Темные делишки
Шрифт:
Глава 3
Воскресное утро я начала с легкой пробежки по аллеям городского парка, усыпанным шуршащим золотом опавшей листвы. Подобная разминка помогала мне поддерживать хорошую физическую форму, а при случае и избавиться от неприятных впечатлений. Сегодня был как раз тот самый случай: всю ночь меня преследовали кошмарные видения, связанные с историей гибели Анечки Зориной.
Сон был наполнен возникающими и исчезающими во тьме расплывчатыми образами, чередующимися вне всякой сюжетной логики. Из уголков подсознания выплывали разные лица, но крупным планом высвечивались лишь огромные голубые глаза Анечки, которые иногда оплетала сеть мелких морщинок — точно так же, как у ее отца, а иногда они меняли свой цвет на темно-карий, пугающий. Где-то в глубине сознания вспыхивали яркие точки — лица ее знакомых,
Одним словом, не сон, а бред какой-то! Вероятно, я приняла случившееся слишком близко к сердцу, чего не следовало допускать, поскольку примесь чувств и личных переживаний — самый злостный враг трезвому и объективному рассудку.
Пробежка пошла мне на пользу — сознание прояснилось, тело обрело легкость и бодрость. Впереди предстояла нелегкая работка — разложить по полочкам всю имеющуюся информацию и продумать дальнейший план действий. Короткий путь от парка до собственной квартиры я прошла пешком, вдыхая полной грудью кристально чистый воздух раннего октябрьского утра. А после освежающего и бодрящего душа я почувствовала себя полностью готовой к предстоящему сражению с несправедливостью и ложью. Сварив чашечку кофе, я забралась с ногами на диван и занялась привычным делом — логическим осмыслением ситуации.
Итак, мы имеем свершившееся преступление и теперь составим «протокол».
Способ — отравление превышенной дозой сильнодействующего транквилизатора путем подливания в чашку с кофе лекарства, добытого преступником из ампул.
Место — просторная гостиная в особняке жертвы, куда не возбранялось приходить никому из знакомых Анечки.
Ситуация — вечеринка-репетиция с большим количеством народу, что во многом благоприятствует успешной реализации замысла преступника и значительно усложняет дело мне.
Время — с семнадцати ноль-ноль, когда начали собираться гости, до двадцати тридцати пяти, когда дом покинул последний из них. Если учесть, что транквилизатор, попавший в организм оральным путем вместе с жидкостью, вступает в действие по прошествии двух или двух с половиной часов, то мы можем сократить предполагаемый отрезок времени, в который было совершено убийство: Аня должна была выпить свой отравленный кофе не ранее девятнадцати ноль-ноль.
Импровизационную репетицию прерывали на кофе и чаепитие дважды. Первый раз — в восемнадцать ноль пять, причем Александр Викторович сам помогал дочери варить кофе и подавать его гостям. По времени этот «антракт» был абсолютно безопасным для жертвы. Еще раз присаживались за стол немного позднее — в девятнадцать сорок пять, и именно в это время просматривали только что сделанную видеозапись. Идеальный момент для убийцы!
Зорин запомнил время просмотра кассеты так точно потому, что за пять минут до этого приходила домработница с кипой выстиранного белья, а она была хоть и обрусевшей, но все-таки немкой, а посему отличалась пунктуальностью и всегда являлась с бельем в строго назначенное время. Вопреки обыкновению Эльза Карловна задержалась на несколько минут, помогая замотавшейся Анечке разливать по кружкам горячие напитки и нарезать бутерброды. Между прочим, она вполне могла незаметно до — бавить зелье в кофе, но при этом существовал риск, что кружку возьмет кто-нибудь из гостей… Нет, пожалуй, домработница все же ни при чем. У нее ведь, кажется, не было повода желать смерти Ане.
Теперь самое время составить список присутствовавших на вечеринке, так как все они автоматически становятся подозреваемыми. На мое счастье, Александр Викторович в течение всего вечера находился дома, более того — ему пришлось выполнять работу видеооператора, а также открывать дверь и встречать гостей, поскольку у домработницы в пятницу выходной, а дочь была постоянно занята в репетируемых сценах. Это обстоятельство помогло восстановить полную картину прибытия и ухода каждого с точностью до минуты.
Первым на вечеринку явился Фигаро, в жизни прозывающийся Олегом Ростковым, — задорный, подвижный шатен невысокого роста и неопределенного возраста. Роль находчивого и изворотливого слуги подходила к его характеру как нельзя лучше, только подчеркивая особенности его натуры. Пришел он не один, а сразу с двумя Графинями. Одна из них — Наташа Андреева — должна была играть в завтрашнем спектакле, поэтому ее присутствие на вечеринке считалось обязательным, а ее дублерша Лиза Сомова пришла просто так, за компанию с подругой.
Обе претендентки на роль Розины меня беспокоили меньше всего: они общались с Аней только на работе, как партнеры по сцене друг другом были вполне довольны, их профессиональные интересы никогда не пересекались, так как Наталья и Лиза по своим внешним данным представляли собой совершенно иной типаж.Ловелас Ростков, ухаживающий за всеми женщинами подряд, был настолько ветрен и непоследователен, что я сочла его неспособным замыслить подобное преступление, и тем более — совершить его. Такие люди не в ладах с железной логикой, которая необходима для того, чтобы продумать все ходы запланированного убийства. Слегка посомневавшись, я вычеркнула его и из списка кандидатов на роль отца будущего ребенка Ани: моя давняя знакомая отличалась изысканным вкусом во всем, а уж в выборе мужчин и подавно. Нет, она ни за какие коврижки не поддалась бы на его обольщения! В том, что таковые имели место быть, я не сомневалась: достаточно было просмотреть видеопленку. Его тоскующий взгляд голодной собаки, устремленный на Анечку, этакую неприступную горную вершину, полностью выдавал неосуществленные мечты о совместных райских ночах вместе с ангельским существом.
Итак, эти трое пришли где-то около пяти. Остальные опоздали: в четверть шестого явился Граф Альмавива собственной персоной под руку с супругой. Валентин Лукьянов — высокий, статный брюнет лет тридцати пяти, в жестах которого даже вне роли проскальзывала и этакая аристократическая небрежная утонченность, с налетом некоторой женственности, пользовался бешеной популярностью у женской половины публики.
Александр Викторович говорил, что и в театре женщины его любили. Правда, за что — неизвестно. Сам же Лукьянов относился к противоположному полу с некоторой избирательностью. Свободолюбие и независимость тем не менее не помешали ему в свое время жениться на актрисе, которая была года на три-четыре старше его.
Его жена Римма, худенькая, с острыми чертами лица женщина, играющая в спектакле роль Марселины, была занята в немногих сценах, поэтому на вечеринке преимущественно сидела в уголке дивана и курила, наблюдая за ходом репетиции и время от времени давая советы. Зорин затруднился дать подробную характеристику этой женщины, поскольку совершенно ее не знал, да и Анечка в своих разговорах почти никогда ее не упоминала. Но судя по фрагментарной видеозаписи, Лукьянова производила впечатление замкнутой и неглупой особы. Сочетание настораживающее: неизвестно, какие мысли скрываются за маской равнодушия. Но то, что этой женщине в жизни приходилось играть трагическую роль, чувствовалось по напряженной сдержанности и холодности, сквозившей в отношениях с окружающими. Интуиция подсказывала мне, что причина ее трагедии — собственный муж. Наверняка Римме нелегко было на протяжении всей жизни мириться с его поклонницами, с его тайными и явными симпатиями.
Тут мне пришлось остановить себя: ни к чему отвлекаться и перемывать косточки Лукьяновым. Семейные проблемы этой четы касаются исключительно их и больше никого. Так что вернемся лучше к нашим баранам, то бишь к гостям, приглашенным на вечеринку.
Последней из опоздавших, где-то к половине шестого, прибыла Катя Маркич — дублерша и соперница Ани. Из всех приглашенных она одна в моих глазах претендовала на роль убийцы, поскольку имела веский повод.
Катя, с ее большими зелеными глазами, роскошными каштановыми волосами, крупными и правильными чертами лица, ладной фигуркой и способностью подать себя с наиболее выгодной стороны, была полной противоположностью ангельскому образу Анечки. Кэт, как называли ее в театральных кругах, имела внешность и повадки демонической, роковой женщины, самой настоящей Кармен. И если бы не ее удивительная способность перевоплощаться на сцене, не видать бы ей тех ролей, на которые она пробовалась вместе с Зориной. Катя умела добиваться поставленной цели и использовала для этого все возможные средства. В отличие от Анечки, которая шагала по жизни под руку с Удачей, Кэт всегда пребывала в состоянии борьбы с преградами и трудностями, возникающими на ее пути. Благодаря таланту и необычайной работоспособности девушке удалось достигнуть многого, и в скором будущем она могла бы стать непревзойденной примой обновленного состава драмтеатра. Если бы не Аня, ставшая ей достойной конкуренткой. И Кэт приходилось мириться с тем, что Зорина постоянно, с легкостью опережает ее на полшага. Но в один «прекрасный» момент такое положение ей могло надоесть.