Тэмпат

Девушка криво ухмыльнулась – даже в реалиях Нового мира она умудрялась оставаться белой вороной среди генетически улучшенных черных овец.

– Дека? – внезапно раздавшееся над ухом имя резануло пространство, возвращая ее в реальность.

Раз, два, три.

Дека медленно проморгалась, возвращая ощущения присутствия в реальности, а затем перевела слегка расфокусированный взгляд на нависшего над ней Леона, который сверлил ее испытующим взглядом. Легкое недовольство вкупе с озабоченностью обдали ее щеки еле заметной прохладой, помогая прийти в себя.

– Ты когда в последний раз спала?

Дека медленно обвела взглядом кабинет, а затем нахмурилась. Только сейчас она начала понимать, что ушла слишком глубоко в себя. Часть ее сознания все еще была где-то за пределами тела, пока другая медленно возвращалась в реальность. Это было некритично, но мысль о том, что Леону снова пришлось вытаскивать ее из собственного разума, неприятно зудела где-то в области затылка.

– Дека, когда ты спала в последний раз, – настойчивее повторил Леон, не отводя от нее пристального взгляда.

– Это важно? – глухо спросила девушка, начав похлопывать предплечья, чтобы восстановить чувствительность в почему-то онемевших руках. – Лучше скажи, сколько времени прошло.

– Не можешь вспомнить? – не купился на ее попытку сменить тему Леон.

Он все также нависал над ней и явно давил своим присутствием, заставляя подчиниться. И Дека была слишком расфокусирована, чтобы сопротивляться.

– Пару дней назад, – шумно выдохнула она, чувствуя, как цельность сознания понемногу возвращалась, погружая ее в реальность. Спустя пару секунд она чуть более уверенно добавила. – Вроде в четверг.

– Сегодня вторник, Дека, – нахмурился Леон, аккуратно тронув ее за плечо. – Тебе нужно поспать.

– Ты же знаешь, что это не обязательно, – предприняла вялую попытку оправдать себя девушка. – У меня достаточно опыта депривации.

– Я в курсе, – легко согласился мужчина, но затем требовательно добавил. – Но я также знаю, что ты отлетаешь при долгом отсутствии сна. Масштабность и объективность у тебя усиливаются, но логическое мышление и ощущение себя в пространстве начинают тормозить. А без цельности ты становишься бесполезной и уязвимой. Делу это никак не поможет, и ты сама это знаешь. Так что устрой перерыв на сон, хотя бы на пару часов. Это приказ начальства и он не обсуждается.

Леон звучал твердо и непоколебимо, и Дека понимала, что он был прав. Липкое чувство стыда моментально вылезло наружу и заскользило по бокам и груди холодными щупальцами.

– Ты злишься? – виновато спросила девушка, поддавшись внезапно возникшей из глубин памяти детской эмоции.

Черт. Это было плохим знаком. Похоже, она недооценила степень своей усталости и отлета, раз ее психике пришлось прибегнуть к самым примитивным способам взаимодействия с миром в лице Леона.

– Нет, – понимающе покачал головой мужчина, мгновенно считав ее состояние даже без наличия особых способностей. – Я знаю, что вырвал тебя до окончания отпуска, так что вся ответственность за это на мне. Отдохни и мы продолжим поиски.

Вот оно – отношение, о котором она всегда мечтала, но которое так и не смогла получить от самых близких для нее людей. Мама Деки часто вела себя как большой ребенок, обвиняя всех вокруг в своих неудачах и проблемах. О том, как ее, даже мимолетом брошенные слова, отражались на излишне чувствительной психике ее дочери, женщина даже не догадывалась. И вряд ли когда-нибудь догадается – слишком много времени прошло, чтобы ворошить то, у чего уже истек срок давности. Прошло слишком много времени, в течение которого Дека вскрыла старые раны, обработала их и перевязала. А затем дождалась, когда от них останутся лишь тонкие шрамы, чтобы превратить их в опыт и внутреннюю силу.

Единственное, с чем ей пришлось смириться – так это с редкими переключениями в детский режим простоты реакций на внешние возбудители в тех случаях, когда ее психика считала, что находится в слишком уязвимом состоянии. Именно этот откат до заводских настроек помогал ей сбрасывать лишнее напряжение и сохранять здравый рассудок. И кто бы мог подумать, что именно Леон подарит ей возможность проявлять свою уязвимость и не быть наказанной за это. Только в его компании Дека могла вести себя как ребенок и быть уверенной в том, что ее поймут и не обвинят в некомпетентности. Этот мужчина стал для нее не только другом, но и якорем, который она не собиралась добровольно отпускать. Хоть Дека и любила уединение и умела наслаждаться собственной компанией, но ощущение принятия, которое дарил ей Леон, было слишком соблазнительным и желанным, чтобы от него отказываться.

Это была детская позиция, но это было единственным, что помогало ей чувствовать себя живой и не быть уничтоженной собственной природой. И пока это работало, Дека была готова становиться ребенком вновь и вновь.

– Идет, – легко покорилась она словам Леона, снимая обувь, чтобы лечь на диван. Сонливость моментально заволокла голову дымкой, но прежде чем позволить поглотить себя полностью, девушка успела пробормотать. – Но не больше четырех часов. Иначе буду выглядеть как опухший помидор, а чувствовать себя еще хуже.

– Договорились, – хмыкнул Леон, накрывая ее легким пледом. – А теперь спи.

Дека послушно закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон.

Без сновидений. Без мыслей. Без всего.

Сознание медленно возвращалось, стирая на своем пути любые признаки сонливости, пока Дека мысленно прощупывала все тело своим вниманием. Наконец, убедившись в плотной связи с реальностью, она открыла глаза и первым же делом проверила Леона, который, сгорбившись, сидел за столом и изучал бумаги. Эмоциональный фон стабилен, перегрузов нет – похоже, он тоже успел отдохнуть за прошедшее время. К слову об этом.

Приняв сидячее положение, Дека прохрипела самый важный для нее вопрос:

– Сколько я спала?

– Явно недостаточно, чтобы так охрипнуть, – спокойно произнес Леон, оторвавшись от бумаг, но наткнувшись на требовательный взгляд девушки, сверился с часами. – Три часа пятьдесят две минуты. Считай, идеальные показатели.

– Спасибо, – проскрипела Дека, обессиленно уронив голову обратно на диван.

Сон все же выбил ее из колеи, поэтому ей требовалось время, чтобы полностью прийти в себя. Приподнявшись на локте, она заторможено рассматривала пространство вокруг, останавливаясь на каждой мелкой детали окружавших ее предметов. Мягкая кожа дивана с редкими царапинами и потертостями, твердые корешки папок, из-под которых виднелись белые очертания заполненных буквами и фотографиями листов, прозрачное стекло стола, сквозь которое просматривался серый ковролин с застрявшими в нем мелкими соринками.

Четкость возвращалась, но слишком медленно, отчего девушка недовольно нахмурилась, вперившись взглядом в пол, словно он каким-то образом был виноват в ее состоянии. Детское недовольство горькой слюной обожгла рот, но Дека быстро ее сглотнула – она была не в том настроении, чтобы потакать своим слабостям.

– Не спеши, я принесу чай, – видимо, заметив ее трудности, Леон встал из-за стола и направился к двери, бросив на ходу. – Для кофе ты слишком плохо выглядишь, так что поищу что-нибудь травяное.