Темный лорд Кассиус Малфой

— Вот, проверяйте, — Блэк передал медальон Флитвику.

Когда артефакт добрался до Дамблдора, старый волшебник внимательно его осмотрел, применил несколько диагностических заклинаний, даже капнул какую-то жидкость из хрустального флакона. Жидкость пошипела, но больше ничего интересного не произошло.

— Медальон совершенно пуст, — выдохнул удивлённый Дамблдор. — Значит, у Тома остался всего один крестраж, остальные он использовал для своего восстановления или они были уничтожены… Филиус, друг мой, — обратился старик к полугоблину. — Ваша миссия становится ещё более важной.

Флитвик только молча кивнул, а Дамблдор задумчиво погладил феникса.

— Если это всё, господа, то я вынужден с вами проститься, — посмотрел Кассиус на волшебников. — Дела рода, как вы понимаете.

Все начали прощаться, и Блэк в сопровождении маленького профессора, вышел из кабинета.

— Как ты думаешь, Северус, — задумчиво посмотрел Альбус на зельевара. — А не может ли наш юный друг разделять позицию тёмного лорда? Может быть, медальон не был уничтожен так, как он рассказывал, а послужил ещё одной частью восстановления?

Снейп криво усмехнулся:

— Я ни разу не видел парня на собраниях пожирателей. Мне кажется, лорд до сих пор не обращал никакого внимания на существование ещё одного Блэка. Я позавчера узнал от Уолдена Макнейра, что они были по заданию лорда во Франции и вычислили, где прячется Малфой.

— Да? — напрягся Дамблдор. — И что произошло? Люциус тоже встал под знамёна Волдеморта?

— Нет, — скривился Северус как от зубной боли. — Они вызвали лорда, и тот убил Люциуса на глазах у его жены, приказав прислать к нему Драко.

— И что, младший Малфой сейчас носит метку? — нахмурился Дамблдор.

— Нет, директор, — покачал головой Снейп. — Малфои каким-то образом наложили «Фиделиус» на мэнор и до самой осени крестник просидел дома. Ну а в Хогвартсе, пока вы здесь, безопасно.

— Что творится, — Дамблдор удивлённо покачал головой. — Сначала Том убивает своего казначея, потом неизвестно кто, накладывает высшую защитную магию на дом Малфоев, а теперь ещё выясняется, что вечно трусливые блондины, решили не прогибаться под сильного хозяина?

— Может, они развернулись к свету? — ухмыльнулся Снейп.

Дамблдор вновь в изумлении покачал головой, поглаживая феникса. А потом полез в стол и насыпал птице из пачки орехов.

Глава 49 Неудачный день семьи Лестрейндж.

***

Кассиус неторопливо шёл по коридорам Хогвартса, пребывая в задумчивости. Рядом семенил провожающий его профессор Флитвик. В замке снова почти никого не было заметно, у студентов шли лекции, праздношатающихся детей было совсем немного, да и то, те спешили поскорей найти нужный кабинет. Осень ещё не вступила в свои права, и в замке было тепло.

— Скажите, мистер Блэк, вы тёмный маг? — выбил Кассиуса из раздумий неожиданный вопрос маленького профессора. Сейчас Флитвик не выглядел безобидным чудаком. Рядом с Кассиусом оказался действительно серьёзный волшебник, прошедший не одну сотню схваток.

— Конечно, — улыбнулся парень профессору, — я же Блэк…

Полугоблин только хмыкнул.

— Я думаю, вы понимаете, что имелось в виду, — он хитро прищурился.

Кассиус скромно пожал плечами.

— Я не знаю, что вы от меня хотите услышать, уважаемый профессор, но тёмная магия законодательно запрещена в нашей стране. Ей могут пользоваться только сотрудники отдела Тайн в министерстве. И ещё, мне кажется, аврорам давали разрешение во время второй магической войны.

— Я имею в виду, направление развития вашего источника, мистер Блэк, — поправился полугоблин. — Я узнал татуировки, об этом есть немного в хрониках моего народа. Это печать служителя тёмной магии Атлантиды. Не знаю, кто так с вами пошутил, если вы не в курсе об истинном значении этих символов. Ваш рассказ про Скандинавские руны может и успокоил Дамблдора, но у меня немного другие источники. И я не собираюсь ни с кем делиться этой информацией, — запротестовал полугоблин, заметив острый как кинжал, взгляд Кассиуса. — Мне всего лишь нужно понять, может ли мой народ сотрудничать с вами в одном архиважном для нас вопросе или нет.

Они уже шли по двору, когда Кассиус внимательно осмотрелся по сторонам, и не заметив ничего подозрительного, сказал:

— Думаю сотрудничество возможно, я не против побеседовать на эту тему. Но что-то определённое допустимо обсуждать только когда в стране появится новая власть. Сейчас запреты на тёмную магию слишком сильны.

— Вы имеете в виду того, кого нельзя называть? — напрягся Филиус.

— Нет, что вы, — улыбнулся Кассиус. – Я имею в виду себя…

***

Гарри неловко замотал тряпочкой руку, на которой будто скальпелем было вырезано: «Я никогда не буду лгать». Проклятая «розовая жаба» на отработках заставила его писать особым пером, которое вырезало текст на руке, хотя писал он на пергаменте. Было очень больно и обидно, а Амбридж только весело скалилась, глядя на страдания подростка. Сразу после того, как Гарри отрывал перо от пергамента, кровоточащая царапина мгновенно затягивалась, но потом на руке оставался багровый шрам в виде написанной фразы.

Поттер не знал, его одного пытает на отработках новый учитель ЗОТИ, или на каждом факультете у неё есть жертвы. Внутри Гарри просто кипело от негодования, когда он вспоминал окончание вечерней экзекуции: «Что ж, пожалуй, на сегодня довольно, — приторным голоском, ворковала Амбридж. — Жду вас завтра в это же время, не опаздывайте. Мне кажется, вы уже немного научились держать себя в руках, мистер Поттер…»

«Жаба, ненавистная злобная жаба!» — передёрнуло подростка от неприязни.

Ещё раз прокляв нового преподавателя, Гарри сплюнул и без всякого настроения продолжил добираться к гостиной Гриффиндора. Несмотря на издевательства профессора ЗОТИ, которые длились уже целую неделю, Поттер так и не сказал об этом никому. Ни декану, ни директору Дамблдору, ни своим новым знакомым из ордена Феникса.

Он мужественно терпел, не обращая внимания даже на призывы друзей как-то решить эту проблему и обратиться хотя бы к Макгонагалл. Если взрослые не видят, как ему плохо и как он страдает, наверно, у них и так хватает проблем. Тем более, ещё требовалось тренироваться в квиддич и готовиться к урокам, да и боль от пера была на самом деле не такой уж сильной.