Темное искушение

Холод высосал воздух из моих легких, когда я направилась через улицу к ближайшему магазину, чтобы купить одноразовый телефон. Может, дело было в отсутствии зимней одежды, но я торчала, как больной палец. Глаза следили за моими движениями, и меня дважды окликнули «кс-кс». Ничего странного в том, что я росла в Майами, но мне показалось, что кто-то даже сфотографировал меня.

Это внимание заставило меня задуматься о моей маме — действительно ли она была так знаменита здесь, и почему папа скрывал это от меня. Он не любил говорить о ней. Я полагала, что это слишком причиняет боль, поэтому у меня никогда не хватало духу настаивать. Но можно подумать, что он мог бы поделиться чем-то со мной. То, что она была известной оперной певицей, может быть…

С новым телефоном в руке я набрала номер Ивана.

Он незамедлительно ответил, его голос был осторожным.

— Алло?

— Привет, Иван. Это я.

— Мила, — выдохнул он. — Gde ty, chert voz’mi? [31]

У меня на языке вертелось извинение, но облегчение в его голосе было настолько ощутимым, будто он вообще не верил в меня — хотя в данном случае он был раздражающе точен— не давало ему вырваться наружу.

— Расслабься. — я вздрогнула и поплотнее закуталась в кардиган. — Я в порядке.

31

Где ты, черт возьми?

— Я ужасно беспокоился о тебе, — отрезал он.

— Не знаю почему. Очевидно, у меня все было хорошо.

Лгунья, лгунья, штаны в огне.

— Где ты остановилась?

Витрина магазина одежды привлекла мое внимание. Колокольчик звякнул, когда я вошла внутрь, и вздохнула с облегчением от тепла.

— Честно говоря, я не совсем уверена.

— Что, черт возьми, это значит?

— Это значит, что я не умею читать по-русски, Иван.

Я направилась к вешалке, чтобы просмотреть платья. Я не знала, будет ли сегодня вечером представление в оперном театре, но решила, что должна принарядиться для этого. По моему ученому мнению, лучше быть чересчур разодетой, чем нет.

— Кроме того, вчера я ночевала в ресторане. Я не расслышала его имени.

— Почему ты остановилась в ресторане, Мила?

Ну, дерьмо.

— Я не собиралась тебе этого объяснять, — сказала я и, прежде чем смогла остановиться, проворчала: — Должно быть, сотрясение мозга.

— Что?

Я действительно копала себе яму.

Я прикусила губу.

— Признаю, что вчера была не самая идеальная ситуация, но это не имеет ничего общего с моей способностью заботиться о себе.

— О чем ты говоришь?

Я вздохнула, понимая, что мне придется рассказать ему правду, потому что я никогда не была хорошей лгуньей, и не было никакого шанса, что он купится на сложную историю, которую мой мозг придумывал прямо сейчас. Это был автобус, котенок и героическое чувство собственного достоинства.

— Я расскажу тебе, но ты должен пообещать, что ничего не расскажешь моему отцу.

— Обещаю, — проскрежетал он, — Я не хочу его беспокоить.

— Ну, если ты хочешь, чтобы я говорила откровенно… на меня напали и, возможно, чуть не убили.

Тишина.

— Но ты не переживай. По-видимому, у этого человека была фобия подвесок с звездами, и я сбежала.

Я отодвинула платье на вешалке в сторону.

Красочное Русское ругательство.

— Где ты находишься?

— Хожу по магазинам.

Я не собиралась рассказывать ему о своих планах на сегодняшний вечер. Я знала, как хорошо это будет воспринято — по крайней мере, моим папой, когда Иван настучит на меня. Ивану никогда не было дела до того, с кем я встречаюсь. Его безразличие растоптало мою первую страсть и фантазию — созданную грязными книгами Мисс Марты, которые я забрала с собой, когда она не смотрела — о белом рыцаре на коне, обезглавившего других мужчин только за то, что они посмотрели на меня. Хотя в этой сказочной стране кровь не брызгала в воздух фонтаном, потому что ее просто не существовало.

Мои ожидания были нереалистичными, немного ужасными и очень незаконными. Но девушка может мечтать.

— По магазинам?

Он казался смущенным.

— Да?

— На тебя напали, а потом ты встала и отправилась по магазинам.

— Что бы ты хотел, чтобы я сделала? Плакала, пока не усну?

Возможно, я должна была бы быть травмирована, но почему-то, я все еще чувствовала только раздражение от ситуации. Я надеялась, что у человека со шрамом был дерьмовый день.

— Мила… я хочу, чтобы ты осмотрелась. — В его голосе послышалось недоброе предчувствие. — Кто-нибудь следит за тобой?

Я застыла, волосы на затылке встали дыбом.

— Что? Зачем кому-то следить за мной?

— Просто осмотрись. И не делай это очевидным.

Холодок пробежал по спине, я осторожно оглядела магазин, от пары женщин, разговаривающих за прилавком, до нескольких других, примеряющих аксессуары и просматривающих вешалки с одеждой. Они смотрели на меня то тут, то там, только как на туриста, который не смешивается с толпой. Я выглянула в окно, но не увидела ничего необычного.

— Ты знал, что моя мама была здесь знаменитостью? — спросила я.

Может, у нее имелась группа поклонников, как у Чарльза Мэнсона?

Он вздохнул.

— Но ведь ты это знал, не так ли? — обвинила я его. — Почему бы тебе не сказать мне что-нибудь в этом роде?

— Потому что ты бы отправилась копать туда, где тебе не место.

— Не место? Она была моей мамой!

— Почему бы тебе не сказать это немного громче, чтобы весь город мог услышать? — упрекнул он.

— Какая разница, даже если они и услышат?

— Я хочу, чтобы ты оставалась где-нибудь в общественном месте, пока я не прилечу за тобой.

Тон его голоса заставил мое горло сжаться.

— Иван, ты меня пугаешь.

— Хорошо. А теперь передай одной из продавщиц свой телефон, чтобы я мог узнать, где ты находишься.

Я сделала шаг в сторону прилавка, но что-то остановило меня.

— Я еще не готова лететь домой.

— Дело не в том, что ты хочешь…

— Нет, это никогда не важно, так ведь? — мой голос повысился. — Я знаю о другой семье папы. Тебе больше не нужно пугать меня, чтобы я вернулась домой и сохранила тайну. В кои-то веки я думаю о себе.

Тишина.

— Мила…

— Пока, Иван.

— Мила…

Я повесила трубку.

С раздражением, отодвинула вешалку на стойке в сторону. Получив от него еще один звонок, я выключила телефон и положила в карман, но его зловещие слова все еще крутились у меня в голове.

Глава 7 Мила

La vie en rose — жизнь сквозь розовые очки.

На мне было желтое облегающее платье на тонких бретельках. Оно было скромным, если не считать разреза на бедре. Туфли на каблуках, которые я надела, были блестящими, шнуровка доходила до середины икр, демонстрируя мои лучшие черты. Я была королевой хвостиков, но решила оставить волосы распущенными, в виде локонов и, как обычно, нанесла небольшое количество макияжа.