Темный эллерат

— Ты… жив? Я очень рада этому, — хотела коснуться демона рукой, убедиться, что он не мираж, но смогла лишь немного приподнять ее, после чего безвольно опустила обратно. Не обращая внимания на подкативший к горлу ком и наворачивающиеся слезы, посмотрела на Рея, — спасибо!

— Госпожа Леа, — расчувствовался Чейт, хотя это ему не свойственно, — моя жизнь принадлежит вам, и я до конца своих дней буду преданным слугой.

Я кивнула и, совсем расклеившись от переизбытка чувств, расплакалась.

— Почему она плачет? — улыбка на лице Рея держалась как приклеенная, но с полыхающими гневом глазами смотрелась настоящим оскалом. Демон мог искусно лгать и притворяться, но сейчас, похоже, плохо себя контролировал.

— Полагаю, от радости, — нашел нужным пояснить Чейт, хотя, как по мне, то и так все понятно. — У людей, порой, эмоции находят странный способ для выражения крайней степени чувств. И неважно, чем они вызваны, глубоким стрессом или счастьем, симптоматика одна и та же. Огромную роль, конечно же, играет причина такого сильного эмоционального проявления, но последствия от них идентичны. Поэтому рекомендую восстанавливающее зелье и глубокий сон, во время которого она придет в норму и будет спокойнее воспринимать события.

— Делай, что нужно, — сквозь окутывающую дымку сна, различила голос Рея, — и так и быть, пусть пока амулет побудет на ней.

ГЛАВА 19

На поправку я шла семимильными шагами. И как по-другому, если рядом находились друзья, а выхаживал любимый мужчина? Рей не доверял Чейту, предпочитая лично наносить лечебные мази, давать лекарства или относить меня в ванную, умудряясь участвовать в процессе омовения. Ревность, порой, необоснованная распространялась и на Сцину. Уж к кому, а к девочке-подростку, что стремилась всячески угодить, ревновать было глупо. Со служанкой складывались странные отношения. Если я хотела видеть в ней прежнюю подругу, то она пугалась проявлений дружбы, при каждом случае падая на пол и умоляя простить или пощадить. Демоны по большей части выносливые создания, однако все равно видела в ней хрупкую девочку. Поэтому, когда она тащила нагруженный под завязку поднос с едой, казалось, бедняжка прогнется под его тяжестью или обязательно уронит. Вот и спешила помочь. И время массажа специально уменьшала, прекрасно понимая, насколько это тяжелый труд. Из-за этого с Реем однажды поцапалась. Застал в тот момент, когда я, увидев вплывающий в комнату набор супниц и тарелок, бросилась к Сцине, забрала еду из рук и пронесла ее пару метров до стола. Демон с каменным выражением лица наблюдал, как привычным движением выставила блюда на стол. Затем подошел и одним движением смел все на пол. Я опешила на мгновение, а после тут же принялась демонстративно прибираться, собирая посуду и разбросанную еду. На этот раз, Рей выбил тарелки прямо из рук. Не стерпев подобного произвола, высказала все, что накипело.

— Я не вещь и не кукла, Рей! Я живой человек! Ты же шагу не даешь ступить, ограничивая во всем. Чем тебе посуда провинилась? И… мне больно! — потерла наливающиеся краснотой запястья и прошептала с обидой, — синяки будут. Почему ты так со мной? Ни разу не извинился за ту боль, что причинил. Почему?

— Леа! Заруби себе на носу, — меня пребольно щелкнули по названной части тела, будто и не расслышали тихой мольбы, — моя эрите не должна унижаться, выполняя работу за слуг! Считаешь, я не способен обеспечить тебе достойную жизнь? Не смей позорить меня в моем доме!

— Позорить? Я? — задохнулась от несправедливого обвинения, — в твоем доме, да? Не в нашем, в твоем. Верно. Другого-то у меня и нет. Ты же не оставляешь мне выбора! Мне просто некуда идти. Но если считаешь, что позорю или стесняю тебя, то я уйду. Куда-нибудь, все равно куда.

Резкая пощечина обожгла щеку, и я упала, в ужасе вытаращившись на демона. Меня затрясло от обиды, и слезы-предатели ручьем полились из глаз. В голове не укладывалось, он меня ударил. Рей! Ударил! Меня!

— Не смей даже думать об этом! Никогда! И говорить тоже.

— Как ты не понимаешь? — одному богу известно, чего стоило не накричать, сдержаться и не наговорить лишнего. Но если сейчас оставить все как есть, дальше число запретов только увеличится. Мне нужно, чтобы он всего лишь понял, в чем причина моих поступков, и тогда, возможно, вместе мы найдем решение, которое устроит обоих. Я все еще верила Рею, верила в нас, даже после того, что случилось, — здесь все твое: дом, одежда, еда, слуги, вещи. Все подчиняются твоим правилам и боятся слова лишнего сказать, посмотреть косо. Но я ведь не вещь! И не прислуга! Если ты меня любишь, почему же не слышишь?

— Довольно споров и слез! — Рей присел рядом, потянулся, чтобы обнять, но я не позволила. Отшатнувшись, демонстративно обняла себя руками и уставилась в сторону. — Так, значит, — процедил он, — поговорим позже, когда успокоишься.

Уже у выхода замер на пороге, обернулся ко мне.

— Еще одна такая выходка, и служанка отправится на скотный двор. За пренебрежение к обязанностям она будет наказана. Пришлю к тебе кого-нибудь, чтобы все убрали. И да, я подумаю, чем тебя занять, чтобы не скучала.

Вот так! — снова поставил перед фактом и ушел, не посчитав нужным извиниться. С одной стороны, прекрасно осознавала, демоны не привыкли просить прощения. В его понимании, я нарушила правила, унизила в собственном доме, и пощечина — слабое наказание, сиюминутный порыв, который не сумел сдержать. Серьезного вреда на самом деле не причинил. Но с другой — он ведь так и не понял или не захотел понять, почему я это сделала. Рея не стоит сравнивать с земными мужчинами, они воспитаны в другой среде. Конечно, есть такие, для которых ударить женщину в порядке вещей, но это крайности. В большинстве своем к слабому полу земляне относились с уважением. Так, почему же, так обидно и гадко, будто плюнули в душу? — ответов у меня не было. На секундочку захотелось действительно куда-нибудь исчезнуть, чтобы демон помучился, побегал, да поискал. Чтобы понял — нельзя так со мной. Да разве ж это поможет? Снова пострадают невиновные, а меня в итоге найдут и вернут хозяину, и только мне же в итоге будет хуже.

Как и обещал, Рей пригласил специалиста по ментальной магии. Им оказался Суолк, низший демон, специализирующийся на менталистике и артефакторике. Занимались мы с ним ежедневно по два часа утром и после обеда. Держался демон подчеркнуто вежливо и деликатно, держал дистанцию. Видимо, тут не обошлось без Рея. Как только пустил его в мое окружение? Он же еще в прошлый раз приревновал, когда я впервые столкнулась с Суолком. Но, то ли учитель и вправду не испытывал ко мне влечения, то ли очень тщательно это скрывал. Во всяком случае, его эмоции не прочла ни разу. И это к лучшему. Сложно с кем-то общаться, каждую минуту ожидая подвоха. А так, мы вполне подружились, и я даже прониклась к артефактору признательностью и за мастерски выполненный амулет, закрывающий чувства от посторонних, и за те умения, которыми вполне успешно овладевала.

Основную часть занятий составляли медитации, на которых училась взаимодействовать с внутренним я. То, что считала тьмой на самом деле оказалось моим восприятием состояние покоя. Все эмоции обладали цветом. К примеру, ярость или гнев отливали бордово-красными оттенками, грусть, меланхолия — сине-голубыми, жизнелюбие — зеленым, счастье — солнечно-золотым. В черном же растворялись все внешние раздражители, а перемешавшиеся цвета приходили к равновесию. Однако злоупотреблять полным отрешением от эмоций не следовало. Для эмпатов, вроде меня, это чревато выгоранием. Я даже предположила, что все демоны в какой-то мере выгоревшие эмпаты, но Суолк опроверг мои доводы. Природа людей и демонов слишком разная, чтобы проводить аналогии. В какой-то мере я уникум, потому что среди человеческого населения Дхаара, такого дара не встречалось. Скорее всего, особенность воспринимать и транслировать другим эмоции присуща только жителям моей родины. Но и то, утверждать наверняка не стоит, потому что нет возможности проверить гипотезы на практике и сравнить с другими жителями Земли. Собственно, из-за отсутствия этих самых жителей. А по одному представителю сложно судить обо всей расе. Те же способности к менталистике родственны по сути с моим даром. Среди демонов-то разумников полным-полно.

Суолк помог создать внутренний якорь, обратившись к которому приходила в состояние покоя. Научил различать эмоции, отделять свои от чужих, классифицировать их, а также целенаправленно воздействовать на посторонних. С последним возникло много проблем, так как сложно было дозировать силу дара так, чтобы под влияние подпал конкретный демон. Проще накрыть всех и сразу, щедро выплескивая накопившиеся чувства. Застопорились и на том, чтобы заставить подопытного ощутить какую-то конкретную эмоцию, а не коктейль из них. Ведь чистое проявление радости, боли или той же ненависти, как правило, достигалось при сильных встрясках, которые могли нанести вред живому существу. Яркий пример тому Сцина. Она попала под мощный выплеск негатива. Агония и невыносимая боль десятков сородичей, помноженная на мой панический ужас, буквально вскипятила кровь всех в радиусе ста метров.