Темная Звезда

Последние месяцы он вообще не отдыхал, добираясь сначала в Кантиску, а затем сюда, а в краткие часы привалов пытался придумать план спасения. Увы! Роман, несмотря на свою многократно возросшую силу, все еще слишком мало знал и умел, а опасность была у порога. Надеяться на Примеро и его компанию, как раньше, Роман уже не мог. То, что он видел в Кантиске и Таяне, вероятно, окажется для них такой же новостью, как и для него.

Конечно, были еще шкатулка Рене и кольцо Эрасти, но менестрель хорошо знал предел своих возможностей, а он теперь, похоже, превосходил и эльфийских заклинателей, и всех Преступивших, кроме разве что Уанна. При желании либр смог бы остановить или вызвать бурю или землетрясение, уничтожить целое войско, сцепиться на равных с большинством магов древности, но понять, что же все-таки происходит, и выбрать единственное верное решение…

Роман усилием воли отогнал неприятные мысли. Успеется. Топи кончались. Трясинник с шумом проламывался сквозь кусты ивняка, почва еще оставалась сырой и раскисшей, но единственное, что грозило здесь путникам, это измазать сапоги. К ивняку стали примешиваться серебристые осинки. Замолк лягушачий хор, чье могучее пение гремело весь заключительный отрезок пути. Земноводных певунов сменили пернатые — подлесок просто кишел птицами, и Роман с удовольствием узнавал знакомые, все еще звучащие по-весеннему, голоса. Вот иволга, вот сизоворонка. А это варакушка… Почти соловей, но не соловей. Наконец зверь остановился.

Путешествие окончилось на небольшой круглой полянке. Стройный светловолосый красавец шагнул навстречу гостю, они обнялись. Радость встречи подпортил трясинник, боднувший шишковатой башкой Романа, который, разведя руками, указал на вышедшего их встречать эльфа. Тот ярко улыбнулся, исчез в кустах и через мгновение вернулся, развязывая на ходу бархатную сумку. Изнывавший от нетерпения болотный скакун выхватил угощение и скрылся в ивняке, откуда незамедлительно раздалось чавканье, похрюкивание и треск веток. Зверь устраивался на заслуженный отдых.

Роман и встречавший его эльф остались вдвоем — оба высокие, с тонкими правильными чертами лица и невероятно синими огромными глазами. Обитатель болот, однако, казался чуть моложе, был тоньше в кости и по силе, видимо, также уступал Роману. Сторонний наблюдатель легко мог принять его за младшего брата барда, но двое мужчин, встретившиеся в разгар осени на потаенном острове, не были братьями. Это были отец и сын.

Астен коротко сообщил, что Правитель ждет его в Чертоге Лебедя и что Уанна на острове нет, но он извещен.

Глава 21

2228 год от В. И. Вечер 12-го дня месяца Лебедя.

Таяна. Высокий Замок.

— Я вовсе не полагаю предложение Его Величества таким уж безнравственным, — уверенно заявил Жан-Флорентин, — он заботится о благе государства и обеспокоен будущим династии. Для короля это вполне естественно. Кроме того, насколько я знаю человеческую породу, вы довольно часто вступаете в связь с себе подобными то во имя какой-то серьезной, с вашей точки зрения цели, то просто ради удовольствия.

— Хоть ты не говори мне, что цель оправдывает средства, я об этом и так наслышан.

— Не оправдывает, но накладывает свой отпечаток. Кроме того, твоя репутация в отношении женщин далеко не безупречна…

— Ну это-то ты откуда знаешь? — простонал Рене.

— Это все знают. А Герика, в конце концов, совсем недурна.

— Ценитель выискался!

— Я тщательно изучил эстетические пристрастия различных рас, в том числе и вашей. Представляется совершенно очевидным, что среди тебе подобных молодая королева выделяется в положительную сторону. У тебя же, насколько я владею ситуацией, были интимные связи с разными дамами. Я лично слышал, как ты сказал Роману, что нет некрасивых женщин, есть мало вина.

— Замолчи ради всего святого…

— И не подумаю. Ты сам хочешь обсудить возникшую проблему, но со Стефаном ее обсуждать неэтично. Роман уехал. Лупе — женщина, а они подобные вещи воспринимают специфически, — жаб назидательно поднял правую переднюю лапу, — а король и так все сказал. Остаюсь я. И мой долг доказать тебе, что в предложении короля нет ничего противоестественного и бесчестного.

— Ты это уже говорил.

— Истина стоит того, чтобы ее повторить, но я готов замолчать, если ты подтвердишь, что пойдешь ночью к королеве.

— Пойду, только уймись…

2228 год or В. И. Вечер 12-го дня месяца Лебедя.

Пантана. Убежище.

— Вот и все, что я знаю, — закончил Роман.

Его собеседники молчали, переваривая услышанное. В янтарной комнате собралось пятеро эльфов и семеро людей — все, кто знал о путешествиях Рамиэрля. Недоставало лишь Уанна, но маг-одиночка мог появиться с минуты на минуту, а мог не прийти вообще. Ему никогда не удивлялись, но его никогда не дожидались.

Роман с трудом заставлял себя вникать в то, что говорят собравшиеся. Казалось, в глаза кто-то насыпал даже не песка, а тончайшей алмазной пыли. Голоса мудрых норовили слиться в какой-то невразумительный гул, напоминающий то ли шум дождя, то ли шорох листвы, назойливо навевающий сон. Роман хотел только одного — упасть и уснуть. Никакие Белые Олени, Пророчества, Избранницы и Чужие не способны были его сейчас не только испугать, но даже привлечь его внимание. Последние дни бард держался лишь на присущем некоторым мыслящим существам чувстве долга — он должен был добраться до Пантаны. Добравшись же, эльф с горечью понял, что, как он и подозревал, помощи ему ждать нечего. И его сородичи, и Преступившие понимают в происходящем еще меньше его. Более того, он как-то сразу понял, что стал сильнее их всех, что ему подвластны такие силы, о которых не мечтали ни Примеро, ни чудом пережившие Войну Монстров и Ночь Магов два эльфийских волшебника. В сущности, Роман зря потратил драгоценное время, лучше бы ему было, отдохнув пару дней в Кантиске, повернуть коней в Таяну. Старая болотница, медикус Симон и маринер Рене казались куда более мудрыми советчиками, чем растерявшиеся эльфы.

Роман потряс золотистой головой, отгоняя навязчивый сон — в последний раз он нормально спал в Высоком Замке почти два месяца назад, а это слишком даже для Перворожденного. Проще всего было встать и уйти, но сил не хватало даже для этого. А они все говорили и говорили.

Затем Эмзар, дядя Рамиэрля и местоблюститель Лебединого трона, так и не принявший отцовскую корону — нет королевства, зачем же король? — молча встал, вышел из комнаты и через минуту вернулся с кубком, наполненным чем-то похожим на родниковую воду.

— Пей. Времена, когда ты рассказывал о виденном и шел отдыхать, похоже, миновали навсегда. Мы не можем решать без тебя.

Рамиэрль послушно осушил кубок. Холодная, чуть отдававшая полынной горечью влага отогнала усталость, и он смог сосредоточиться.

— Видимо, то, что постиг Эрасти, и стало причиной того, что Циала запретила магам преступать определенную черту, — говорила Иллиэль, Старейшая из Лебедей, — предательница боялась, что кто-то сравняется по силе с Эрасти.

— Или же нащупает ту тропинку, по которой он прошел, — откликнулся Астен. Младший сын последнего эльфийского короля был на удивление серьезен и сосредоточен. Привычная мягкая рассеянная улыбка исчезла, черты лица обрели спокойствие и силу, достойную древних властителей. Эмзар с удивлением взглянул на брата: