Темнейшая судьба

Все еще бледнел… На свете существовал только одна Лучшая пара, и им был Брохан.

«Не могу его потерять». Ее охватила агония. Слезы жгли глаза. Надо работать быстрее…

Наконец, она закончила — больше ничего нельзя было сделать. Его голова была прикреплена к телу, а дух находился внутри. Его глаза оставались закрыты, и Виола пыталась сделать вдох. Если все напрасно…

Это должно сработать.

— Брохан. — она потрясла его за плечо. — Ты проснешься прямо сейчас. Это приказ твоей жены. очнись, или я буду на тебя очень сердита. Я могу даже заставить тебя замолчать!

Ничего.

МакКаден прижал ее голову к своей груди. не для того чтобы остановить ее, а чтобы… утешить?

— Он ушел, богиня. Он ушел. Мне так жаль. Я…

— Нет! — слишком взбешенная, чтобы понять смысл его действий, она вырвалась и еще раз встряхнула Брохана.

— Или ты очнешься, или я выйду замуж за твоего брата-сына, — прокричала Виола ему в лицо.

Его веки распахнулись, в радужках вспыхнула ярость. Он моргнул.

— Котенок?

Облегчение заставило ее пошевелиться. Вскрикнув, она бросилась в его объятия, и Брохан обнял ее своими сильными руками. Пока она рыдала, он держал ее и ворковал.

Когда Виола, наконец, успокоилась, то прижалась к нему и всхлипнула.

— Я сделала это. Я нашла решение.

— Ты это сделала, — ответил он. — И сделала хорошо.

— Лучше всех. — она всхлипнула. Он был жив и здоров, а она свободна от демона. У них появилась надежда на будущее! — Не думаю, что тебе понадобится подзарядка. Ты так сильно меня любишь, что я уже стала частью тебя.

Принцесса бегал вокруг них кругами, явно радуясь, что у его родителей все в порядке.

— Ну, — сказала она, — очевидно я не только богиня Загробной жизни. Я богиня Новых начинаний.

Он перевернул ее на спину, навис над ней… ко всеобщему ужасу… и потерся кончиком своего носа о ее.

— У нас будет самая невероятная жизнь вместе.

— Все будут нам завидовать.

МакКаден прокашлялся.

— Не все.

Брохан моргнул, излучая удовлетворение. затем нежно поцеловал Виолу в щеку и сказал:

— Посиди со своих меховым братом, МакКаден. У папы есть дела к маме.

С этими словами он переместился с Виолой в ванную и раздел ее под душем…

Эпилог

Брохан стоял позади Виолы, одетый в свою лучшую кожаную одежду. Но на нем не было рубашки. Таким образом все могли оценить его по достоинству… как сказала Виола, а не он.

Свадебная/Добро пожаловать в нашу реальность вечеринка началась несколько часов назад, но он и его жена все еще стояли у входа в тронный зал, приветствуя гостей. Видимо, так поступали приличные хозяева.

Однако он не здоровался, а просто хмыкал, поскольку был слишком занят, восхищаясь своей богиней. Она надела сексуальное розовое платье, ее светлые блестящие волосы свободно развевались. Радостная улыбка озарила ее лицо, когда она разговаривала со своими друзьями и знакомыми, приветствуя семьи в просторной комнате, которую украсила бесконечными портретами супружеских пар.

Принцесса лежал на руках у Брохана, шипя на любого, кто пытался его погладить.

Брохан поцеловал его прелестное личико.

— Какой хороший мальчик. Папа тобой гордится. — он и Виола сделали все, как договаривались и пересадили ему корень крыла между лопатками. Один из корней крыла Фэрроу.

Процедура оказалась проще, чем ожидалось, как для богиня, так и для их мехового сына. Принцесса быстро поправился, отрастив пару крошечных крылышек, покрытых мягким пухом. Больше никаких манипуляций не потребовалось.

— Как долго мне еще здесь находиться? — спросил МакКаден, стоя рядом с Броханом. Ему тоже предлагали корень крыла, но он пока не согласился. Но и не отказался от этой идеи. Теперь у них есть время. Они во всем разберутся и обеспечат счастливый конец для всех.

— Пока твоя мать не разрешит тебе уйти, — ответил Брохан.

Его брат нахмурился. Пока он оставался Падшим, Брохан вернул себе статус Посланника. Без горечи он перестал вырабатывать яд. Наполненный любовью он исцелился. При этом он сохранил свою физическую форму. Ту силу, которую вы приобретаете благодаря опыту, вы сохраните.

Виола жестом позвала его поближе, говоря симпатичной брюнетке.

— Это тот преследователь, о котором я тебе писала. Разве он не божественен? — она положила голову ему на плечо. — Брохан, это моя снова вновь обретенная бывшая подруга Камео, бывшая хранительница Несчастья, мы снова общаемся, поскольку она вновь начала мне писать.

Его грудь распирало от гордости. Ему нравилось, когда его богиня заявляла на него права.

— Я теперь ее муж, — сказал он.

Брюнетка ответила ему, затем, похоже, сказала что-то дразнящее Виоле, но он не расслышал ее слов. Виола сияла, глядя на него. Он услышал только радостный возглас.

— Виола! — вскрикнул молодой парень с копной черных волос и яркими фиолетовыми глазами. Он подошел, словно находился на задании, протиснулся мимо девушки по имени Камео, но внезапно остановился и поклонился. — Богиня. Я не должен был этого говорить, потому что это якобы жутко, но я скучал по тебе и по твоей красоте, и однажды я собираюсь на тебе жениться.

Брохан напрягся. Эм… что?

— Урбан, — прощебетала Виола. — Как приятно видеть тебя, дорого. Брохан, я когда-нибудь радовала тебя рассказами о том, как спасла Повелителей Преисподней и их детей? Напомни мне рассказать все детально позже. В любом случае Я присматривала за Урбаном, и он немного увлекся. Естественно. — она наклонилась к парню. — У меня для тебя потрясающий сюрприз. На самом деле, это новая страсть.

Выпрямившись, она указала на стену позади них, расположенную между двумя лестничными пролетами, где висела голова Фэрроу, словно трофей животного… но все еще живая. И все еще без тела.

— Она прекрасна, не так ли? — спросила Виола.

Парень взглянул на Фэрроу и пожал плечами.

— Ага. И что?

— Она тоже эгоистка? — Виола, казалось, задала вопрос, констатируя факт.

И вновь мальчик пожал плечами.

— Она очень… озорная? — вновь богиня, казалась, задала вопрос.

Теперь малыш Урбан оживился. Он бросил на Фэрроу еще один взгляд, на этот раз долгий, который вскоре превратился в восхищенный. Даже с обожанием. Так, так. Он заглотил наживку. Хотя…

— Не знаю, оскорблена я или нет, — пробормотала Виола Брохану. — Я думала, что понравилась ему за свое изящное личико. Оказывается, он неравнодушен к самой плохой девушке на свете.

— Я неравнодушен к самой горячей девушке на свете, — сказал ей Брохан, заслужив улыбку.

Очередь гостей, наконец, поредела.