Темное пророчество

За скучные часы, затраченные на нудную работу, Надодух расплатился с друзьями вечером, когда незадолго до полуночи привел их в сводчатое подземелье, спрятанное не под самим замком, а чуть левее, под небольшой беседкой, окруженной широкой, но увядшей сейчас клумбой. Здесь, в гулких каменных мешках, хранилось столько самого разного оружия, сколько, наверное, не видел сам сэр Ричард Уоллес. Пики и секиры, палицы и цепы, сабли и мечи, сулицы и сариссы, акинаки и шпаги, кинжалы и шестоперы, топорики и палаши. Молодые люди тут же разбежались вдоль стоек, выбирая, примеряя к руке, к поясу, рубя воздух и демонстрируя стремительные выпады. Даже девушки поддались общему азарту и заскользили хрупкими руками по холодным, инкрустированным самоцветами рукоятям.

– А можно два? – оглянулся на недоморфа Ларак, успевший примериться к алебарде, потом к совне, а затем несколько минут игравший двусторонней церемониальной секирой.

– Можно, – спокойно кивнул Надодух. – Но только помни, что носить их тебе. Лишняя тяжесть – удовольствие сомнительное.

– Сам что предпочитаешь? – поинтересовался Кро.

– Дома у постели бердыш оставлю, с собой два ножа метательных возьму. Только не для кидания. Резать ими тоже удобно, если в упор сталкиваешься.

– Отличный выбор, – одобрил Битали. – Надежно и практично.

Ирри Ларак придерживался прямо противоположного мнения, отобрав для себя среди длинных стоек неподъемную двуручную секиру, широкий и тяжелый, допотопный акинак и дополнив эту амуницию длинным боевым топориком. Комби проявил благоразумие, предпочтя трехгранную рапиру. Дубус же неожиданно выбрал удобную как в близком бою, так и при резке в упор, круто изогнутую саблю. Цивик ограничился изящным кортиком. Правда, ему сражаться, скорее всего, не грозило – он должен был прикрывать отсутствующих в школе. Девушки повесили себе на талии наборные пояса с изогнутыми кинжалами.

– Ну вот и все, Надодух, – подвел итог Битали. – Теперь мы готовы полностью. Завтра начнем.

* * *

Это был первый день, когда Комби остался в замке, чтобы вызвать «мертвым свистком» товарищей в случае нападения. И первый случай, когда Битали позволил себе пропустить урок ради того, чтобы успеть накормить домовых, не тратя драгоценного времени в обед и вечером. В этот день Цивик смог продемонстрировать мастерство, подменив на занятиях по демонологии своего товарища созданным из ничего мороком. И профессор Эления Клеотоу за два с лишним учебных часа так ничего и не заметила.

В обед все братство, кроме Цивика, снова отправилось в замок, но на этот раз Битали и Надодух, лишь наскоро перекусив, поднялись из-за стола.

– Если что случится, свистите, – предупредил Кро. – Мы рядом.

Из ворот замкового парка они вышли пешком, шагая прямо посередине тихой узкой улочки, что вела к центру Жесте. Городок этот оказался ничуть не больше, нежели Ла-Фраманс, но лежал не на склоне горы, а в долине между двумя пологими хребтами, по самый гребень заросшими ельниками и оттого похожими на гигантских спящих ежиков.

– Здесь, – указал Надодух на небольшую вывеску с изображением перстня с непропорционально большим бриллиантом и нырнул вниз: ювелирная лавочка находилась в подвале скромного двухэтажного домика с облупившейся штукатуркой на стенах.

Внизу было тесно, затхло и сумрачно. Одинокий прилавок, под стеклом которого лежали колечки, аляповатые перстеньки и цепи откровенно грубого плетения. Сам Битали в столь подозрительном месте не купил бы даже пуговицы, не то что дорогого украшения – но, видимо, хозяин знал некий секрет обаяния для смертных и вскрытия их кошельков. Внешне ювелир напоминал лопоухого богомола, замершего в ожидании добычи: тощий, большеглазый, с тонкими усиками и вздернутыми руками. Обнаружив вместо новой жертвы повелителя здешних земель, бедолага кинулся к задней двери, но недоморф вскинул палочку, и его злое: «Вэк!!!» – захлопнуло створку с такой силой, что с потолка посыпалась побелка и пыльная паутина.

Ювелир повернулся к гостям, на губах его появилась поддельная улыбка, а кулаки рук сошлись вместе, окончательно довершая сходство с хищным насекомым:

– Господин Сенусерт! Какая радость!

– Ты так рад меня видеть, старый мошенник, что уже месяц относишь положенные мне подати в Тийерскую башню?

– Я старый немощный человек, господин! – высоко задрав руки, попятился ювелир. – Я не могу сражаться за вашу честь. Я могу лишь платить вам за право жить на вашей земле. Я всегда платил, господин. Вы знаете, я никогда не утаивал вашего золота и не задерживал подати. Я маленький человек, и когда мне говорят, что на этой земле появился новый хозяин, я плачу новому хозяину, дабы не получать от него наказания или того хуже.

– На моей земле новый хозяин? – переспросил недоморф столь зловещим тоном, что ювелир едва не размазался спиной по стене.

– Если это ваша земля, господин, почему вы пускаете сюда чужих тиунов? – выпучив и без того круглые глаза, просипел несчастный. – Я маленький человек, я делаю, что велят. Я плачу господину золото, а не сражаюсь. Я… Я… Я не могу платить всем! – взвизгнул он. – Если здесь нет хозяина, я лучше уйду совсем.

– Я прощаю тебе измену, Бабрик, – все тем же холодным тоном сообщил Надодух, и острый кончик метательного ножа со скрежетом описал дугу по стеклу прилавка, оставив длинную белую полосу. – Ты данник и не обязан класть за меня свою жизнь и принимать муку. И не тебе решать, чей тиун станет обкладывать тебя податью. Но раз уж ты успел отнести мое… слышишь, мое! – золото в башню барона Тийера, тебе придется сходить туда еще раз. Ты скажешь ему о моем приходе. И передашь, что я запрещаю ему и членам его рода переступать границу моего имения. Передай, что я решил наказать его семью за совершенное преступление. Отныне у него больше не будет трудностей с тем, что за удел определить сыну. Ты понял меня, Бабрик? Иди немедленно! Пусть знает, что я уже – слышишь? – уже наложил на него кару! Торопись. Если ты опоздаешь с известием, уже барон обрушит на тебя свой гнев. Но он может оказаться не столь милостив.

Надодух провел ножом поперек груди, как раз на уровне шеи ювелира, ловко спрятал клинок в рукав, наклонился через прилавок и дружески похлопал бедолагу по плечу:

– А мне ты даже нравился, старый мошенник. Будет обидно потерять такого исполнительного данника. – Недоморф хмыкнул, повернулся, вышел наружу. Битали, глядя на ювелира, укоризненно покачал головой и поднялся следом. На улице с наслаждением, полной грудью вдохнул свежий воздух:

– Как к нему покупатели ходят?

– Косяком, – ответил недоморф. – Они получают удовольствие, покупая у него хлам. А навести морок в светлом зале, на открытом просторе, сам знаешь, куда сложнее. Вот в темном подвальчике через плечо приворот наговорить – это запросто. И покупают у него смертные всякий мусор, и радуются этому, и снова приходят. Доит он их, как они своих коров, а я – его самого. И знаешь, все довольны, как ни странно. Как думаешь, лишнего я ему не наговорил?

– Нет, – покачал головой Битали. – Ты ведь сказал, что все уже сделано и тревогу поднимать поздно. Теперь барон будет знать, кто виноват в беде его сына. Осталось вечером пошуметь у его дома, чтобы он не принял твои слова за пустой блеф. Часы у тебя на башне случайно не спешат?

– Нет, вроде…

– Тогда бежим! Двадцать минут до урока осталось!

К Тийерской башне они приехали уже поздно вечером, когда начало смеркаться. Приехали чинно и культурно, на микроавтобусе с эмблемой музея искусств города Жесте. Водитель остался за рулем, включив небольшую лампочку и достав еще не распечатанный журнал цветных комиксов. Он вел себя настолько благочинно и безразлично, что Битали начал сомневаться в уверениях недоморфа, что все смертные просто выполняют свою обычную работу и не связаны никакими одурманивающими заклинаниями. Приказал хозяин замка ехать поздним вечером – поехал. Приказал ждать – ждет.

– Он за это сверхурочные получит, – шепнул Надодух, словно угадав мысли Кро. – Думает, мы решили повеселиться и приехали в кафе.

Действительно, на краю парковки, где они остановились, сиял яркими окнами и гремел музыкой двухэтажный дом с широким балконом по всему периметру.

– А нам куда?

– Почти туда же. – Недоморф указал на скалу с крутыми склонами, что стояла в сотне шагов за ресторанчиком. – Это она и есть, башня. Днем выглядит неопрятно: крапива, чертополох, глинистые потеки меж камней. В общем, как и положено месту, которое не должно казаться привлекательным для чужаков. Мы все любим покой и не любим незваных гостей, правда?