Тень Гегемона. Театр теней. Дилогия

На третью неделю Вирломи впервые пришла в деревню, где уже была стена. Здесь она ничего объяснять не стала, потому что все уже всё знали – вести расходились без ее помощи. Она только добавила камней к стене и быстро двинулась дальше.

Она знала, что это лишь уголок Южной Индии, но движение ширилось, жило своей жизнью. Вскоре китайцы его заметят. Вскоре они начнут сносить эти стены, посылать бульдозеры чистить дороги – или заставлять индийцев самих убирать камни.

А когда стены будут снесены или когда людей заставят их убрать, начнется настоящая борьба. Потому что теперь китайцы полезут в каждую деревню и уничтожат нечто, что люди хотят иметь, – то, что значит для них слово «Индия». В этом была тайна стены с того момента, когда Вирломи положила первый камень.

Стена существовала именно для того, чтобы китайцы ее снесли. И назвала Вирломи эту стену «флагом Индии» именно потому, что, когда люди увидят снесенные стены, они увидят и ощутят разрушение Индии. Нации. Нации строителей стен.

И тогда, как только китайцы повернутся спиной, индийцы понесут камни и положат их на дорогу, и снова начнет расти стена.

Что сделают тогда китайцы? Арестуют всех, кто несет камни? Объявят камни вне закона? Камни – это же не бунт, они не угрожают солдатам. Это не диверсия. Это не бойкот. Стены легко обойти или отодвинуть. Вреда от них китайцам никакого не будет.

Но стены спровоцируют китайцев на действия, и тогда индийцы ощутят сапог угнетателя на своей шее.

Стены – как укус комара, который заставит китайцев чесаться, не пуская крови. Не рана, а просто неудобство. Но этот укус заразит новую Китайскую империю болезнью – смертельной, как надеялась Вирломи.

И она шла своим путем по жаре сухого сезона, блуждала среди деревень, избегая больших городов и больших дорог, петляя, шла на север. Никто не назвал ее изобретателем стен. Она даже не слышала слухов о себе. Всюду рассказывали, будто стены начали строить где-то в другом месте.

И у них было много названий. Флаг Индии. Великая Индийская стена. Стена Женщин. И даже такие были имена, которых Вирломи не могла себе представить, – Стена Мира, Тадж-Махал, Дети Индии, Индийская Жатва.

Все эти названия звучали для нее как стихи. Все они говорили о свободе.

6. Гостеприимство

Кому: [e-mail]
От: [e-mail]
Тема: Средства на содержание заключенных МЛО
Администрация Гегемона ценит усилия Вашей страны по обеспечению безопасности и содержанию осужденных за преступления против Международной Лиги Обороны, несмотря на недостаток средств. Преступники должны отбыть свой срок заключения полностью. Поскольку МЛО распределяла заключенных согласно возможностям стран, взявших их на свое попечение, и согласно национальному происхождению заключенных, я могу ответственно заявить, что Румынии досталась вполне справедливо отмеренная часть. Как только появятся средства, суммы, затраченные на содержание заключенных, будут возмещены.
Тем не менее, поскольку чрезвычайная международная ситуация миновала, суд или администрация мест заключения каждой страны могут сами решить, остаются ли в силе и соответствуют ли национальному законодательству те международные законы, за нарушение которых заключенные отбывают наказание. Не следует держать людей в тюрьме за преступления, которые больше не являются преступлениями, даже если изначально назначенный срок отбыт не полностью.
В категорию законов, которые можно более не применять, попадают ограничения на исследования, имеющие цель не оборонную, а политическую. В частности, запреты на генетическую модификацию человеческих эмбрионов были приняты, чтобы сохранить единство Лиги перед лицом оппозиции со стороны мусульманских, католических и других «уважающих жизнь» стран, а также как плата за согласие на ограничение численности семьи. Заключенных, осужденных по этим законам, следует освободить без предубеждений. Тем не менее им не положена компенсация за отбытый срок, поскольку они были законным образом признаны виновными в совершении преступлений и приговор суда не отменен.
Если у Вас есть вопросы, мы будем рады на них ответить.
Искренне Ваш,
Ахиллес де Фландре, ассистент Гегемона.

Когда Сурьявонг привез Ахилла из Китая, Питер точно знал, что собирается сделать с пленником.

Он станет его изучать до тех пор, пока Ахилл будет казаться безвредным, а затем выдаст его, скажем, Пакистану.

К прибытию Ахилла Питер готовился очень тщательно. На каждый компьютерный терминал Гегемонии была установлена сторожевая программа, записывающая каждое нажатие клавиши и фотографирующая все страницы текста и изображения экрана. Почти вся эта информация сразу же будет стираться, но все действия Ахилла будут зафиксированы и изучены – для определения его связей и сетей.

Тем временем Питер будет давать ему задания и смотреть, что Ахилл с ними сделает. Не стоило даже на миг думать, что Ахилл будет действовать в интересах Гегемонии, но он может оказаться полезен Питеру, если держать его на достаточно коротком поводке. Фокус в том, чтобы использовать его как можно лучше, узнать как можно больше, но нейтрализовать его раньше, чем он сможет организовать предательство, которое, несомненно, замыслит.

Питер подумал было, не подержать ли его сперва под замком, перед тем как дать участвовать в работе Гегемонии. Но такие вещи действуют, только если объект подвержен таким человеческим эмоциям, как страх или благодарность. С Ахиллом это будет потеря времени.

Поэтому, как только Ахилл привел себя в порядок после перелета через Тихий океан и Анды, Питер пригласил его на ланч.

Ахилл, конечно, явился и, надо сказать, удивил Питера тем, что вроде бы вообще ничего не пытался делать. Он поблагодарил за спасение и за ланч примерно одним и тем же тоном – искренне, но без особой благодарности. Разговаривал он непринужденно, приятно, иногда забавно, но ни разу не пошутил. Он не стал поднимать тему международного положения, недавних войн, причин своего ареста в Китае, не задал ни единого вопроса, зачем Питер его спасал и что собирается делать с ним дальше.

И не спросил Питера, пойдет ли под суд за военные преступления.

В то же время он вроде бы ни от чего не уклонялся. Казалось, достаточно Питеру спросить, каково это было – предать Индию и устроить мятеж в Таиланде, чтобы вся Южная Азия упала в его руки созревшей папайей, и Ахилл расскажет несколько забавных случаев, а потом перейдет к похищению детей из джиша Эндера в Командной школе.

Но раз Питер на эту тему не заговаривал, Ахилл скромно воздерживался от упоминания своих достижений.

– Я хотел спросить, – начал Питер, – ты сильно устал от борьбы за мир во всем мире или согласен был бы нам здесь помочь?

В ответ на едкую иронию Ахилл даже глазом не моргнул, а ответил так, будто принял слова Питера за чистую монету.

– Я не знаю, пригожусь ли, – сказал он. – Я последнее время был вроде как ориенталистом, но, судя по положению, в котором меня нашли твои солдаты, не очень хорошим.

– Ерунда, – отмахнулся Питер, – каждому суждено иногда ошибаться. Мне кажется, что твоей ошибкой был слишком громкий успех. Не помню, буддизм, даосизм или конфуцианство учат нас, что поступать безупречно – поступать ошибочно. Такое действие провоцирует зависть, а потому совсем не безупречно.