Темные времена. Книга 2

На сестринском посту никого не было. Я, не притормаживая, проскочила мимо столов, заваленных планшетами с историями болезней, и без стука ворвалась в комнату отдыха.

– Ёпрыст! – рявкнула юная медсестричка, уронив на халат бутерброд. Я её не видела ещё ни разу, практикантка, наверное. – Психи, ваще опсихели?!

Юлия подобралась и оставила чашку с чаем:

– Поль, что случилось?

– Сухомлинский взял в плен моего мужа и тащит к окну.

– У нас на этаже?!

– Ага.

Юля вскочила, приказала молодой хамке:

– Найди сиделку Сухомлинского. Бегом, потом поешь!

Вдвоём мы выскочили в коридор.

– Где?

– В том конце, – махнула я рукой.

Юля сорвалась с места, я за ней.

Мальчишка стоял на подоконнике. Стекло он уже разбил, с порезов на руках текла кровь. Боли он не чувствовал, как и почти все здесь.

– Смотри, мужик! Если ты, выпрыгнув из окна, реснешься на кладбище – значит, ты игрок. Если прямо в том месте, где умер, – значит, непись. Усёк?

– Пацан, не дури, – сжимал и разжимал кулаки Денис. Он явно хотел податься вперёд, стащить дурака на пол, но боялся, что тот спрыгнет. – Если ты выпадешь из окна, умрёшь окончательно!

– Неа! – затряс головой Сухомлинский. – Я на два года подписку оплатил!

– Мужчина, отойдите, – прошипела Юля. – Мы разберёмся. Охрана, – так же тихо сказала она в браслет, – у нас летун, четвёртый этаж, второй корпус, восточная сторона, коридор. Растяните что-нибудь на земле, побыстрее.

Денис подошёл ко мне, взял за руку. Я не сразу обратила на это внимание – пространство снова стало двумерным. Только люди остались прежними. И на том спасибо.

В браслете что-то прошамкали в ответ.

– Ярик, зайка, слезай, – заворковала Юля.

– Нет, – упёрся Сухомлинский. – Мужику надо роль определить, я показываю, как!

– Давай, ты на кухне его проверишь? Если съест кусок хлеба – игрок, если откажется – непись.

– А что, разве так можно? – удивился псих.

– Ну конечно! – уверенно ответила медсестра. – Все так делают.

– Да? – с сомнением протянул Сухомлинский. – Ну, не знаю…

– Что происходит? – прошептал Денис мне на ухо.

– Тсс, потом. Не спугни. Пойдём.

Мы осторожно, стараясь не топать, стали пятиться назад.

– Эй, мужик! Ты куда!

– Я здесь, – откликнулся Денис, остановившись. – Давай послушаем женщину и пойдём на кухню, а?

Сухомлинский тяжко вздохнул и кивнул.

– Молодец, – тихонько похвалила я мужа.

Подбежала запыхавшаяся практикантка и гаркнула:

– Сиделка щас прибежит.

– Сиделка?! Модеров на мыло! – завопил парнишка, поднял руки и сделал шаг назад. Из окна.

Денис выругался, подскочил к подоконнику и выглянул наружу.

– Дура! – закричала Юля. – Забудь про зачёт по практике, поняла?! Не сдашь – я для этого всё сделаю!

– Ыыы, – рыдала девчонка, сползая спиной по стенке. – Я не хотела, не думала-а…

– Не думала она. Ваше поколение вообще думать не умеет! Навязали на мою голову!

– Спокойно, дамы. Там внизу успели покрывало какое-то натянуть. Жив ваш пациент.

– А-а-а! – продолжала плакать практикантка.

Юля, разговаривая по браслету, куда-то побежала.

Я потянула мужа в свою палату.

* * *

– У него другие симптомы, – рассказывала я, когда мои соседки из деликатности ушли прогуляться, а мы улеглись на кровать и наконец-то, после стольких месяцев, обнялись. – Не как у меня. Мальчик уверен, что вокруг – игра. Он уже полгода не осознаёт, где находится. Девочки говорили, родители огромные средства клинике жертвуют, исследования нескольких направлений финансируют. Надеются, что их сын в разум вернётся. Ладно бы, он играл во что-нибудь фэнтезийное или фантастическое. Ну, чтобы разница заметна была между мирами. Говорят, выздоровление в таких случаях быстрыми темпами идёт. А он в каком-то симуляторе города зависал. Ну, знаешь? Дом построить, семью завести, бизнес и так далее. Всё до безобразия реально.

Я говорила и говорила про Сухомлинского. Про то, какие здесь спецы хорошие работают, про Юлю, с которой сдружилась. В общем, болтала и болтала о ерунде.

Денис не перебивал. Ждал, когда меня «отпустит».

Это нормально, такое отчуждение. Каждый раз после долгой разлуки мне приходится заново привыкать к его запаху, дыханию, да и вообще, присутствию. Чтобы ускорить процесс, я точно так же болтаю, болтаю, не касаясь главных тем. Рассказываю мировые новости, сюжеты новых кинофильмов, делюсь сплетнями о знакомых… Дома чужой мужчина превращается в родного человека за пару часов. Как будет сейчас – не знаю.

– Поль. Хватит, – зарылся муж носом в мои короткие волосы. – Плевать мне на пацана. Ты как? Всё действительно настолько плохо?

– На данный момент мы с тобой мультяшки. А в остальном всё отлично, – горько сказала я и заплакала.

Он стал гладить меня по спине, шептал о том, что всё будет хорошо, а я рыдала всё сильнее. Как же хорошо, что он прилетел!

– Прости меня, я так накосячила. Ты меня, наверное, полной дурой считаешь…

– Ну, предположим, я всегда знал, что ты немного не в себе, – хмыкнул Денис.

– Чего? – я отодвинулась. – Ну-ка, повтори!

Муж рассмеялся, а у меня внутри лопнул ледяной пузырь, который катался в груди с момента приезда сюда.

* * *

– Покусанный тобой пацанчик нормальным оказался. Напарник его – то ещё говно, свидетель грёбаный. Но доктор прав: дела не завели, только на карандаш тебя взяли. А пацанчик ещё и свёл отца с семьёй, которая капсулу продавала. Так что Оля сейчас в прекрасных условиях, можешь на этот счёт не волноваться. Зарплату мне на карту перегнали, жить есть на что. И да, я написал заявление о том, что следующую вахту пропущу.

– Зачем?!

– Так. Спокойно. Во-первых, начальник мой – нормальный мужик, ты же знаешь. Сказал, оформит. За свой счёт, конечно, но зато с сохранением должности. Что мне ещё делать оставалось? Оля в тюрьме, ты вон – начудила. Как я вас брошу?

– Извини.

– И не думай. Всё нормально. Отец мне всё рассказал. Я сначала, конечно, хотел и тебя, и его придушить за эту авантюру, но потом понял, что вы придумали наилучший вариант в сложившейся ситуации. Так что наоборот, горжусь – андестенд? И не надо мне тут вот этих твоих «извини», «это всё из-за меня» и так далее. Понятно?