Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.
Шрифт:
— Моя леди.
Она повернулась, взглянула на него и ее пробрал озноб.
— Я не ваш отец.
Она отвернулась.
— У тебя есть способ доставить нас туда?
— Нет. Мой орден никогда не был утвержден официально. Для моего отца мы никто иные, как отступники и изгои. Он называл меня глупым ребенком, играющимся в войну.
Ответа от Маррэйна не последовало.
— У нас есть, разумеется, корабли, но нет способа получить доступ на корабль Серого Совета. Мой отец полностью его изолировал. Никто туда не прилетает. Никто не покидает его.
Все
— Он так и не простил меня за то, что я покинула иерархию воинской касты. Он не может понять, что я должна была найти свой собственный путь. Я принесла куда больше пользы такой, какая я есть, чем той, что была раньше. Я защищаю мой народ лучше, чем я могла бы это делать в космосе.
Все то же молчание.
— Я его ненавижу.
— Нет. Не ненавидишь.
Она обернулась.
— Он заполняет твои мысли, направляет каждое твое действие. Все, что ты делаешь — это лишь средство заслужить его одобрение. Ты никогда его не добьешься, не важно что ты будешь делать, но ты будешь жить в надежде на эти несколько слов гордости.
— Ты ошибаешься.
— Мой отец умер, когда я был ребенком. Я помню лишь что он был холоден и отстранен, и редко разговаривал со мной. Его звали Мургэйн. Все мое детство я старался совершить что—то, чтобы он гордился мной, но когда я стал мужчиной, я понял что даже если бы он и был жив — я так и не смог бы заслужить его одобрения.
Так что я постарался стать тем, кем мог бы гордиться я сам.
Это урок, который ты должна была бы сама выучить много лет назад. И я научил бы тебя, если бы ты только мне позволила.
— Ах, это для тебя так просто? Тысяча лет мудрости? А чему еще научила тебя жизнь? Как предавать твоего лорда, твоих друзей? Даже сейчас тебя все еще зовут Предателем, а твоего лорда называют Проклятым.
— Слова. Сотрясение воздуха. Ничего более. Мне есть о чем сожалеть в моей жизни, но это — не то, о чем ты сказала. Я не сожалел, убив Парлонна, ибо это была схватка из тех, что могут перевернуть историю, кульминация обеих наших жизней. Я сожалею, что он не убил меня, но я просто оказался лучше, вот и все.
Я не сожалел, предав Валена. Он не стоил моей службы, и он не был достоин владычества над моим народом. Я сожалею лишь, что присягнул служить ему с самого начала, и сожалею что причинил боль Дераннимер.
Мне жаль, что Беревайн любила меня, а я не любил ее так, как она желала. Мне жаль, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять что я, в каком—то смысле, любил ее.
Мне жаль, что я так и не сказал Джораху, насколько ценна для меня его дружба, и что я больше не увижу его. Я знаю это. Называй это предвидением, если пожелаешь. Как только он вновь ступит на землю родного мира — он больше не покинет его.
И мне жаль, что я не могу помочь тебе. Двенадцать лет назад, у Голгофы, я мог тебе помочь. Я должен был быть более настойчивым, но не сделал этого, и мне жаль, но теперь слишком поздно.
Она отстранилась от него. Он говорил сухим и невыразительным тоном, который использовал тогда, когда не
шутил. Его истинное лицо, то, что он всегда прятал за шутками, насмешками и флиртом.Земля. Камень. Сталь. Гора.
Предатель.
— У нас не так много времени, но все же запас еще есть. Нам понадобится отдых и медитация. Мы раздобудем корабль, и отправимся к Серому Совету. Собери столько своих последователей, сколько посчитаешь нужным.
— А как насчет твоих последователей?
— Это я должен сделать один. Сейчас у них есть другая задача. У них есть Джорах.
— Нам не позволят подняться на борт корабля Серого Совета. Никому не позволено...
— Я Маррэйн, сын Мургэйна из Клинков Ветра. Я принес клятву верности Примарху Синовалу Проклятому. Я Предатель и чудовище из историй тысячелетней давности.
Я не нуждаюсь ни в чьем позволении, чтобы попасть куда бы то ни было.
Его голос оставался тем же, но глаза...
Они пылали.
— Я вас разбудил?
Синовал почти улыбался. Почти.
— Я не сплю. Ты это знаешь.
— Хотел бы не знать. Мы едва не угробили корабль по пути сюда.
— Но тебе это удалось. Я в тебе не сомневался.
— Я — сомневался. Я все время сомневался в вас. Маррэйн объяснил мне ваше решение, но все же я сомневался, что в это был какой—то смысл. А потом я увидел ту женщину. Оракула. Вы знали, что она будет там?
— Я... сильно подозревал это.
— Оно того стоило?
— Да.
— Значит это должно быть сделано. Как я посмотрю — вы победили.
— Я всегда побеждаю. Почти всегда. Да, мы победили. Мои люди на поверхности, наводят порядок. Мне придется очень многому уделить внимание. Со многим надо разобраться.
— Теперь мне пора. Мой дом... Я должен идти.
— Понимаю. Я дам корабль, который доставит тебя к твоим солдатам. Удачи, Джорах.
— На моей памяти это — первый раз, когда вы называете меня по имени.
— Титулы , удобная вещь, не так ли? Они отделяют тебя от того, что ты действительно есть, и прячут тебя за историей, образами и легендами.
— Я представляю, Примарх...
Марраго шагнул вперед и принял руку Синовала. Он стиснул ее на секунду, а затем повернулся и направился к выходу.
Синовал смотрел как он уходил, а затем обернулся к алтарю, куда по его приказу было возложено тело Шеридана.
Сейчас.
Он послал за его Охотниками и Литой. У них не так много времени.
Здесь было жарко.
За пределами ее камеры все казалось горячим. Это могло быть из—за пожаров, но она считала, что это, должно быть, просто обычный воздух. В конце концов, она очень долго пробыла под землей.
Тимов отчаянно старалась не обращать внимания на жару, но это ей не слишком удавалось. Создание, которое ее провожало, похоже, из—за жары не беспокоилось. Если точнее, того вообще ничто не беспокоило. Ей приходилось следить за ним во все глаза, иначе оно исчезло бы из виду, растворившись в тенях.