Темные тропы

Астрахан разбежался и прыгнул на стену ямы. Оттолкнулся от нее ногой, как паркурист, перескочил на другую, вцепился в трухлявый корень (тот сразу заскользил под рукой, отрываясь от стены), подтянулся и, каким-то чудом отталкиваясь от осыпающейся земли, вцепился в разломанную решетку.

Остальное было делом техники и физической силы.

Выползать пришлось, как ящерице. Данила весь, с головы до ног, перемазался жирной грязью, но зато очутился на свободе.

Но был ли в этом смысл? Вокруг разворачивалась самая настоящая война. Взрывы, стрельба, крики…

Откинув решетку, он глянул в темноту, где остался Момент. Нужна веревка, чтобы обвязать Генку и вытянуть наверх. Пригнувшись, Данила потрусил к ближайшей палатке, надеясь раздобыть там необходимое. На ходу он думал, что действует странно, иррационально. Правильнее было вернуться за Моментом после освобождения Картографа, как за менее значимым, но Данила почему-то не мог так поступить. Это противоречило его принципам.

В палатке, иссеченной осколками, обнаружилось три трупа и рюкзак со снарягой, в том числе – веревками. Взяв пару мотков, Данила пополз к яме, по дороге обогнув мертвого часового.

Закрепив веревку за решетку, он спустился в яму, ударил Момента по ребрам ботинком. Тот замычал и вскочил. Его глаза полыхали злостью, он пыхтел и издавал нечленораздельные звуки.

– Валить надо! – повторил Данила и протянул веревку Моменту, но тот его не понял. Похоже, Генка уже вообще ничего не понимал. Данила надеялся, что это временно и за друга стоит побороться. Значит, надо его вырубить, связать и тащить неподъемную тушу наверх. Ребром ладони он рубанул Момента по шее – тот булькнул и повалился на пол. Поглядывая наверх, Данила принялся торопливо обвязывать его. Закончив, подергал веревку, проверяя на прочность, и полез наверх, где, распластавшись, принялся тянуть. Ну и туша! Облившись потом, Данила таки вытащил его, с трудом откатил от ямы и взвалил на спину.

Вольные, не особо испугавшиеся «люстры» и артобстрела, деловито готовились отражать штурм. Лагерь их, при всей своей схожести с коммуной хиппи, оказался недурно укреплен. Из тайных схронов на свет божий появились ящики с оружием и боеприпасами, под маскировочной сеткой были отрыты готовые огневые позиции.

Насколько смог сообразить в суете Данила, оборона лагеря состояла из двух эшелонов. Внешний периметр имел два или три слабых места, прорвав которые нападающие неминуемо угодят в узкие лощины, ведущие к центру лагеря. А вот эти лощины простреливались кинжальным перекрестным огнем из пулеметных гнезд. Принцип средневекового барбакана – ворваться-то вы ворветесь, но далеко ли сможете убежать по узкому коридору, со стен которого на вас льется смола?..

Мародер оказался совсем не прост, и бойцы его свое дело знали. Обычно как бывает: как начинается пальба, в солдате – даже матером и опытном, просыпается дремучий, но очень сильный, практически непреодолимый инстинкт самосохранения. Врубается, так сказать, режим «каждый сам за себя». А вольные действовали слаженно, одной командой – чувствовалось, что оборону лагеря они отрабатывали на тренировках.

Кто-то расчехлял пулеметы, заправлял ленты, готовил сменные стволы. Один из вольных пер на себе огнемет с запасными баллонами. Мимо Данилы с Моментом пробежало несколько медиков с полевыми аптечками. Неторопливо, будто и не было никаких взрывов, занимали свои позиции снайперы.

Гербовцев ждала теплая встреча.

Был в этой ситуации один плюс – никому из вольных не было дела до Данилы, а значит, можно легко прокрасться к Картографу – и много-много минусов. Например, гранаты гербовцев. Чтобы не угробить Момента, Данила сбросил его на землю и теперь волок за руки. При вероятной опасности падал на него. Сейчас разбудить бы приятеля, чтоб тыл прикрывал, но вдруг он все еще в неадеквате?

Ресницы Момента задрожали, он открыл глаза и пару секунд непонимающе таращился на Данилу.

– Ты как? – спросил Астрахан. Ему показалось, что Момент снова может мыслить.

Выстрелило ружье, и Момент, сбросив с себя Данилу, ломанулся в сторону. Граната взорвалась прямо у него под ногами. Мир замедлился. Данила бросился к другу, надеясь, что он ранен не смертельно. Совершенно иррациональный порыв. Момент погиб. Он погиб как личность, превратился в идиота, и смерть физическая – для него избавление. Но Данила не слышал голос разума. Потянулся, чтобы проверить пульс на сонной артерии Момента, и рука угодила в липкое, горячее. Пульса не было. Момент умер во второй раз и мелко трясся в агонии.

Рядом шлепнулась вторая граната. Данила тоже упал, и вовремя: грохнул взрыв, немного оглушив его.

Момент.

И Картограф.

Первый погиб. Но второй жив и где-то рядом. Во что бы то ни стало надо заполучить его – иначе получается, что Момент погиб зря.

По лагерю начали работать еще и пулеметчики. Выстрелов в общем гаме слышно не было, но пули на излете стали часто-часто падать в грязь. Полыхало несколько палаток после прямого попадания гранаты.

У Данилы не было ни оружия, ни напарника, чтобы прикрывал спину, – минимальные шансы выбраться из этой передряги живым. Чтобы увеличить их, прежде всего надо было обзавестись стволом.

Он подполз к ближайшей огневой точке – там как раз раскладывал запасные обоймы снайпер, – огляделся, прыгнул вольному на спину и схватил его за горло, сжимая локтевым сгибом сонные артерии. Снайпер попытался было сопротивляться, но Данила обхватил его ногами за талию и прогнулся в спине назад. Снайпер захрипел и обмяк. Данила досчитал до пяти, ослабил захват, отпихнул бесчувственное тело и провел быструю инвентаризацию трофеев.

Больше всего его интересовал пистолет как оружие ближнего боя. Снайпер был вооружен стареньким «смит-и-вессоном» модели «Милитери-энд-Полис» – Данила мысленно одобрил выбор, проверил магазин и наличие патрона в стволе, после чего сунул пистолет за пояс. Гранат, ни обычных, ни светошумовых, у снайпера, к сожалению, не оказалось, зато нашлись три дымовые шашки – полезное дело для маскировки позиции. Винтовку Астрахан поначалу брать не хотел – длинная она, попробуй, побегай с таким веслом, да и тяжелая, одна только оптика весит ого-го. Но, присмотревшись к модели, изменил решение.

«Орсис» Т-5000 под патрон .338 «Лапуа магнум»! Гарантированное поражение живой силы противника на дистанции до километра, а если руки растут из правильного места, а голова дружит с физикой и математикой – то и до полутора!

Оставлять такую прелесть Даниле не позволила врожденная хозяйственность бывалого вояки. Закинув «Орсис» за плечо, он поспешил на поиски Картографа.

* * *

Теперь штурм был ему только на руку: во время пожара или стихийного бедствия люди инстинктивно хватают самое дорогое. Если Мародер дорожил Картографом – а, судя по всему, так оно и было, – его личная гвардия сейчас ломанется эвакуировать драгоценного пленника.

Лагерь вольных, при всей кажущейся беззащитности и беззаботности, наверняка имел секретные тропинки для отхода Мародера и его приближенных. Оставалось только их вычислить.

А для этого надо было занять высоту. Данила, пригибаясь, устремился к ближайшему холму, откуда вольники вели огонь по гербовцам. Эти вольники были явно из массовки – бестолковые, вооруженные чем попало, да и стреляли скорее для создания шумового эффекта, чем надеясь кого-нибудь поразить.

Все-таки Мародер, гнида такая, толково придумал: небольшой элитный отряд, хорошо подготовленный и вооруженный, – и масса пушечного мяса, которое не жалко пустить в расход.