Темные пути орбиты

Она ожидала, что после её обидных слов Эррамун отпустит её руку, но эльф внезапно перехватил её за плечи. Больно-больно! Он что — не соображает, что со своей силищей оставит на коже не только синяки?! Такого откровенного бешенства на его лице она не предполагала увидеть. Склонившись к ней, он, раздувая ноздри точёного носа, прошипел в её лицо так, что она почувствовала выдыхаемое им тепло:

— У тебя слишком богатое воображение! Что дало тебе уверенность, что сейчас ты поняла меня?!

От неожиданного наскока Ева потеряла дар речи. Он ещё и злиться умеет?! Напоказ? Вот так, не скрываясь в своей эльфийской раковине невозмутимости?

Не дождавшись ответа, он, наконец, разжал пальцы, отпуская её, и отвернулся.

Сама набычившись, Ева помолчала, а потом с вызовом сказала:

— Хорошо. Я глупая и слишком много додумываю. Но ответь: ты готов помогать мне, а значит — и всем остальным?

— Да, — бросил он, не оборачиваясь.

«Но почему ты улыбнулся, когда я сказала… — Ева с недоумением смотрела в его непреклонную спину. — Или он и правда улыбался чему-то иному?»

— И твои товарищи будут тебе помогать, если ты ослабеешь?

— Да.

Прозвучало почти сквозь зубы. И Ева в очередной раз обозлилась.

— Я предупредила тебя, что я тебе не эльфийка! И что не собираюсь учиться быть ею! — И пошла от него, бормоча, чтобы он услышал: — Блин, стоило обручаться, если между нами такие непонятки… Может, ещё и войну развяжем?..

— Стой, — тихо скомандовали за спиной.

— Стою, — хмуро отозвалась она. — И что?

Он обошёл её, а потом сделал то, что её весьма заинтриговало: коротко оглянулся на дверь в общий отсек и вдруг взял Еву за руку. Утихомиренная собственным любопытством, она не сумела запротестовать, когда он приподнял её ладонь и приложился к ней губами. Она только открыла рот, чтобы возмутиться: «Эй, ты чего?!», а он развернулся и пошёл к общему отсеку, возле которого вновь остановился, чтобы чуть склонить голову, глядя на Еву. Если сейчас она правильно «прочитала» его, то он ждал, чтобы она подошла, а он открыл бы ей дверь?

Кажется, Ева замешкалась больше, чем Эррамун ожидал. Но он не сдавался и спокойно продолжал ждать «свою невесту», которая вдруг стала такой тяжёлой на подъём и на соображалку.

А Ева… Будто пелена с глаз упала. Эльф не тому радовался, что может в процессе телепатокинеза помереть, а тому, что будет в это время её за руку держать! Она чуть подняла брови. И ведь слышала она о том, что эльфы — мастаки очаровывать своих дам. Но не догадалась, что предполагаемый сеанс телепатокинеза Эррамун может рассматривать как первоначальный этап ухаживаний…

Ну-ну… Ежели так, то эльф обеспечит себе надёжное донорство со стороны своих коллег. То есть Еве не придётся бояться, что в конце разведочного сеанса она будет сжимать руку мертвеца. Хотя… что это она? Полностью сдёрнутой биоэнергооболочки в любом случае не будет. Что — что, а состояние доноров определить она умела даже в самый разгар подсоединения к чужому сознания. Напугать остальных надо было только затем, чтобы не слишком надеялись заранее, что план будет реализован от и до… А высказанное Эррамуну замечание было направлено на то, чтобы и он о своих личных донорах позаботился.

Уяснив для себя ситуацию с улыбкой эльфа и его решимостью, несмотря на неприятное напоминание о личном желании покончить с собой, продолжить ухаживания, Ева расправила плечи и подошла к нему слегка танцующей походкой: охмурять и мы умеем! Через порог отсека, опершись на его любезно («Бе-ездна любе-езности!..») подставленную ладонь, она шаловливо едва ли не перепорхнула.

Эльфы, с суровыми лицами вполголоса что-то обговаривавшие между собой, взглянули на вошедших значительно и в то же время с тревогой. А некоторые — с едва уловимым презрением: кажется, решили, что эти двое, из-за легкомысленной Евы, в коридоре болтали о личном. Остальные же и внимания на них двоих не обратили, бурно обсуждая возможности применения основного дуэта — Остарджи и Евы.

Когда Ева, оставив Эррамуна среди его сородичей, прошла к капсуле Остарджи, все замолчали. Она вновь уселась на край капсулы и высказалась:

— Остарджи остаётся здесь, где подсоединён к датчикам, регулирующим его жизнеобеспечение. Я буду сидеть рядом на любом предмете мебели — так, чтобы моя рука свободно соединялась с рукой ангела. Эррамун должен быть с другой стороны от Остарджи и меня, чтобы моя вторая рука касалась его ладони. И лучше, если он тоже будет лежать, а вокруг него будут наготове его товарищи, готовые поделиться с ним силой. Ну что? Начинаем разведку?

— Насколько понимаю, сначала проанализируем состояние кораблей в нашем секторе? — уточнил ангел.

— Именно. Я, честно говоря, очень надеюсь, найти вельбот с продовольствием и с перебитым автопилотом. Кто знает, — легкомысленно улыбнулась Ева, — может, такой как раз болтается неподалёку от нашего грузовика.

Собрание одобрительно восприняло её шутливое предположение. Одобрительно и по-деловому. Все, кто крепко стоял на ногах, немедленно зашевелились, освобождая пространство вокруг капсулы Остарджи. А Эррамун, мельком глянувший на деловитое движение в отсеке, опять повернулся к своим. Судя по скупым жестам, он уже определял, кто из эльфов будет его личным донором. И те не протестовали, а даже как-то оживились… Ева усмехнулась. Ещё бы… На полуголодной диете сидеть никому не хочется.

Глава 8

Оказалось, та, первая пробежка боевыми двойками «связистов» по трюму и палубе здорово помогла участникам нового эксперимента. Эррамун уже доверял происходящему между ними, тремя, и инстинктивно не «закрывался». А заодно и не кривился скептично. Благодаря его стараниям проникнуться новым опытом (что значит — сопротивления странным действиям ангела и землянки не было), быстро выяснили следующее: взорванные на орбите космические корабли всех мастей постепенно сбиваются в кучи металлолома, цепляясь друг за друга, — что, в общем-то, неудивительно и предсказуемо. Но что заинтересовало всех: они тем самым создавали порой настоящие острова, дрейфующие вокруг планеты. «На скорую руку» обследовав один из самых больших «островов» поблизости от их грузовика, удалось обнаружить несколько пустых кораблей Единого мира. Пустых от живых экипажей, конечно, но с почти целёхонькими продуктовыми отсеками в трюме. Так что никаких вражеских вельботов брать на абордаж, потенциально привлекая к себе внимание врага, не надо было.

Выдохнув с облегчением, Остарджи и Ева принялись диктовать Марике примерное местонахождение тех кораблей, благо наёмница неплохо разбиралась в картографии и умела создавать не только компьютерные карты, но и от руки; а последнее сейчас было весьма ценно, если учесть, что пользование компьютерной начинкой катера опасно на фоне шныряющих повсюду кораблей противника. Поскольку ни сам ангел, ни наёмница в реальность из своей «прогулки» не выходили, то лишь по парочке фраз «извне» Ева догадалась, что практичная Марика призвала к совместной работе искина Ицейну… Эррамун постоянно был рядом, ведь пальцы Евы не просто касались его ладони, а слегка упирались в неё. Впрочем, ощущение этого упора из-за вынужденной сосредоточенности на исследуемой орбите Ева чувствовала редко.

Когда примерная карта корабельного «острова» была готова, когда Ева собиралась подать знак Остарджи или просто мысленно сказать в том поневоле интимном пространстве, недостижимом для других, где только они двое, что пора выходить из состояния, близкого к медитации, оба услышали откуда-то сбоку далёкий голос Эррамуна:

— А есть возможность обследовать окрестности этого… острова? Нет ли рядом кораблей паткси?

«Хороший вопрос, — насмешливо телепатировал Остарджи Еве. — Мы с тобой как-то слишком обрадовались найденным продуктам, чтобы обеспокоиться обстановкой вокруг этого металлического кладбища».