Темные воды
Шрифт:
Номер гостиницы купался в лучах дневного солнца, Макс раскрыл шторы, впуская внутрь свет. Ему хотелось больше спасительного дня, включил свет, поддавшись необъяснимой панике. Хотя нет, он мог объяснить. Сегодня он навестил Аду. Не мог уехать, не увидя ее. За несколько дней она стала ему ближе родителей, несмотря на ненависть и неприязнь. Она лежала в холодной палате на белых простынях, вся в трубках. На красивое когда-то лицо наложили бинт, он скрывал уродство. Ада размеренно дышала, спала от очередной дозы успокаивающего, врачи сказали, что поддержат ее в таком состоянии несколько дней, пока боль не станет терпимее. А будет ли когда-то боль терпимее? Макс сомневался. Черное зло забрало с собой часть Ады, как тела, так и души. Чернота проникла в тело женщины с первой слюной пса и поселилась
И вот сейчас в стенах гостиничного номера Макс пытался стереть из памяти образ Ады, что вела борьбу со своим телом. Приобретенная сила разлилась по нему, он чувствовал смелость, бесстрашие, выносливость, но уверенность ушла. Как бы он не твердил себе, но Макс в глубине души боялся смерти. Боялся оказаться на месте Ады. Он вновь не мог совладать с волнением, не мог пустить покой в себя. Биение сердца мешало думать, пульс стучал в висках, а дыхание сбилось. Он хотел повернуть все вспять и не брать с собой Аду. Вина за ее страдание легло на нее грузом. И он злился.
Макс прошёл в ванную комнату и зачем-то начал набирать воду. Он знал, что так нужно. Что делает правильно. Воин пытался обрести мир с собой и добром, но пока только отчаяние и вина правили балом. Мужчина выключил кран и сел на кровать, утопая в мягкости матраса. Второй раз он пожалел, что ходил к Аде, он опять слаб. А значит, уязвим.
Ему показалось, что на него смотрят. Сверлят тяжёлым взглядом. В комнате стало прохладно и неуютно. Макс осмотрелся по сторонам, надеясь кого-то найти, но он один. Как ему казалось. Тени. По номеру гуляли тени. Они закрыли собой окно, поглощая дневной свет, принося мрак. Тени плясали по стенам, по полу медленно продвигались к кровати, оставляя за собой черную слизь. Они ползли осторожно, ожидая от воина атаки или попытки к бегству, а сам Макс завороженно смотрел на них. Его сковал страх. Он позволил себе слабость и она воспользовалась ею.
Макс запрыгнул на кровать, давая себе полное наблюдение за тенями. Те наступали на него, пачкая собой пол, постельное белье. Макс услышал шепот. Тихий, еле различимый женский шепот, он был повсюду, заглушал все посторонние звуки, направлял тени.
На него напали неожиданно. Щупальца тени заползли на его ноги, обжигая холодом. Боль. Макса пронзила дикая боль от холода, что сковала ноги. Мужчина закричал и, потеряв равновесие, упал на пол. Тени тут же набросились на него, морозя его тело, сковывая конечности. Плоть Макса раздирали, он чувствовал как холодная тень царапает его ноги и руки, оставляя полосы оголенных ран. Запах гнили вызвал рвоту, мужчина сквозь боль повернул голову и выблевал темную жидкость из себя. Тени кусали его руки, кромсали живот, входили в него с новой волной боли. Шёпот не замолкал. Макс поднялся с пола, с него текла кровь, пачкая ковровое покрытие. Он должен попасть в ванную. Только одна мысль в голове. Там его спасение. Воина схватили вновь и пытались тащить в сторону окна, где в стекле он увидел черные глаза сосуда. Макс схватил пепельницу с тумбочки и швырнул в окно, то лишь треснуло, а тени замешкались. Мужчина, игнорируя боль в теле, побежал в ванную и, не раздумывая, нырнул в холодную воду. Раны заломило, вода становилась алой от его крови. Макс представил себе сосуд, он не знал, где она сейчас, но чувствовал, что где-то также в ванне как и он. И смотрит в стекло воды. Воин увидел ее. Она улыбнулась, а он начал душить. Со всей ненавистью, что была в нем. Макс четко видел как его пальцы сомкнулись на её тонком горле, как пытается дышать, ощутил ли он страх сосуда? Нет. Она продолжала улыбаться, оголяя зубы. Сосуд что-то сказала и черное стекло разбилось, связь с ней пропала, тени исчезли, холод стал теплом, боль притупила все.
14 глава. Пешки
С первыми тенями пришли и первые изменения. Они были незаметны поначалу, но природа начала своё медленное увядание посреди весны, предчувствуя неизбежную гибель. Деревья не
распускали свои листья, замерев в начинающейся зелени, цветы так и не раскрыли свой цвет, спрятав бутоны, трава пожухла, так и, не накрыв покрывалом землю. Птицы пели реже, солнце не одаривало теплом, все казалось пластмассовым, неживым. Земля осталась холодной, хоть и снег сошел грязным пятном по дорогам. Все кричало о неизбежном, но никто не слышал. Никто не замечал бурю, что неотвратимо приближалась.Арман стоял возле Веры у свежей могилы Кристины, ее закопали сырой землёй, вбив последний гвоздь в надежду, что всё происходящее им снится. Женщина не мигая смотрела на землю, будто была здесь одна, словно пару минут назад он не плевался зло о неправильности происходящего.
— Мы хороним молодую девушку, которая пожертвовала собой, ради чего? — он нервно курил, запивая горький дым ментола коньяком из бутылки.
— Ради будущего. — Вера повернулась в его сторону. — И хватит строить из себя святого. Не хоронил никогда молодых? Или твои не убивали?
— Все было. Но мы знали цели, а здесь? — Арман кивнул на могилу Кристины, ловя себя на мысли, что здесь ему тепло. Человек, что лежит там нашел покой.
— Хватит. Мы пешки и знали во что ввязались. — зло отмахнулась Вера, — Кристина сестра Шамана, они знали свою участь.
— Я не хочу быть пешкой. Тем более чьей? Непонятной бабы, от которой смердит гнилью.
— Ты боишься? — засмеялась женщина, хотя, она тоже боялась, зная, что может сделать сосуд, что могут ее тени.
— Да. — кивнул Арман без стыда. — Мне сейчас придётся ехать обратно, где ее черные глаза и тёмные тени. Я до усрачки боюсь туда ехать.
— Ты ей нужен. Она ничего с тобой не сделает.
— И как долго всё продлится? — ответа никто из них не знал. Вера сама не знала, сколько ей осталось и кто или что прекратит ее существование. А Арман в любом случае обречен, либо сосуд поставит в его жизни точку, либо кто-то из его братвы. Так не все ли равно, когда это случится, если впереди неизбежность.
Вера ушла первая, не говоря ни слова, оба знали, что сегодня их последняя встреча. У неё своя дорога, которую она прокладывает для Ирины, у Армана своя, и не смотря на весь страх, он понимал, что никуда не сбежит и сегодня он вернётся в дом родителей. Хотя, и не считал его уже таковым. После Ирины, ее присутствия там, все сделалось чужим и холодным с запахом гнили.
Арман постоял после ещё минут двадцать, он не думал о Кристине, он забудет о ней уже завтра, хоть и час назад не мог смириться со смертью девушки, но она уже их прожитый этап, мысли о смерти человека могут отравлять. А он уже отравлен. Отравлен Ириной, её тенями, её ядом, речами, она поселилась в мозг, холодный голос женщины потихоньку пробирался ему в голову, он не принадлежал уже себе. Он перестал принадлежать себе, когда встретил их на вокзале. Уже тогда Арман вступил в свою клетку на шахматной доске, где он будет съеден. Допив коньяк, мужчина поспешил выйти с кладбища, оставляя Кристину лежать в холодной земле, куда никто не придет и не положит букет в честь умершей юности.
Возле ворот кладбища Армана ждали его люди, которые совсем недавно были людьми Жоржа. Им всё равно под кем быть, главное, чтобы был доступ к деньгам, а он у них был. Он выпил прилично, но опьянения не чувствовал, что злило, мужчина пытался забыться в пьяном угаре, забыть тени, что сейчас в доме. Он желал забыть равнодушие Ирины, ее холодные черные глаза, в которых уничтожено все человеческое. Осталось ли в нем самом что-то? Наврятли. В нем выжжено всё давно бесконечными разборками, убийствами, насилием, Арман сам шел по острию лезвия, так что он давно стал пешкой у зла. Хотя, считал себя королем.
Арман мотался по делам до ночи, решая текущие проблемы и старался не нажить новые. Удерживать авторитет сложно, но возможно, если тебя боятся. Однако, что делать, когда сам боишься? Боишься, что кровь стынет в жилах. Боишься, что оглядываешься по сторонам чаще, чем надо. Холодный пот на лбу его выдавал, ему казалось, что его люди это заметили и шептались за спиной. Но Арман в глубине души понимал, что в нем говорит паранойя, но откуда она взялась. Он всегда отличался спокойствием и силой. Но именно сейчас ему хотелось бежать ото всего. Да так, чтобы сверкали пятки. Сосуд ему не доверяла. Иначе, зачем тени в его доме. О человеке судят по его поступкам. А ее поступки несли лишь смерть. Она сама смерть.