Темный.

Официальный документ на руках. Жалованье, боевые и пайковые деньги, на карточке. Сумма неплохая, почти три тысячи рублей. А помимо того имелось двадцать тысяч республиканских марок, по текущему официальному курсу это двенадцать тысяч рублей. Можно выезжать без промедления. Однако возникла проблема. Я хотел отправиться домой, в столицу нашего государства славный город Неерборг. Но он на другом материке и добраться туда можно только на лайнере или самолете. Это понятно. Однако шла война, и билетов не было, ибо слишком многие беженцы и гражданские чиновники стремились, как можно скорее, покинуть зону ведения боевых действий.

"Что делать?" - такой вопрос я задал себе. После чего все хорошенько обдумал, нашел выход и отправился в штаб корпуса. Конечно, генерал-лейтенант Тейт Эрлинг очень занят. Но я надеялся, что он выделит для меня пять минут и поможет с отправкой на родину. Все-таки я не чужой человек и прикрывал его в бою. Так что долг платежом красен.

Эрлинг принял меня сразу и, вопреки моим ожиданиям, он отдыхал. То ли день такой у него выдался, то ли генерал скинул часть своих обязанностей на заместителей и устроил себе выходной. Не знаю. Да и неважно это. Главное, что командир корпуса был свободен и находился в добром расположении духа.

Мы обменялись рукопожатиями, а затем Эрлинг предложил кофе. Я не отказывался и когда генерал лично приготовил нам две чашки превосходного напитка, начался разговор. Сразу в лоб просить о помощи я не решился, а зашел издалека.

– Что скажешь, генерал, - я кивнул Эрлингу, - какова обстановка на фронте и чего нам ожидать?

– А что конкретно тебя интересует, капитан?
– он усмехнулся и осторожно сделал небольшой глоток горячего кофе.

– Все, что касается моего выживания и судьбы государства.

– Понятно, - Эрлинг поставил чашку на стол и начал давать пояснения: - На все происходящее есть несколько точек зрения. Одни считают, что мы уже проиграли, отдали республиканцам четыре провинции из девятнадцати и в самое ближайшее время сдадим еще минимум три, в том числе и Беренгар. Поэтому необходимо уже сейчас задуматься о мирном договоре, отдать нордам половину наших владений на материке Окс и за счет этого сберечь часть прибрежных провинций. Другие считают, что противник понес колоссальные потери, и мы сможем удержаться на нынешних рубежах. За зиму и весну поднакопим резервов, а затем начнем широкомасштабное наступление, которое вернет утраченное и позволит захватить новые земли...

Он прервался и я сказал:

– Но у тебя, насколько я понимаю, есть свое мнение, особое. Так?

– Верно, оно есть, - генерал согласился и продолжил: - Я считаю, что война, участниками которой мы стали, не ограничится материком Окс и двумя океанами. Нет. Этого не будет. В головах у республиканцев столько мусора, а в душах столько злобы и ненависти, что они пойдут до конца. Они не обращают внимания на огромные потери в личном составе и технике, уничтожают мирных жителей и практически не берут пленных. А еще норды привлекают к нашему уничтожению местных жителей. И все эти факты говорят об одном - скоро война придет в Метрополию. Тогда наши политики, царедворцы и высокопоставленные вельможи окажутся перед выбором. Либо они признают себя людьми второго сорта и покоряются. Либо война будет вестись до полного истребления всех вражеских армий и капитуляции Республики Норд.

– По-моему, это слишком...
– я видел жестокость врагов, но не хотел принять версию генерала.

– И, тем не менее, это так.

– Ладно. Спорить не стану. А что по нашей армии и корпусу?

Эрлинг поморщился:

– С армией все понятно. Она держит рубежи и накапливает резервы. А вот наш корпус в немилости у Генштаба. По этой причине нам перестали отгружать технику и присылать подкрепления. Но это между нами.

– Что услышал, останется при мне, - я кивнул и сразу задал новый вопрос: - Но почему мы в немилости?

– Официальная версия такова, что мы могли удержать линию фронта, однако прозевали вражеский удар. И никому не интересно, что нам не хватало артиллерии и авиации, а республиканцы имели шестикратное превосходство.

– А что происходит на самом деле?

Генерал мог промолчать, но он ценил меня и ответил:

– Настоящая причина банальна - интриги. Слишком часто мое имя стало упоминаться в связи с победами Первой армии. И меня решили осадить.

– Это командующий армией Игнатов?

– Нет. Проблема не в нем. Бери выше. Против меня играет маршал Родрик Вальх, двоюродный брат царя и мой кузен. Сейчас он является заместителем начальника Генерального штаба и очень боится моего возвышения.

– Наверное, он видит в тебе конкурента в возможной борьбе за царский трон.

– Так и есть. И своими интригами он приносит вред государству. Впрочем, вскоре эта проблема будет решена.

– Не скажешь как?

– Отчего же... Скажу... Я принесу Родрику Вальху вассальную клятву...

– Потому что готов поступиться своими амбициями ради спасения государства?

Эрлинг задумался, одним глотком допил кофе и только после этого сказал:

– Можно сказать и так.

– Я тебя понял.

Он улыбнулся и махнул рукой:

– Не забивай себе голову, Юра. Лучше расскажи о своих приключениях. А то на тебя сразу два наградных листа пришло.

Мне было, что рассказать, и я поведал Эрлингу свою эпопею. Разговор шел легко и даже весело. Настроение генерала заметно улучшилось и через час, узнав про мой отпуск, он поинтересовался:

– Как в столицу будешь добираться?

– Пока не знаю. Вот к тебе зашел. Думал, может, выручишь.

– Правильно сделал, - Эрлинг кивнул и добавил: - У меня теперь личный самолет, приобрел недавно, и сейчас он в Беренгаре. Вылет на Неерборг через три часа. Из столицы сможешь вернуться на нем же. Он у меня каждый день летает. Понял?

– Так точно, господин генерал!
– я встал.

Эрлинг последовал моему примеру, поднялся и похлопал меня по плечу:

– Давай, Юра, лети домой и духов-хранителей тебе в дорогу.

Генерал проводил меня до выхода, отдал приказ Рокуэллу приготовить машину и отправить меня на аэродром Беренгара.

Все вышло очень удачно, и через три часа я летел домой.

28.

Вот и дом, милый дом. Я вернулся в свою квартиру на улице Марш-Арадийо и сразу позвонил Робинзону. Мой старый телефон сгорел вместе с "Берсерком", так что пришлось покупать новый. И, естественно, Робинзон не смог определить, кто набрал его номер:

– Кто это?

В трубке знакомый голос и я ответил: