Темный час
Шрифт:
– У меня был парень. Боби.
Я молчала. Что еще сказать, ума не приложу.
– Если вам будет удобнее, я могу задавать наводящие вопросы.
– Да, спасибо, так будет лучше.
– Можете рассказать о нем? Что он за человек? Чем увлекался, какие фильмы любил?
В голове лишь белый шум. Я точно это должна знать про своего бывшего парня? Я это вообще знала когда-нибудь?
– Да я собственно даже не знаю. Мы недолго встречались, ничего особенно в нем выделить не могу. Парень как парень, каких сотни. Разве что вспыльчивый характер.
– Где вы познакомились?
– На благотворительном обеде в церковном приюте. Я там выросла, а он пришел с родственниками.
Доктор кивает и делает пометку в своем блокноте. Так хотелось вырвать этот блокнот и посмотреть, написал ли он уже «Чокнутая» или еще нет.
Ты всегда была немного отбитой.
Встряхиваю головой, прогоняя очередную колкость памяти.
– Вы расстались?
– Да, я его бросила.
– Что послужило причиной такого решения?
– Ммм…не сошлись во взглядах. Он вспылил и прилюдно меня унизил.
– Вас это задело?
– Его слова? Вовсе нет, просто я поняла, что не хочу иметь с ним никаких дел.
– Можете рассказать больше про ваши отношения? Какие они были?
Долго жую ответ, пытаясь сформулировать так, чтоб он не звучал, как оправдание.
– Странные. Мы часто ругались, но стоило мне извиниться, как ссора сходила на нет. Он сразу успокаивался. И постоянно называл меня печенькой, хоть мне это и не нравилось.
– Он мог специально спровоцировать ссору?
– Да, мне кажется, он часто это делал.
– Как вы думаете, зачем он это делал?
– Сделать меня виноватой? На самом деле, без понятия, что у него там в голове творилось.
– За ним наблюдалась подобная привычка навязывать вам чувство вины?
– Да, пожалуй. Он часто любил еще тыкать меня тем, что я из приюта, а он якобы дал мне билет в жизнь.
Доктор что-то снова записал в записную книжку и вернулся к разговору.
– Что вы испытали после того, как расстались с ним?
– Это должно быть прозвучит странно, но я испытала облегчение.
– Вы понимали, что ваши отношения ни к чему не приведут.
– Именно, но…
Я оглянулась на окно, за которым уходящая зима уступала место свежей весне. Доктор терпеливо ждал, когда я продолжу.
– Проблема в том, что в одно утро я проснулась и поняла, что что-то потеряла. Понимаете? Что-то очень важное.
– Вы любили его?
– Боби? – а кого я еще могла любить? – Нет. Не любила.
– Тогда к чему вы можете отнести чувство потери? Вы потеряли комфорт? Или опору рядом с собой?
Все не так. Он задает слишком глупые вопросы.
– Нет, в том-то и заключается самая большая проблема. Я не знаю, что я потеряла. Я этого не помню, словно кто-то взял и вырвал часть воспоминаний, словно страницы книги. В одно утро я проснулась и поняла, что жизнь больше не имеет смысла. Если вообще когда-то имела.
– Очень интересно.
– Это точно не связано с Боби. Мне, по сути,
плевать на него и на наши отношения. Но в то утро я поняла, что из меня вырвали огромный кусок внутреннего тепла, и у меня никак не получается восполнить эту пустоту.– Потому что вы не знаете, чего ищете.
А вот это уже ближе к теме.
– Именно так! Я словно слепой котенок тыкаюсь по углам, пытаясь понять и выстроить внутренний мир, который стремительно полетел черти куда.
– Вас пугают большие скопления людей, Джес?
Его вопрос заставил меня призадуматься.
– Нет, скорее нет, чем да. Но в них я чувствую себя…мммм…
– Некомфортно?
– Да, странно. Словно это не мое место.
– Словно вы живете чужой жизнью?
Беру предложенный доктором в начале приема стакан воды и снова делаю большой глоток.
– Словно я раньше жила настоящей жизнью, а сейчас нет. Все выглядит как дешевая подделка. Лишь острое чувство боли и тоски внутри кажется настоящим. Я как примечание на полях собственной жизни, ничего не значащее и ничего не меняющее.
Доктор долгое время молчит, разглядывая свои записи.
– Пожалуйста, продолжайте.
Сказать или нет? Про те самые три столпа, на которых держится мое сумасшествие.
– Есть еще три вещи, которые вызывают во мне бурю эмоций.
– Вы бы отнесли эти эмоции к прошлой «настоящей» жизни?
– В точку. Как бы я ни старалась забыть о них, мое подсознание настойчиво запоминает их все сильнее. Это стало каким-то наваждением. Я ищу того, чего нет. Жду того, кого не знаю. Полный бред.
– Расскажете о них?
– В кафе, где я работаю, есть стол в углу справа. Почему-то меня постоянно тянет смотреть на него, словно там кто-то должен быть, а его нет. А если туда садится какой-то посетитель, но все мои внутренности выворачивает от неправильности. Понимаете? Они не должны там сидеть.
– Как вы считаете, почему они не должны там сидеть?
– Понятия не имею. Если бы я знала ответ на этот вопрос, меня бы тут не было. Это просто…неправильно.
– А вы знаете, как должно быть правильно?
Болезненно пожимаю плечами. Откуда мне знать.
– Еще имя Майкл.
– Если вы слышите, что кого-то называют этим именем, вам это тоже кажется неправильным?
– Да, это звучит глупо, верно?
– Нет, вовсе нет, Джессика. Это вполне нормально, - доктор делает еще одну запись, затем проводит ручкой черту.
Устало гляжу на него, пытаясь распознать, вынесли ли мне только что смертный приговор.
– И каков мой диагноз?
– Смею предположить, что нервная работа, постоянная усталость и расставанием с парнем привели к нервному срыву. У вас было такое, что вы не помнили, что делали вечером? Или пришли с работы, и весь вечер провалялись в постели?
Киваю. Было.
– Это последствия нервного срыва. Организм, таким образом, пытался восстановить запас сил и выровнять эмоциональный фон, который пошатнулся.