Темнейшая магия

— Я знаю, мам. Я знаю все.

Ее лицо побелело, но она посмотрела ему прямо в глаза.

— Как только я увидела Барнабаса… — она снова вздохнула. — Если он нашел тебя, я знаю, это значит…. — она сглотнула. — Ты знаешь все?!

Он кивнул с серьезным видом.

— Значит, ты знаешь, что Барнабас — твой…твой…

— Мой отец. — закончил он, до сих пор еще с трудом сам в это веря. — И что на самом деле ты не моя мама, хотя ты….ты и есть моя мама. Я столько времени думал об этом. Ты всегда будешь мамой для меня. Ты оберегала меня всю свою жизнь, и никто тебе не помогал в этом, хотя всегда знала кто я. И что из себя представляю. Я люблю тебя за это, и всегда буду любить.

Дамарис судорожно дышала, в глазах блестели слезы, и она, притянув его к себе, погладила по затылку.

— Мэддокс, я хотела тебе рассказать, но как — то не было подходящего времени. Я хотела быть уверенной, что твои…способности…идут от добрых сил. Не от зла. И ты никогда не был злым, мой сын.

Мэддоксу не хотелось, чтобы она уходила, но он наконец отпустил ее, она хлюпнула носом и потерла рукой над верхней губой.

— Когда появился Ливиус, я подумала, что если он будет знать какую — то часть правды, тогда возможно он поможет мне защитить тебя. Глупая, я поверила ему. Чувствую себя полной дурой. Мне так жаль. Мне очень жаль, что этот человек причинил нам столько страданий.

Мэддокс взял ее за руки и легонько пожал их.

— Все в прошлом. Правда. Та часть нашей жизни закончилась. Но я должен сказать, что тебе необходимо уйти с нами.

Рассказывать обо всем сейчас не было времени. О том, что Ливиус мертв, умер от ядовитого укуса кобры — любимца Валории. Что Мэддокс и Барнабас пытались изгнать Валорию в другой мир, но потерпели неудачу и преследуемы яростью богини. Что теперь их план состоит в том, чтобы похитить и выведать все у писца Валории. Брови Дамарис недоуменно сошлись.

— В чем дело? Барнабас, что происходит?

На лице Барнабаса царила угрюмость.

— Дэм, Мэддокс не единственный, кто теперь знает правду.

Она сдержала крик рукой.

Валория.

Он утвердительно кивнул.

— Мы должны отвести тебя в какое-нибудь безопасное место. Уже не секрет, что все эти годы Мэддокс прожил с тобой. И теперь, когда она знает, кто он, вполне возможно, попытается использовать твою безопасность против него. Она хочет забрать его магию себе. И чтобы он был в ее распоряжении навечно.

— У нее это не получится. — оскалился Мэддокс.

Дамарис замолчала на долгую минуту, затем кивнула утвердительно.

Ладно. — сказал она. — Идем.

Без лишних слов все трое пробирались через таверну к выходу. Благодаря удобным сапогам и тому факту, что теперь его мама будет в безопасности, Мэддокс шел, не ощущая боли ни в ногах, ни на сердце.

— Не останетесь выпить еще? — Парень в красном, который ранее на столе возносил тосты в честь богини, теперь стоял между ними и дверью.

— Боюсь нет, друг мой. — отозвался Барнабас. — Я полагаю, тебе же от этого достанется больше.

— Им. — ответил он, кивнув на пьяную толпу подбородком. — А я держусь подальше от хмельного. Оно туманит разум. Разве ты, Барнабас, не согласен?

Барнабас вытащил кинжал из ножен на поясе.

— Кто ты?

— Меня зовут Горан.

— Откуда тебе известно мое имя, Горан?

Горан взглянул на Мэдокса, чье сердце начало бешено стучать в груди.

— А ты Мэддокс, не так ли? Я ожидал встретить не более чем простого мальчишку, но посмотри…Почти мужчина.

— Дай нам пройти. — глухо прорычал Мэддокс, в то время как Дамарис ухватилась за его руку. Горан взглянул на оружие в руках Барнабаса.

— Не слишком хорошая идея размахивать этим, Барнабас. Могут пострадать невинные люди.

— Я не планирую кому — то навредить. — отозвался Барнабас. — Только тому, кто стоит у нас на пути.

— Возможно, тебе и не по душе ранить кого — нибудь. Но что касается меня, то я мог бы убить их всех, не моргнув глазом.

Глаза Барнабаса сузились.

Кто ты? Наемник?

Был им. Но теперь избран следовать по более достойному пути.

Барнабас склонил голову.

Дай угадаю. Валорией?

Горан улыбнулся.

— Ее Сиятельство рассказала мне, что случилось. Неужели вы думали, что все может закончиться по-другому? Парнишка идет со мной. Если вы попытаетесь остановить меня, я убью вас и всех здесь сидящих.

— Да, это требует достаточного умения даже для самого тренированного наемника.

— Ты думал, что все будет так просто? — огрызнулся Мэддокс. — Что ты просто заберешь меня отсюда, мы уйдем и все?

Горан приподнял бровь.

— Мальчишка, конечно, я слышал о твоей магии. И знаю, что как только мы уйдем, ты попытаешься меня убить. Следовательно, мне стоит убедиться, что во время путешествия ты будешь без сознания.

Мэддокс встревожено оглянулся. Казалось, никого в таверне не волновало, что ведутся переговоры и на кону жизнь или смерть. Желудок свело, но заинтересованное выражение лица Барнабаса помогало ему оставаться спокойным.

— Валория послала за нами всего одного наемника. — сказал Барнабас, вращая кинжал в руках. — Что ж, черт побери. Как будто мы побеждены.

— Ты говоришь насмешливо. — сказал Горан. — Не советую.

— О да, ты прав. Я невероятно напуган. — Барнабас шагнул ближе и посмотрел ему прямо в глаза. — Прочь с дороги, или я отправлю тебя обратно к твоей лучезарной богине по частям.

— Не надо сыпать угрозами. — прошептала Дамарис, крепче сжимая руку Мэддокса. — Можно найти мирное решение.

Мэддокс почти улыбнулся ее словам. Мама всегда искала мирные решения. Как часто он находил большого паука на кровати и только смотрел, как мама осторожно ловит его в котелок, чтобы потом отпустить, пока он искал, чем бы его прихлопнуть.

«— Каждое существо имеет право на жизнь, — говорила она ему. — Даже самое уродливое и восьмилапое.»

Но наемник, работающий на Валорию, несомненно мог сделать что-то намного ужаснее, чем паук.

Мэддокс внимательно рассматривал Горана. Его шея и мускулистые плечи были покрыты татуировками в виде черно — золотого письма. Мэддокс не мог прочесть на этом языке, хотя тот казался ему странно знакомым. Он отвел взгляд в сторону, когда почувствовал, что наемник заметил его взгляд.

— Мои татуировки, — сказал Горан, вытягивая руки вперед. — Чернило еще такое свежее, что не совсем высохло. Это подарки самой богини. Она сказала, что будь у нее кинжал, она бы смогла сделать метки глубже, постоянней, чем с помощью одной магии земли. Хотя и эти получились прекрасно.