие в моей судьбе и с годами сделает из меня неплохого механика, если, конечно, в таком будет нужда.

Я не знал, что делать — рассмеяться или пнуть его в брюхо…

Через три дня Диомеда зарезали во время перемещения.

Тайные враги господина Верта проникли в звездную машину давно — одного из них, сутулого, нескладного саама я знал еще по первым дням пребывания к замке. Он грузил со всеми мешки с семенами, помогал открывать и закрывать внутренние и внешние створки, несколько раз приносил нам еду и питье. Меня потом мучил вопрос: почему нас попросту не отравили — яды здесь, судя по всему, не в диковинку?! Может, им нужно было покончить не только с нами, но и с машиной? И гибель прежнего механика — их рук дело?!

В тот день мы были не очень заняты. Две ходки сделали до обеда, и еще надо было сделать одну. В замке уже собрались последние жители Горных ущелий. Они подходили маленькими группами, поэтому их размещали по всем освободившимся ярусам в ожидании остальных.

Болк вернулся с нами. Теперь он был правой рукой господина Верта и его именем отдавал приказы. Он влез на пустующий насест кибернейоса и оттуда видел, как все произошло. Но даже если бы он спрыгнул оттуда, все равно ничего бы не изменилось.