Темная страсть

— Ну, можно сказать и так.

Руна подозревала, что именно в этом все дело.

Они повернули за угол, и она чуть не налетела на железную клетку, в которой сидел какой-то демон с крыльями. Его жуткий острый клюв и опасного вида черные когти сказали Руне о его рационе больше, чем она хотела знать. Он зашипел и хлопнул одним крылом — второе было сковано гипсовой повязкой.

— Господи, что это за существо? — спросила она, осторожно обходя клетку.

— Разновидность демона, что-то вроде грифа или стервятника.

— А разве он не должен находиться в ветлечебнице или как там у вас это называется?

Руна с некоторым испугом наблюдала, как Шейд, остановившись возле клетки, сунул руку между прутьями и погладил торчащие перья. Существо издало высокий клекочущий звук.

— Да, но, как ты можешь догадаться, ветлечебницы для демонов редки, и большинство работают сверхурочно. Кто-то принес это существо, а Эй не отказывает в помощи никому, за исключением всего нескольких видов. Он лечил даже собаку, которую притащила Скалк.

Печальная улыбка тронула его губы. Руна потянулась к нему взяла его руку в свои. Надеялась утешить его, но он напрягся и она со вздохом отпустила.

— А что, — спросила она, главным образом чтобы сменить тему, — все парамедики такие, как ты?

Он издал какой-то щелкающий звук, и крылатая тварь потерлась своей чешуйчатой головой о его руку.

— Какие? Замкнутые?

— Ну да. Хочу сказать, я заметила, что Люк тоже фельдшер, а про него нельзя сказать «душа нараспашку».

Ярость, исходящая от него, жаркой волной ударила ее одновременно с его проклятием.

— У меня руки чешутся выпустить ему кишки за то, что он причинил тебе боль.

— Это означает «да»?

— Нет. — Шейд размашисто зашагал дальше по коридору, и ей пришлось почти бежать, чтобы не отставать от него. — Многие медики среднего звена выбирают эту работу из-за того, что она дает им приток адреналина. Отправляясь на вызов, никогда не знаешь, с чем столкнешься. Можно оказаться в самой гуще яростного сражения, Скалк любила…

Он осекся, сжал кулаки.

— Жалко, что я не встречала ее, — мягко проговорила Руна.

Он резко остановился и повернулся к ней.

— Почему?

В вопросе не было угрозы, просто любопытство.

— Потому что ты любил ее, а, насколько я тебя знаю, ты не разбрасываешься чувствами попусту.

Рот его сжался, но глаза смягчились. Медленно, нерешительно убрал он локон с ее лица, и его прикосновение к коже было нежным, почти невесомым. И все равно ее нервные окончания заискрили.

— Ад и все дьяволы, — пробормотал он. — Хотел бы я…

— Чего, Шейд?

Она прижалась к его руке, потираясь о теплую кожу. Сжала ладонь и увидела, как глаза его потемнели, веки опустились, чтобы наблюдать за ней с чувственной напряженностью.

— Чего бы ты хотел?

Он резко убрал руку, отвернулся и зашагал дальше еще стремительнее, чем прежде.

— Ничего.

Невозможный мужчина. Теперь уже ей известно о нем достаточно, чтобы знать, когда лучше промолчать, и сейчас было не время давить на него, поэтому она не настаивала. Они как раз вышли в широкий холл, из которого двери вели в кабинеты.

Когда они проходили мимо дверей, стало ясно, что окна здесь имеются только между холлом и кабинетами, наружу окон нет. Впрочем, если задуматься, то так во всей больнице.

— Мы под землей, да? — спросила Руна, внезапно почувствовав себя глупо, что не поняла этого раньше.

— Формально мы в Нью-Йорке, под заброшенной автостоянкой.

Она с уважением огляделась.

— Ваши подрядчики — это нечто.

Он что-то согласно буркнул, потом вскрикнул, когда Кайнан неожиданно вышел из кабинета и врезался в Шейда.

— Кайнан, — прорычал Шейд, — нам надо поговорить.

— Твои братья уже сняли с меня стружку, поэтому давай воздержимся от этого удовольствия, ладно?

— Кайнан?

Руна обошла Шейда, чтобы поговорить с человеком, на чьи поиски ее отправили и из-за которого она попала в переплет.

Кайнан нахмурился:

— Значит, ты сестра Эрика.

Руна кивнула, немного оробев оттого, что оказалась лицом клипу с человеком, выжившим в сражении, когда погибла вся его команда, и в одиночку одолевшим демона-фаргорга. Но неужели он еще и предатель человеческой расы?

— Армия знает, где я и что делаю?

— Да, — ответила она и подумала: «Благодаря мне».

Надо отдать ему должное, лицо у него осталось непроницаемым. Если он и встревожился, то ничем этого не выдал. Он просто кивнул и в упор поглядел на Шейда:

— Надеюсь, ты знаешь, что я не сделаю ничего, что поставило бы под угрозу больницу. — Кай снова повернулся к Руне: — Приятно было познакомиться.

И зашагал прочь.

Руна подождала, когда он уйдет, потом спросила Шейда:

— Ты ему веришь?

— Да, — ответил он. — Парень — человеческая копия Эйдолона. У него такое же противное, раздражающее чувство чести.

Она ахнула в притворном ужасе:

— Какой кошмар! Убей-ка ты его лучше. Немедля.

Их глаза встретились, и на ми гей показалось, что она раздражает его. Снова. Но один уголок его рта медленно приподнялся.

— Что?

— Эта волчица, которая живет внутри тебя, она тебе подходит.

Краска залила его лицо, и Шейд ринулся к двери кабинета, будто до него только что дошло: она была права, когда сказала, что небезразлична ему.

Осталось только убедить его признать это.

Глава 16

Шейд не отпускал бы Руну от себя ни на шаг, пока работал в кабинете, но она обвиняла его в деспотичных замашках. Посему он скрепя сердце позволил ей осматривать административное крыло, пока составлял график работы среднего медперсонала и решал другие вопросы, накопившиеся за время его отсутствия. Было страшно неудобно работать в перчатках, но Шейд не осмеливался снять их, и не только из-за того, что не хотел, чтобы увидели братья или Руна. Он сам не хотел наблюдать, как постепенно исчезает. Легче притвориться, будто все хорошо и замечательно.