Тёмный лорд

— Ты в порядке? — Миранда заботливо посмотрела на друга.

— Вроде жив, — заметил Том. Прозвенел звонок, и они пошли к поезду. — Едешь с нами?

— Нет, Том, я со своими, — покачала головой Миранда.

Том почувствовал легкий укол. Хотя ничего не произошло, у него испортилось настроение. Сев в купе с Рэндальфом, Друэллой и Араминтой, он уткнулся в книгу, с интересом слушая их болтовню. Вскоре к ним заглянула продавщица тележки со сладостями, и дети накупили шоколадных бобов. Том смеялся вместе со всеми, видя, как на голове Рэндальфа выросли рога. Он тоже распечатал пару бобов, но все они оказались с ушной серой.

В шесть часов поезд прибыл в Хогсмид. Друзья вышли на перрон, и в каретах, доехали до школы. Том в отличие от других, что кареты запряжены громадными неприятными лошадьми и не мог понять, почему их не видят другие. Как только Том очутился в прихожей с мраморной лестницей и фонарями, на него нахлынули радостные мысли и воспоминания. Посмотрев на статую вепря, Том почувствовал, что вот теперь он наконец-то дома.

Всю процедуру распределения Том смотрел на разноцветные вымпелы и потолок, закрытый плотной пеленой туч. Это, впрочем, не мешало ему хлопать вместе со всеми, приветствуя новых слизеринцев. Среди множества имен Том запомнил двоих: белокурого мальчика Альберта Эйвери и невысокого Сайнуса Блэка, сохранявшего, как и все представители его фамилии, равнодушное выражение лица.

— Прошу внимания, — в полной тишине поднялся директор Диппет. Его лицо по-прежнему обрамляли очки в позолоченной оправе. — Должен сказать вам новость: с нынешнего дня мы в состоянии войны с Гриндевальдом.

По залу пронесся гул. Несколько девочек из Хаффлпаффа вскрикнули. Том посмотрел на синий стол. Миранда, застыв, с тревогой смотрела из-под сверкающих очков на учителей.

— Сегодня утром, — продолжал Диппет, — войска Рейха вторглись в Польшу. Мы послали протест в Берлин, и Гриндевальд в ответ объявил нам и Франции войну. Магловские правительства объявят войну Рейху через пару дней, но она уже началась.

— Я также хочу вас предупредить, — заговорил Дамблдор, получив одобрительный кивок Диппета. — До сих пор в мире не было темного волшебника, равного Гриндевальду. — Том дернулся: ему показалось, будто в глазах профессора трансфигурации мелькнула острая боль. — И все же, — продолжал Дамблдор, — главное его оружие — это вы. Гриндевальд разлагает молодежь, приобщая ее к темному волшебству, внушая, что нет грани между темной и светлой магией. Я призываю вас не поддаваться соблазнам и не впускать в сердце темные силы!

Тишина взорвалась, перерастая в гам. Слова Дамблдора словно вывели всех из оцепенения. Друэлла Розье о чем-то спросила Тома, но он не расслышал ее вопрос.

— Тихо! — крикнул директор Диппет. Том всегда удивлялся, насколько громким мог быть голос у этого высохшего старика. — Постройтесь в шеренги и следуйте в свои гостиные.

Большой зал потонул в криках. Затем толпа учеников быстро двинулась из Большого Зала. Том равнодушно подвинул кубок и пошел со всеми. Перед глазами стояло странное выражение боли в глазах профессора Дамблдора.

========== Глава 16. Наследник Слизерина ==========

Осенью тридцать девятого года Хогвартс выучил новое слово — Вермахт. Именно так, клацающе, словно перезаряжающаяся винтовка, называлась армия Гриндевальда. После праздничного пира Рэндальф Лестрейндж устроил в гостиной лекцию о силе Польши, которая, по его словам, двадцать лет назад даже победила русских*. Но лучшая польская армия Сосновского была разгромлена под Краковом за четыре дня. В «Пророке» все чаще мелькали колдографии волшебников в черных мундирах и со знаками двойных молний.

Война, впрочем, шла где-то далеко. Из шумных коридоров Хогвартса она и вовсе казалась миражом. Том по-прежнему учился лучше всех по всем предметам: большинство учебников за второй курс он изучил еще в прошлом году. Прилагать усилия приходилось только на травологии: профессор Герберт Бири теперь проводил занятия в теплицах, заставляя второкурсников высаживать и пересаживать всевозможные растения. Райвенкловцы из-за пакостей Мальсибера и Крэбба по-прежнему смотрели на слизеринцев с неприязнью. Это, впрочем, не мешало Миранде оставаться лучшим другом Тома: по пути до Большого зала они с удовольствием обсуждали новости и смеялись, вспоминая происшествия на уроках.

В ту теплую осень Том часто приходил к озеру, где он облюбовал место у маленькой заводи с плакучими ивами. Легкий ветер гонял по воде разноцветные листья, и они, сбиваясь в стайки, приплывали к берегам. Том часто, отрываясь от книги, подолгу смотрел на воду. Этот лазурный мир казался ему удивительно хрупким.

*

Том лежал на полу. Перед глазами была темно-серая туфля Бренды, которую она, усмехаясь, подвинула вперед. Патрик занес ногу, готовясь пнуть его, и тут же вскрикнул. В старом шкафу возникло зеркало с отражением Тома в школьной форме. Призрачный Том подмигнул и вышел из зеркала.

— Как… Как тебе это удалось? — испугался Патрик. Бренда испуганно хлопала глазами.

— Ты смеешь задавать вопросы, магл? — улыбнулся призрачный Том. Голос у него был таким же мягким, как у настоящего Тома, но в глазах мелькал нездоровый блеск. — Cruсio! — воскликнул он, взмахнув палочкой.

Верзила упал и стал кататься по полу. Том не знал, что именно у него болит, но судя по крикам, его словно резали десятки ножей.

— Crucio, — повторил зеркальный двойник, наложив на Патрика двойное пыточное проклятие. — Даже у маглов есть подобие любви, — рассмеялся он. — Для их самца видеть гибель своей самки — большая мука. — Бренда с визгом сбросила туфли и отчаянно полезла на стол. Она, похоже, поняла, что сейчас произойдет.

— Нет! — закричал Том, глядя, как его двойник направил палочку на Бренду.

— Какой же ты трус, Том, — холодно усмехнулся его двойник. — Avada Kedavra! — Ослепительная зеленая вспышка закрыла зеркало и комнату.

— Чего орешь, грязнокровка? Заучился до глюков?

Том открыл глаза. Словно из тумана возникли серые глаза Мальсибера. Мальчик облегченно вздохнул: вокруг был привычный сумрак спальни. Том не мог прогнать ужасное чувство страха, которое возникало у него каждый раз, когда ему снились кошмары.

— Пошел к черту, — пробормотал он, нащупав палочку под подушкой. Ночевать в слизеринской спальне без палочки было по меньшей мере глупо.

— Знаешь, какой сегодня день, грязнокровка? — хихикнул Нортон.

— Боже мой, Мальси, неужели ты, наконец, выучил дни недели? — надменно спросил Том, прищурив отливавшие бирюзой глаза.

— Сегодня пройдут отборочные в квиддич, — Мальсибер сухо рассмеялся. — Нелетающим грязнокровкам остается только мечтать, сидя на земле.

— Sasprissionis! — Том, взбешённый, что его назвали грязнокровкой, достал палочку и выкрикнул проклятие. Заклинание озарило комнату яркой золотистой вспышкой, и ноги Нортона подкосились.