Темный оборот луны

Резко сжав напоследок телефонный аппарат, как эспандер, она швырнула его в сумку.

– - Тебя тут только не хватало...
– проговорила она вполголоса, адресуясь к отключенному собеседнику.

– - Кто это?
– спросила Инна подозрительно, так как в самом факте Галиного отпора ей уже виделись бритые бандиты на другом конце линии.

– - Да, - Галя махнула рукой.
– Был тут один... Слова-то какие придумал, когда надо... Люблю, говорит, обожаю... жить не могу...
– каждое слово расцветало в ее объемистых жестах, словно пион. Инне, которой никогда никто не говорил таких слов, стало завидно.

– - А что?
– переспросила она, уточняя, чего именно она не поняла, и чем Гале все это не нравится.
– Может, действительно любит?

Галя на излете последней дуги плавно опустила руку, утверждая окончательный приговор невидимому оратору.

– - Слушать их больше, - проговорила она равнодушно.
– Еще одному бесплатная проститутка понадобилась. Любовь выдумали русские, чтоб не платить. Надоели...

Инна растерянно помолчала, не зная, что говорить.

– - Да ты ж видела его, наверное!
– сказала Галя, что-то вспомнив.
– Он был здесь. Пегий такой. Показалось на минуту... сказка какая-то в глазах была. Да бог с ним. Садись, - она похлопала рукой по обшарпанной, в дырках из-за смещенных нитей переплетения, диванной ткани.
– Чего ты такая всколоченная?

– - Ох...
– выдавила Инна.

– - Чего ох?
– спросила Галя участливо, как, наверное, спрашивала свою дочку.

– - Страшно...
– проговорила Инна, не глядя на Галю и с хрустом разминая сильные короткие пальцы.
– Страшно, не могу. Спать перестала... в голове аж звенит.

– - Да чего тебе страшно?
– Галя даже снисходительно рассмеялась, наклоняясь к сестре.

– - Знаешь, - Инна подняла глаза, словно что-то увидев.
– Сны снятся. Жуткие такие, знаешь, сны. Подробные. Абсолютно связные. Вот позавчера сказали, что убили этого... Аркадия. А я сон видела, как я его убиваю. Все в деталях, и как я взрывчатку делаю, и как под машину запихиваю... Все вижу. Просыпаюсь - понимаю, что не я. А как засну, так точно знаю - все моих рук дело. Все, как происходило, в деталях знаю. Утром, правда, детали забываю, как в тумане все... вот и сейчас не помню. Я думаю, может и взрывы там же происходят, только во сне? Так ведь нет, они-то здесь. А я их там делаю.

– - Господи!
– Галя всплеснула руками.
– Вот аспирантка-то ты наша... Да если б я знала, что ты так будешь реагировать... Подумай: что ты. Ведь разумный же человек. Мало ли какие потрясения в жизни бывают. Ты себя убеждай. Ну, подумаешь, взорвали кого - их каждый день взрывают, они уж и сами-то внимания не обращают. Вон в газетах ты каждый день читаешь, так не волнуешься. Кто они тебе, братья, сватья... ты о своем здоровье в первую очередь думать должна, а уж если время лишнее останется, то тогда про них. Нельзя же так...

Инна затрясла головой мелко-мелко, опуская ее на руки, и чем ниже опускала, тем меньше была качательная амплитуда, постепенно затухавшая.

– - Ты не знаешь, - тихо сказала она, помолчав.
– Ты только не говори никому. Тот первый взрыв, который в шкафу был, тот я сделала. Действительно я.

На Галином лице изобразилось неподвижное недоумение, как будто она, будучи не в силах решить, какое выражение изобразить, заморозила все мышцы.

– - Ты что...
– нерешительно спросила она.
– Ты с ума, что ли, уже сходишь? Или правда?

Инна молчала. Галя вскинула руки к разом покрасневшим щекам и ахнула.

– - Да ты что?..
– выдохнула она.
– Зачем?..

– - Ну...
– Инна совсем согнулась и принялась ожесточенно тереть уши. Голос ее еле долетал откуда-то из-под мышек.
– Я когда пришла... мне Вадим очень понравился... это ты потом мне сказала... что он такой... я подумала, что сама ему никогда не понравлюсь... я решила, что должно что-нибудь такое произойти... чтобы его из колеи выбить. Чтобы он на меня внимание обратил.

Галя поражено замерла.

– - Да ты и вправду сумасшедшая, - выдавила она.
– Клиника. Господи. А я-то ее рекомендовала. Ооо, господи, что же мне теперь делать? У меня же Настя....

– - А что делать?
– испуганно сказала Инна, поднимая голову.
– А мне чего? Я думала: так... Ну я же химик все-таки. Меня этому пять лет учили. Что же - все зря?..

– - Замолчи!
– Галя ткнула ее обратно, лицом к коленям, и огляделась по сторонам. - Я ничего не слышала! Тебе приснилось это, поняла? Уродина ты химическая... Забудь! Не было ничего! И я ничего не знаю!.. Язык проглоти, поняла?

– Инна, плаксиво скривившись, кивнула и заканючила что-то о том, что ее вырвали из привычной обстановки....
– Чтоб ты из дома вообще никуда не вылезала! Ясно? Рот пластырем заклей! Все, все...
– она вскочила и, все еще держась за щеки, попыталась успокоиться.
– А я тебя вообще не знаю, - тихо бормотала она, медленно приводя себя в норму и как будто прислушиваясь, насколько нормален собственный голос.
– Мало ли родственников... седьмая вода на киселе. Я ничего не знаю. Я с тобой не общаюсь. Я не к тебе сюда пришла.... У меня свидание... важное свидание, между прочим, - она поправила волосы, глядясь в черное стеклянное отражение окна.
– Потому и нервничаю. Меня по телефону достают, у меня свидание... все в порядке, - она схватилась за сердце.
– Ох, господи. Выпить, что ли... нет, хуже будет. Сейчас... сейчас мы себя в порядок приведем, - она поправила свитер и неуверенной походкой пошла из комнаты. В дверях она обернулась.
– А ты домой! И не чирикать! Ты меня не видела!

Оставив на месте Инну, которая правда, не послушалась приказания и, как сидела, никуда с дивана не сдвинулась, она удалилась в соседнюю комнату, пройдя мимо Сергея, который демонстративно старался на нее не смотреть, впрочем, она его вообще не заметила. В комнате что-то отмечали, пили вино, чай, и Ленка, которая не так давно одалживала Гале ключи, старательно мазала один за другим бутерброды со сгущенкой и раздавала присутствующим. Общее внимание привлекала интересная личность, которую все звали Максом: это был молодой человек в драной и сильно засаленной трикотажной робе, порванной на плече, и протертых на коленках брюках. На шее висело, продетое, через веревку, обручальное кольцо. Макс был небрит, его бесцветные волосы торчали перьями, а глаза смотрели куда-то глубоко в обратную сторону, внутрь личности.

– - Макс, - подзадоривали его присутствующие.
– Скажи тост! Ну, скажи тост!

Скоро уже вся команда почти что кричала хором:

– - Макс, пожалуйста, скажи тост!

Макс, сжимая в ловких, тренированных на какой-то постоянной работе пальцах стопку водки, неторопливо поднялся. Глаза его смотрели на прозрачную капельку, стекавшую по стеклянному краю, но взгляд был обращен по-прежнему в одному ему ведомые дали. Все затихли, ожидая злорадно ожидая речи, которая, судя по кровожадности взглядов, не могла быть произнесена в принципе, по каким-то органическим показателям. Даже Ленка, пряча улыбку, замерла с ложкой в руке.

– - Ну, - сказал Макс, наконец выдохнув.
– Энтер!

С этим коротким тостом он решительно опрокинул содержимое в рот и спокойно сел на место. Общество тоже вздохнуло и весело зашевелилось. Возобновилась прерванная беседа, шкафообразный Костик передал Гале стакан с отколотым краем, предварительно дунув в него, так что Галя, взяв в руки предложенный предмет, внимательно и придирчиво рассмотрела его изнутри (могли использовать в качестве пепельницы). Потом Галя оглянулась по сторонам - в кресле у двери развалился Миша, еще в комнате были две знакомых пары, и еще двое незнакомых мужчин разговаривали у темного незанавешенного окна с широким подоконником, причем по их разговору нельзя было понять - знают ли они друг друга с детства, или познакомились десять минут назад.

На улице тихо мелькали огоньки, несколько раз по очереди взвыли разноголосые сирены автомобильных сигнализаций (Это у нас школьники, - пояснил Миша, - машины раскачивают. Мимо пройти не могут, детки фиговы...), кто-то из гостей вспомнил собственное детство, и Гале, незаметно устроившейся среди подушек на диване, тоже вспомнилось собственное мирное детство, и она с удовольствием слушала рассказы о школьных подвигах и пионерских лагерях, узнавая, как в зеркале, уютные картинки собственного прошлого. На их фоне ей было легче себя успокаивать и убеждать, что все в порядке, и ничего особенно страшного не происходит.