Темнейший князь

Он всегда восхищался этими мужчинами. Подобно Гадесу, они обладали невероятной властью.

Уильям окинул взглядом остальную часть комнаты. Она могла похвастаться позолоченными стенами, алмазным полом и витражными окнами. Еще один обман Гадеса. Отсутствие «зловещих» украшений, как правило, успокаивало людей. Серьезная ошибка, обычно последняя.

— Что за девушка? — спросил Барон, его глубокий голос эхом отразился в зале.

— Привет тебе. Привет, Рэтбоун. — Санни так мило помахала, что Уильям подумал о невинной, маленькой пастушке, окруженной большими, злыми волками.

Когда он впервые увидел свою воительницу в таким изысканном наряде, с растрепанными серебристо-белыми волосами сексапильной красотки и яркими фиолетовыми глазами, он возбудился до боли, как будто принял огромную дозу виагры.

И он все еще был твердым.

— Я Санни Лейн. Я…

— Принадлежит мне. Она моя. — прервал ее Уильям. Заявляя о своих правах на нее, гордо выпятил грудь. — Пренебрежение к ней — пренебрежение ко мне.

— А он мой, на случай, если кому-то интересно. Ой. Посмотри какая милая кошечка! — вырвавшись из его хватки, она беззаботно бросилась к Гадесу.

Каждый из князей напрягся, положив руки на оружие. Уильям переместился перед ней, действуя как щит. Она врезалась бы в его спину и рикошетом отлетела назад, если бы он не обнял ее за талию, удержав на месте.

Ее мягкие груди врезались чуть ниже его лопаток.

— Она просто хотела погладить кошку. — его голос, хоть и хриплый от желания, стал властным. — Позвольте ей.

Санни не стала ждать разрешения. Обошла Уильяма и присела на корточки, чтобы погладить кошку.

— Привет, малышка. Как тебя зовут? Поскольку люди глупы и относятся с предубеждением к черным кошкам, держу пари у тебя кличка что-то вроде Веном или Убийца. — с широкой улыбка она заявила права на животное. И вновь без разрешения. — Почему бы не назвать тебя Любимая?

Гадес не протестовал.

Когда она уткнулась носом в этот черный комочек меха, Уильям оттащил ее назад. Где ее обычная паранойя? Вокруг зло. Если не… ответ поразил его, воздух застрял в легких, радость наполнила каждую клеточку.

«Со мной она чувствует себя в безопасности. — Санни ожидала, что он позаботится о любых угрозах и проблемах, как и обещал. — Я сделаю это, красавица. С радостью».

Как только кошка обнюхала Уильяма, она прыгнула к нему на руки.

— Только не снова, — пробормотала Санни.

Князья наблюдали за ней с разной степенью заинтересованности, что сильно раздражало Уильяма. «Она радует меня. Меня и никого другого».

Готовый начать встречу, он объявил:

— У меня есть золотой медальон со странной резьбой. Люцифер пытался его забрать и не смог. Чем бы это ни было, от него фонит темной магией.

Теперь его аудитория затихла. Он полностью завладел их вниманием.

— Откуда? — потребовал Гадес, соблаговолив заговорить.

Одно слово. Один вопрос. Голос, сочащийся презрением. И снова радость Уильяма улетучилась. Он любил Гадеса. Всегда будет любить. И все же пропасть между ними становилась все шире с каждой встречей. Если бы не Санни, возможно, он бы сломался.

— Не имеет значения, как я его получил, — сказал он, не желая раскрывать роль Санни в его приобретении. — Ты знаешь, что он делает?

— Не имеет значения, — отзеркалил его ответ Гадес. — Ты отдашь его мне.

В любое другое время Уильям подчинился бы. Из-за напряженности между ними, из-за привязанности Санни к этому предмету, он проскрежетал:

— Нет. Я оставлю его у себя.

Другие князья зарычали от ярости. Значит, огни тоже против него. Великолепно. «Игнорируй боль. Сосредоточься на гневе».

Гадес надел свою обычную маску, не отражающую эмоции.

— Ты не подчинился прямому приказу? — спросил Ахиллес.

Фалон провел двумя пальцами по темной, заросшей щетиной челюсти.

— Так я услышал.

— Тогда с твоим слухом все в порядке. — Уильям изобразил маниакальную улыбку. «Попытаетесь взять это и пожалеете». — Это мое, и я ставлю это у себя.

Санни ворковала над кошкой, не обращая внимания на витающее в воздухе насилие.

Барабаня пальцами по подлокотнику трона, Гадес сказал:

— Я собрал вас здесь, чтобы проинформировать о действиях Люцифера. За последние два дня он использовал все свои навыки, чтобы выкрасть кого-нибудь у каждого из нас, и поклялся убивать по пленнику при каждом нападении на него.

Уильям снова напрягся. Ублюдок никогда не держал свое слово, а это значит — он все равно убьет пленников.

Неужели он пришел в конюшню, чтобы убить Санни?

— Кого забрали у тебя? — спросил Уильям отца.

Последовала пауза. Потом Гадес все-таки сказал:

— Кого и что. Зеркало.

Его драгоценность. Магическое зеркало, в котором содержалась богиня Возможного будущего. Если бы она рассказала Люциферу их планы до того, ка кони нанесут удар… Дерьмо. Дерьмо!

Санни недоверчиво уставилась на князей.

— Вы князья или анютины глазки? Заберите своих людей обратно. Проблема. Решение.

Уильяму внезапно захотелось рассмеяться, но он постарался сохранить суровое выражение лица. Санни, общающаяся с другими, особенно с влиятельными мужчинами, — лучшего развлечения не найти. Лучшей женщины не найти.

— Так у тебя не будет друзей, сандей.

— И что?

Он люб… ему нравилось ее отношение. Санни нравилась ему все больше с каждой фразой. Или действием. Или дыханием. Черт возьми! Он все еще был возбужденным и страстно желающим в нее погрузится. «Должен заполучить ее. Скоро».

«Скоро — недостаточно быстро».

«Сегодня».

Уильям не был уверен, сколько еще сможет продержаться, не кончая в нее, не клеймя своей сущностью.

Нерон наклонился, словно готовясь к битве.

— Следи за своим языком, девчонка, или ты его потеряешь.

Жаждущий крови Уильям шагнул вперед. По команде из его спины выросли дымчатые крылья.

— Заговоришь с ней так снова, и нашему союзу конец.

— Хватит! — закричал Гадес, вставая на ноги. — У нас есть еще темы для обсуждения?

— Да. — Уильям глубоко вздохнул. — У меня Эвелина. Люцифер не знает… пока. Я дам ему знать, что любой вред, причиненный нашим близком, приведет к ее смерти.

Побег Эвелины стал серьезным ударом по гордости Люцифера. Если она умрет, он не сможет отомстить. Зная Люцифера, он сделает все ради мести.