Темные объятия

Тейлон кивнул, думая о том, что, возможно, никогда больше не увидит Саншайн.

Как бы он хотел еще раз взглянуть на ее лицо!

Долг перед человечеством... да будь он проклят, этот долг!

Валерий вышел первым.

Тейлон, Ник и Эрик покинули дом через заднюю дверь; процессию замыкал Эш.

Оказавшись на улице, Эш повернулся к Нику, взъерошил ему волосы, словно младшему брату.

— Удачи. Прикрывай нас — и не забывай успокаивать Аманду.

— Конечно.

Эш и Тейлон вышли за пределы кованой ограды и влились в густую, как туман, толпу прохожих.

Сотни людей — туристов и местных жителей — собрались на Карнавал в Новом Орлеане. И никто из них не подозревал, что судьбы мира покоятся сейчас в руках двух неторопливо идущих по городу мужчин, одетых в черное.

Двух усталых, измученных мужчин.

Один из которых давным-давно запретил себе думать о чем-либо и чувствовать что-либо, кроме тяжкого груза ответственности.

Ничего Ашерон так не желал, как хотя бы одного дня отдыха и покоя! Хотя бы нескольких мгновений спокойствия!

Вечность провел он в бегстве от самого себя — от страшных воспоминаний прошлого и неизбежного проклятия будущего.

Но сегодня ему предстоит встретиться с братом, с которым он расстался одиннадцать тысяч лет назад.

Они никогда не были друзьями. Стиккс ненавидел его с самого рождения.

Да, эта ночь для Ашерона будет долгой.

Что же до Тейлона — он думал только о Саншайн. О чувственных изгибах ее тела. О красоте лица. О нежности прикосновений.

Где она сейчас? Чем занята? Рисует у себя в мастерской?

Или думает о нем?

«Я люблю тебя», — сказала она, и эти слова согревали ему сердце.

Тейлон стиснул зубы, едва не застонав, — так он тосковал по любимой. Лишь одна надежда хоть как-то успокаивала его: к сегодняшнему утру — так или иначе — Саншайн навеки освободится от угроз Камула.

— Верь, Тейлон, — проговорил Ашерон, словно подслушав его мысли. — Просто верь.

— Стараюсь.

Тейлон глубоко вздохнул.

Собственная смерть его не пугала. Но нельзя, чтобы погибла Саншайн. Этого он не допустит. Сегодня, еще до рассвета, она будет в безопасности.

Чего бы это ему ни стоило.

18

Зарек приказал Саншайн ехать в Складской район, — туда они и отправились. Хотя, учитывая карнавальную суматоху и пробки на улицах, добраться в эту часть города было не так-то легко.

Пожалуй, пешком быстрее бы дошли!

Обычно пробки ее не раздражали. Но сейчас на соседнем сиденье огромной мрачной глыбой возвышался Зарек, и это, вкупе с пьяными гуляками, так и норовящими свалиться под колеса, изрядно действовало ей на нервы.

Саншайн не совсем понимала, зачем ей вообще сегодня выходить из дома. Но Зарек сказал, что таков приказ Ашерона.

Тейлон, сказал он, сможет заниматься своим делом, не тревожась о ней, если будет знать, что она находится в надежном укрытии.

— Давно ты стал Темным Охотником? — спросила она, чтобы хоть как-то поддержать разговор и разрядить напряженную атмосферу.

— Тебе на это плевать, — так зачем спрашиваешь?

— Ты всегда такой вежливый и покладистый?

Он холодно взглянул на нее:

— Знаешь, когда убиваешь, чтобы выжить, это эффективно избавляет и от вежливости, и от покладистости.

— Тейлон не такой.

— Что ж, мои поздравления.

Саншайн со стоном ударила по тормозам — прямо на капот ее машины рухнул с тротуара какой-то весельчак в костюме с рогами. Полежал немного, оглашая улицу нечленораздельными криками, отдохнул, свалился на асфальт и куда-то уполз.

Саншайн перевела дух и снова двинулась вперед.

— Ты не любишь Тейлона?

— От души желаю ему сдохнуть.

Саншайн взглянула на него, удивленная тем, каким бесстрастным, даже скучающим тоном произнес он эти слова:

— Мне кажется, ты это не всерьез.

— Да нет, вполне...

— Почему?

— Ненавижу таких говнюков.

— А Эша тоже ненавидишь?

— Детка, я ненавижу всех.

— И меня?

Он промолчал.

Саншайн решила больше его не беспокоить. Зарек ее пугал, она не понимала, как с ним разговаривать. Казалось, ему нравится отталкивать от себя всех, кто волей судьбы оказывается с ним рядом.

Почти двадцать минут они ехали в тишине, а затем Зарек безмерно удивил ее, заговорив с ней сам:

— Ты любишь своего кельта?

— Люблю.

— Почему? Что в нем такого, что ты к нему так относишься?

Саншайн почувствовала, что Зарек спрашивает о чем-то большем. Казалось, он вообще не понимает и мучительно пытается уяснить себе, что это за штука такая — любовь.

— Потому что он — замечательный человек. С ним легко и весело. Он смотрит на меня и я таю. Когда он рядом, мне кажется, что у меня вырастают крылья.

Зарек отвернулся от нее, устремив взор на веселящуюся толпу на тротуаре.

— А ты когда-нибудь любил? — спросила она.

И снова он промолчал — вместо этого молча указал рукой на мрачное, заброшенное складское здание на углу Сент-Джозеф-стрит.

— Нам точно сюда? — с сомнением спросила Саншайн.

Он кивнул.

Они припарковались на аллее позади здания и вышли из машины.

Вместе они вошли в дом через заднюю дверь, поднялись на несколько этажей по темной лестнице.

Затем Зарек открыл перед ней дверь и пропустил ее вперед.

Саншайн вошла — и замерла на пороге. С первого взгляда мужчина у окна показался ей Ашероном, только с новым цветом волос. Но, увидев рядом с ним Камула, она поняла все.

Перед ней стоял Стиккс, а по правую руку от него — еще один мужчина, ей незнакомый.

Она хотела убежать, но Зарек захлопнул дверь и загородил ее своим мощным телом, ясно показывая, что не выпустит отсюда Саншайн.

— Входи, входи, сказал паук мухе! — весело поприветствовал ее Камул.