Темный путь. Начало

– Ты маг?
– возопил Астен.
– А я-то начал проникаться уважением к тебе. Ни за что больше не приду к тебе на помощь.

– Ты не любишь магов?
– обратился Марус к Астену.

– Нет, не люблю. Меня кинула одна образованная бестия. Так что я теперь не люблю общество умников.

– Хочу тебя разочаровать, но я тоже немного владею психической энергией, - произнес Марус.

– И ты тоже! Нет, я этого не вынесу, - Астен вскочил с постели и вышел за дверь.

– На счет того заклинания. То, что ты знаешь заклинания крови, это плохой знак. Береги себя, а мы пока разведаем, что случилось со стражником, и попытаемся узнать, как орки проникли в город, - Марус протянул Дейлону пару заряженных пистолетов от львиного доспеха.

– С чего ты взял, что это была магия крови? Чтобы использовать кровавое заклятие, нужна чья-то жизнь. А я никого не приносил в жертву. Тем более этому нужно учиться. А я никогда не изучал темные книги.

– Я воин, судьбой которого является убивать нечисть. Маги крови часто являются нашими врагами, так что я без труда распознаю, противный запах кислоты. Попробуй разобраться в себе. Я не знаю, как ты высвободил темную энергию, но я знаю точно, что она сеет смерть вокруг себя.

– Постой, а те воины, что были со мной, что сними?

– Они все погибли. Задохнулись, не в силах вдохнуть кислоту. Так что будь осторожен. Да, твои доспехи и оружие в соседней комнате. Я приказал найти твое оружие и как следует вычистить. Как поправишься, поведешь нас в бой.

Дейлон попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой. Он не понимал, что случилось в башне. Как он благородный эльф, мог сотворить магию крови. Ведь я даже не маг.

Основные силы Имперской армии были в двух днях пути от Антверпена. Из-за огромного обоза и большого количества молодых воинов, армия двигалась медленно, так что Император начала бояться, что войну выиграют без него. Он уже узнал, что войска ордена двинулись к Антверпену. Наместник и Дейлон отчаянно обороняют укрепления, не давая врагу прорваться в город. Генриху было не по себе от того что эльф еще жив. Он так не хотел умирать, что начал доставлять много проблем душевному спокойствию Императора. Каким бы хорошим он не был, и как бы он не был приятен, он должен умереть, на благо государства. Если орки не лишат его жизни, то это сделает Астен. Он знает, что обязан мне, так что беспрекословно выполнит поручение.

Прошлой ночью, в лагере, случилось несчастье. Великий маршал Империи, на которого возлагались большие надежды по выработке тактики предстоящего сражения, скоропостижно скончался, не выдержав тягот похода. Генрих не сильно переживал, рассчитывая на легкую победу. Ведь если город продержится до подхода войск ордена, то для орды будет все кончено. Когда подойдут основные силы, орда будет уже ослаблена и не способна к решающей битве. Император ехал в окружение своей свиты, разглядывая поля и леса своего государства. Ничто не сулило опасности для тридцати тысячного войска, кроме его самого.

Катрин ехала с недавно присоединившимся к ней Лео. Он пытался каламбурить и смешить девушку, но его шутки были слишком грубы и развратны, чтобы веселить красавицу. Она улыбалась одними губами, стараясь быть вежливой с другом детства. Она понимала, чем вызвана его перемена. Раньше он не пытался шутить, не развлекал подругу, когда ей было скучно, считая это излишним. Он смотрел на нее как на мужчину в юбке. Это устраивало Катрин. Она так давно знала Лео, что он был для нее прочитанной книгой, еще до того как ведьма начала ее читать. Так что ухаживания графа были для нее в тягость и казались даже немного противными. Он скорее был не очень любимым братом, чем мужчиной. Но делать было нечего.

– Катрин, я понимаю, что мои шутки тебе не нравятся, я же не тупой.

– Правда?

– Зачем ты пытаешься меня уколоть? Я просто поддерживаю беседу. Если ты молчишь, что крайне на тебя не похоже, я же должен что-то говорить.

Катрин стало смешно. Наконец, за всю дорогу, рыцарь развеселил девушку. И он называет себя не глупым. Когда собеседник молчит, он не хочет с тобой разговаривать.

– Лео, я устала. У меня плохое настроение. Я просто хочу помолчать. Послушать пение птиц, шепот травы и стрекотание кузнечиков. Я просто хочу прочувствовать лето.

– Где птичек то услышала? Мои люди пару часов по лесу шарили, так ничего и не принесли. Кроме как жары, я ничего не чувствую. Лето какое-то сумасшедшее. Днем жара невыносимая, а ночью холодно, хоть шкуру одевай.

– Ничего ты, Лео так и не понял.

– Зато я увидел кое-что очень интересное. То, что ты показала мне прошлой ночью, просто незабываемо. Может еще, как-нибудь покажешь?

– Лео, забудь ту ночь. Ты больше никогда меня такой не увидишь. Забудь, слышишь. Мне жутко стыдно, за то, что произошло. Уверяю тебя, во мне нет ничего особенного. Твои девки, намного привлекательнее меня.

– Я видел много женщин. Многими обладал. И уверяю тебя, ты с ними просто несравнима.

Несмотря, на утомительную беседу, девушке стало приятно от сделанного комплимента. Она и так это знала. Но услышать эти слова от мужлана Лео, было верх удачей. К сожалению, его распинания нужно было как можно скорее прекратить. Катрин отлично знала, что чем труднее для мужчины цель, тем больше он хочет ее достичь. Так что не нужно распалять друга.

– Лео, ты помнишь свою сестренку?

– Конечно. Она просто милашка. Подрастет и все кавалеры ее.

– Неужели ты испытываешь к ней чувства как к другим женщинам?

– Да ты с ума сошла, - воспалился Лео.
– Каким извращенцем надо быть, чтобы сотворить такое.

Я бы не удивилась, что, таким как ты, - подумала Катрин, - После всех твоих похождений, здоровым человеком тебя не назовешь. Но на место этого ответила совсем другое.

– Вот видишь, тебе противно. Это вызывает ярость и гнев в твоем сердце. Вот тоже самое происходит и со мной. Я уже так давно тебя знаю. Мы как сестры.

– Братья.

– Что?

– Ты оговорилась. Ты, наверное, хотела сказать, что мы как братья.

– Не перебивай меня. Мы как брат и сестра. Я не могу смотреть на тебя как на постороннего мужчину. Ты же не хочешь быть извращенцем, который ухаживает за своей сестрой?

Лео немного подумал. Никакая она ему не сестра. Если бы его маленькая Луиза была такой же несносной женщиной, то он бы выставил ее из дома. Ладно, пусть думает, что я с ней согласен.