Тень Города

Владимир потерял сознание и упал на колени Анны, но девушка не испугалась, понимая, что сейчас его лучше оставить в покое и дать отдохнуть. Он дышал спокойно и ровно, беспамятство плавно перетекло в сон…

Анна нежно погладила его волосы, осторожно, чтобы не разбудить, уложила поудобней и сама прикрыла глаза. Им обоим нужно было отдохнуть.

Яркое солнце заката светило ему в глаза. Снова. Колесница неслась на закат, к золотой ленте Хапи. Белые страусиные перья на головах пары вороных коней трепетали от встречного ветра. Амен-Хотп не видел лицо возницы, только закатное солнце, диск Ра не слепил в мареве влажного воздуха, и он, они, любовались им. Но, что это? Живот жреца был туго перетянут полосой тонкого, хорошо выделенного льна. «Это же бинт, значит! Да, Хранитель, а ты такой же живучий сукин сын, как и я, я ведь думал, что ты погиб тогда, под стенами Абра!»

— Приветствую тебя, Брат! Тогда, под стенами Хат-Уарита, нас было двое, и Она не могла взять одного из нас в Вечность, ибо не могла разделить! — предшественник почувствовал Владимира и отозвался.

— Но… Амен-Хотп, тогда… у стен Абра твоя рана была смертельной?

— Твоя рана сегодня тоже была смертельной, но ведь ты не умер, Брат! Этот мир не так прост, как кажется тем, кто считает себя мудрыми, если душа не могла перейти, тело не могло умереть!

— Я понял это. Но где мы, Амен-Хотп?

— Сейчас ты узнаешь это, Брат! Мы едем в Первый Храм Врат Нетеру. Ты помог нам победить под стенами Хат-Уарита, Абра пал, и я обязан помочь тебе открыть Врата Нетеру!

На полном ходу колесница неслась навстречу сверкающей отражённым солнцем воде Реки. Копыта коней взметнули брызги воды, и… колесница заскользила над водной гладью, направляясь к острову. «Порог, Господи, просто порог, дополненный каменными блоками. Хотя, во время Разлива, наверняка приходится переправляться на ладье, но, главное — непосвящённый не проникнет в Храм Врат…»

— Да, Брат мой, непосвящённый не увидит Врата Вечности! — Амен-Хотп ответил его мыслям. Пространство перед ними дрогнуло, как ленивая вода Великого Хапи, колесница, проехав между обелисками, оказалась в ином измерении, в мире Храма, невидимого со стороны.

— Но ведь! Я видел руины этого Храма, это…

— Ты видел мёртвый Храм, Брат. Когда свершится назначенное, последние Хранители закроют Врата Вечности, чтобы оружие Нетеру не попало в руки нечестивцев. Но сегодня ты увидишь живые Врата! Чтобы открыть Врата в мире Дальних! — Амен-Хотп сошёл с колесницы, направившись ко входу по небольшой колоннаде. Храмовые стражники не дрогнули, стоя как каменные изваяния. Едва Хранитель вошёл в зал, яркий, но не слепящий свет, много ярче, чем свет закатного солнца, брызнул ему в лицо. Прямоугольный проём портала, наполненный сине-белым светом, сиял в западной стене.

— Это… Это Врата Нетеру, Амен-Хотп!?

Модель видела, что оба её подопечных спят, и не стала их тревожить. Она свернула на Щёлковское шоссе и вскоре оказалась на загородной автостраде. Всего через десять минут, «десятка» въехала в коттеджный посёлок, было всего без четверти одиннадцать.

Владимир очнулся от достаточно резкого торможения, и мгновенно, почти рефлекторно — давало знать о себе нервное напряжение прошедшего дня, выпрямился, разбудив Анну.

— Приехали, Аня! — женщина потянулась и улыбнулась Владимиру, — сейчас модель возьмёт у охранников ключи от коттеджа, и через пару минут мы сможем отдохнуть.

— Володя, ты уверен, что здесь мы будем в безопасности? Что эта конспиративка не засвечена?

— Уверен! Иначе нас бы ждали уже здесь.

Восемнадцатая взяла их новые документы и вышла из машины, уверенным шагом направившись к офису охраны коттеджного посёлка. Она вернулась очень быстро, на ходу бросив: «Всё в порядке» и сразу же завела двигатель. Охранник на пульте открыл ворота, украшенные художественной ковкой, на оформление здесь не скупились, и десятка въехала в посёлок, вскоре, притормозив у ворот какого-то коттеджа, которая «боевая Барби» открыла пультом, и закрыла, припарковав бронер.

Анна и Владимир вошли в дом, модель закрыла за ними дверь, втащив сумку с оружием, и сказала, чтобы люди поднялись на второй этаж, так безопасней.

Машина постелила на кровать полиэтилен и сказала, чтобы Владимир снял верхнее и лёг.

— Что, пора уже вытаскивать из меня эту гадость? — майор улыбнулся, он поймал себя на излишней, и опасной в их ситуации успокоенности и безразличии, вероятно, действовал наркотик.

— Пора, товарищ майор. Потом заклею пленкой, и будете как новенький! — восемнадцатая извлекла из сумки здоровый пузырёк с перекисью и готовый шприц с антибиотиком.

От октакаина всё плечо было просто деревянным и, казалось, мёрзло, зато никаких неприятных ощущений он не испытал. Модель протёрла плечо антисептиком, уколола, и через пару минут аккуратно заклеила мембраной: «Можете идти, больной!» — чувство юмора ей прописали определённо качественно.

— Ну что, Таня, больше ковыряться во мне не будешь? — Владимир встал с кровати и натянул футболку.

— Надеюсь, Владимир Александрович, что такая возможность мне не больше представится!

— А как мы на это надеемся! — Владимир хихикнул, Анна едва ли не подбежала к нему, и крепко обняла.

Владимир чувствовал, что девушка дышит всё тяжелее, понимал, что сейчас начнётся, но не говорил ничего — в такой ситуации слова только вредят — просто прижимал Анну к себе и целовал шею женщины. Наконец, Анна не выдержала, освободилась от его объятий, нервно оттолкнув Владимира, и выбежала из комнаты.

Майор приказал модели жестом ничего не предпринимать, и, немного выждав, пошёл за Анной.

В ванной горел свет. Он дёрнул дверь, но дверь оказалась закрытой, через матовое стекло рассмотреть что-либо было невозможно.

«Аня, открой, пожалуйста, я понимаю…» — никто не отозвался. Владимир нащупал в кармане скрепку — английские защёлки никогда не предназначались для того, чтобы сдерживать грабителей, и расковырять такой замок скрепкой или булавкой было плёвым делом, деблокировал замок, провернул ручку и приоткрыл дверь, — «Аня я здесь, всё в порядке».

Женщина сидела на корточках, прислонившись к стене, и плакала. Владимир захлопнул за собою дверь, на всякий случай, закрыв замок.

— Аня, я всё понимаю! Всё обошлось. Ничего страшного не случилось. В первый раз это всегда очень неприятно, но, главное, мы живы!

— Ты ничего не понимаешь! Ничего! Я ведь его… — женщина посмотрела в глаза Владимиру — ты ведь…

— Не надо, милая. Успокойся. Не ты первая, поверь, милая! — Владимир присел рядом с Анной и обнял за плечо — всё прошло в лучшем виде, он был далеко, и ты ничего не видела.

— Ничего не хорошо! Ничего! — девушка сорвалась на крик и вскочила — ты не прошёл через это! Ты пускал свои ракеты, только смутно догадываясь, что они кого-то убивают! Ты не стрелял в человека, Володя, не стрелял, не убивал, ты…