Темные объятия
Шрифт:
— Кажется, я пропустил самое интересное, — обратился Тейлон к Ашерону, который стоял, прислонившись к дальней стене.
— Ты не представляешь, что тут творилось! В конце концов мне пришлось запереть Джулиана и Кириана наверху — для их же блага и для нашего спокойствия. Аманде и Грейс я уже позвонил, предупредил, чтобы не волновались.
— А по мне, лучше было бы их выпустить, — заметил Валерий.
Не удостаивая его ответом, Эш повернулся к Тейлону:
— Выглядишь ты почти нормально. Сможешь оставаться в такой же форме?
— Я же сказал тебе: все под контролем. — Пока Тейлон не видел причин
Мысль о том, чтосегодня ему предстоит решающая битва с Камулом, вселяла в Тейлона спокойствие. Так или иначе, еще до рассвета все решится.
Когда Эш шагнул вперед и поднял руку, собираясь заговорить, Тейлон вдруг заметил, что в гостиной нет Зарека.
Может быть, он тоже наверху?
— А где Зарек? — спросил он.
— Зарека я послал охранять Саншайн.
Самообладание Тейлона в мгновение ока улетучилось как дым.
— Что?! — завопил он.
— Доверься мне, Тейлон. Я верю в Зарека, он все сделает как надо.
— А я Зареку не верю, — решительно ответил Тейлон. — Абсолютно. И теперь не знаю, стоит ли доверять и тебе!
— Хватит пререкаться, — оборвал его Эш. — Делай то, что я говорю, — и тогда, может быть, у нас все получится.
— «Может быть»? — в ярости повторил Тейлон.
Эш ответил не сразу, а когда заговорил, по его голосу Тейлон понял: Ашерон знает намного больше, чем готов рассказать.
— Существует воля Судеб, Тейлон. И ни один человек не знает до конца, какова она. Но если каждый из вас будет делать то, что я скажу, — быть может, вместе мы добьемся успеха.
Тейлон стиснул зубы:
— А если нет?
— Тогда мы все погибнем.
— Умеешь же ты, Эш, приободрить ближних! — саркастически заметил из своего кресла Ник.
Эш смерил его убийственным взглядом:
— Стараюсь, как могу.
— Тогда имей в виду, — не унимался Ник, — получается у тебя очень хреново!
Тейлон все еще кипел от ярости. Но сказать он ничего не успел — Эш заговорил, обращаясь ко всем:
— Хочу, чтобы все вы знали: сегодня нас ждет крайне неприятная ночь. По всей видимости, Дионис и Камул объединили усилия, чтобы вернуть себе власть.
— Каким же образом они хотят это сделать? — спросил Валерий.
— Их собственных сил, даже объединенных, для этого не хватит. Чтобы добиться своего, им нужен третий бог.
— Какой? — спросили все хором.
— Аполлими.
— Это еще что за черт? — воскликнул Тейлон. — Никогда о таком не слышал.
Губы Ашерона изогнулись в невеселой усмешке:
— Это очень древняя богиня. Происхождение ее восходит к моей эпохе. Она властвовала над жизнью, смертью и мщением. Атлантийцы ласково прозвали ее Разрушительницей — и было за что.
— Она похожа на Аида? — поинтересовался Валерий.
— О нет! — зловеще протянул Ашерон. — Рядом с этой богиней Аид выглядит бойскаутом! Аполлими возглавляет армию безобразных демонов и приканчивает своих жертв железным молотом.
В последний раз, когда она вырвалась на свободу, Атлантида погрузилась на дно океана, а весь мир поразили чума и другие бедствия. Она промчалась по Греции, сея повсюду гибель и разрушение, и отбросила развитие этой страны на тысячи лет назад. Сделала бы и больше, если бы ее снова не заточили в темницу. Но, если она снова обретет свободу, — в ад превратится вся земля.
Начиная с Нового Орлеана.— Как приятно с тобой беседовать — всегда узнаешь столько нового! — подал голос неунывающий Ник.
Остальные потрясенно молчали.
— А как они хотят освободить Разрушительницу? — спросил наконец Тейлон.
Эш глубоко вздохнул:
— Есть лишь один способ, и для этого нужна кровь атлантийца.
— Твоя кровь, — уточнил Тейлон.
Уточнение было излишним — уже много тысяч лет Ашерон оставался единственным на земле живым атлантийцем.
Эш кивнул:
— В полночь граница между нашим миром и тем планом бытия, где обитает Разрушительница, истончится. Если они сумеют прорвать эту черту...
— Не избежать нам всем поноса и золотухи! — вставил Ник.
— Как мы можем их остановить? — спросил Тейлон.
— Верить мне и точно выполнять мои приказания.
Ник фыркнул:
— Поднимите руки те, кто считает, что нам не помешают более подробные инструкции!
Руки подняли все, кроме Ашерона.
— Хватит прикалываться! — рявкнул Эш. Затем обратился к Валерию: — Ты вместе с Пельтье патрулируешь улицы. Около половины двенадцатого Дионис выпустит целую орду даймонов, чтобы нас отвлечь. Убей их столько, сколько сможешь.
— Ник, — повернулся он к Оруженосцу, — вы с Эриком будьте в полной боевой готовности и ждите вестей.
Оруженосцы кивнули.
Эш надел темные очки.
— Тейлон, ты со мной. Мы с тобой потолкуем с Дионисом и его командой.
— Один вопрос, просто из любопытства, — вставил Тейлон. — Откуда ты все это узнал?
Ашерон, разумеется, не ответил.
— Итак, дети мои, — объявил он, — вперед, на защиту мира!
— У меня вопрос, — подал голос Эрик.
— Спрашивай.
— Может быть, я тупой, — но объясни, почему эти ребята устроили свой заговор именно в этом году? Почему не в прошлом году, не еще раньше? Чего они так долго ждали?
Ответ Ашерона не внушал оптимизма:
— Они не первый раз пытаются вернуть себе власть, но никогда еще не были так близки к успеху.
— Ясно, — протянул Эрик. — А почему они вообще потеряли власть?
Вместо Эша ответил Тейлон:
— Бог теряет силу, когда ему перестают поклоняться. Или если он побежден другим богом, то его сила переходит к победителю и он уже не может восстановить свое прежнее положение.
Эрик кивнул.
— Тогда последний вопрос. Что случится, если они восстановят свое положение?
— Будем надеяться, что этого мы никогда не узнаем, — глядя в сторону, медленно проговорил Эш.
— Почему?
— Потому что, согласно атлантийским мифам, освобожденная Разрушительница принесет на землю Теликос— конец света. Дионис и Камул воображают, что с ней удастся договориться. Что, преисполненная благодарности за свое освобождение, она согласится разделить с ними власть и править миром вместе с ними.
Однако они не знают, что атлантийские боги не без причины заточили Аполлими в темницу между мирами. Даже другие боги боялись ее гнева — и не зря, поскольку в конце концов она истребила их всех. Нельзя допустить, чтобы она вырвалась на свободу! Если Дионис и Камул ее освободят, — мир, каким мы его знаем, исчезнет навсегда. — Эш глубоко вздохнул. — На этой жизнерадостной ноте предлагаю разойтись.