Тень города

Налипший на гробах могильный грунт уже успел разморозиться за то время, пока фура дальнобойщика простояла здесь как вкопанная, поэтому вытаскивавший из фуры гробы Серёга измазаться не боялся, если представить, что где-то в глубине грязь на гробах замёрзнуть ещё не успела. В глубине гробов, сложенных друг на друга.

— Эй, шкет, — раздался из-за спины залезшего в фуру работяги-Серого басовитый голос и дохнуло сигаретным дымком, — какого ты вытаскиваешь всё это говно?!

Серый — сначала замер на месте, удивлённый тем, что в пустынном городе обнаружился хоть кто-то живой. Конечно, если не считать привидений его дедушки с бабушкой. В то время, пока Свинцов вышвыривал пустые гробы из этой фуры, ему пришла в голову ещё одна догадка по поводу тех странностей, творящихся в этом пустынном городе, в который он попал. Он подумал, что, если бы в этот город попал бы кто-нибудь другой и зашёл бы в свою, а не в Серёгину квартиру, то увидел бы в ней собственных умерших родственников. То есть, в этом городе, по предположению Серёги, обитают наверняка не одни только его бабушка с дедушкой, умершие от старости. Наверняка улицы этого города переполнены людьми и наводнены автотранспортом (всеми теми машинами, которые погибли в различных авариях и в дальнейшем были отправлены под пресс ввиду невозможности их последующего восстановления), только такие людишки, как Серёга Свинцов их всех не видят. Соответственно, и все жители этого таинственного города не видят Свинцова. Сравнить можно хотя бы вот с этими гробами, которых Серёга понавытаскивал где-то уже с десяток: они все пустые, как горы бутылок, которые бомж тащит в авоське в пункт приёма стеклотары. Поэтому Сергей удивился вот так вот сильно. Но, поскольку он не глупец, то, перед тем как лезть в фуру и начинать ворочать все эти гробы, Сергей придумал легенду. На тот случай, если пожалует какой-нибудь «дальнобойщик», от которого разит перегаром и рявкнет Серому что-нибудь такое.

Так вот, сначала он замер на месте, до крайности изумлённый. Потом медленно-медленно, словно бы в нерешимости, начал поворачиваться. Перед кабиной фуры стоял какой-то мордоворот и, то ли расстёгивал, то ли застёгивал ширинку.

— Я не вытаскиваю, — тут же залепетал Серый, — а наоборот затаскиваю. Все эти гробы были раскиданы… Ну, вывалены из Вашей фуры, дяденька шофёр.

— Ну да, конечно, — недоверчиво рявкнул красномордый детина. — Как будто я не видел. Я посцать отошёл, а сам смотрю — ты тут уже шерудишь. Хотел тебе крикнуть, чтоб проваливал и не лез в кабину, но, как будто в воду глядел… То есть, заранее знал, что ты с приветом.

— Почему с приветом?! — завозмущался Серёжка.

— Ну, ты же уверен, что ты не вытаскиваешь всю эту белиберду, а наоборот затаскиваешь? Все, кто с приветом, именно так думают, как ты сейчас: что они совершают какую-то там дерьмовую пользу, а не наоборот — несут однообразный вред.

Серый собирался было продолжить диалог с этим самоуверенным типом, но не успел — «дальнобойщик уже равнодушно захлопывал дверцы кабины с объяснением «посиди пока здесь», забирался в кабину тягача и трогал фуру с места. То есть, Серый слышал, как заурчал двигатель тягача и чувствовал, как фура даёт задний ход.

В общем, это было что-то самое ужасное во всей жизни Серого. Он почему-то был уверен, что там дальше, среди гробов, которые он не успел вытащить, завалены этими пустыми ящиками два гроба — его бабушки с дедушкой. И что, пока фура будет куда-то там ехать, дедушка и бабушка успеют выкарабкаться из своих гробов и… Судя по тому, что Серый сейчас был в темноте, то он не сумеет увидеть, как эти двое к нему подкрадываются.

7

Чтобы не околеть, Серёга забрался в один из гробов. По наивности своей он думал, что так будет теплее ехать. К тому же неизвестно, сколько долго этот отморозок будет его везти. Что, если он опять выйдет из кабины, чтобы отлить (и отливать будет столько же долго, как в предыдущий раз; Серый за это время успел уйму гробов перелопатить и повытаскивать из рефрижератора), а потом забудет, что у него в морозильной камере дубеет малолетний пацанёнок? Или на дороге ему попадётся какая-нибудь шалава, и этот псих запустит её в свою кабину и начнёт там с ней кувыркаться. А потом, поскольку он дегенерат, вспомнит, что ему нечем с ней расплатиться, и его в это время отбуцкают прячущиеся в кустах молодчики девицы, и, поскольку он пьянчуга, то неизвестно сколько времени проваляется в канаве, в отключке… Потом, конечно, придёт в себя, но будет уже поздно, так как Свинцов окончательно околеет. И вот это больше всего злило Серёгу: то, что бугаю совершенно ничего не сделается с того, что ему отобьют ботинками все почки (на нём всё заживает, как на собаке), а вот Серёга напрочь замёрзнет, и всё только потому, что этот водила — полностью слабоумный. Его это бесило, но, поскольку как такового бешенства он не ощущал, то Серого это банально пугало.

Так вот, Серёга залез в один из гробов, надеясь, что так теплее будет ехать. И, как будто не прогадал: гроб действительно каким-то странным мистическим образом (таким же мистическим, как и весь этот город, в котором оказался Серый) согревал всё его тело: от пяток и пальцев начиная и ушами заканчивая. К тому же признаков кряхтящих и пошевеливающихся, чтобы выбраться из гробиков, своих бабушки-дедушки он не слышал всё это длительное время, пока пыхтел «дальнобойщик». А этот гад, действительно, так долго полз, словно собирался везти свою фуру сутками, как обычно возят водители дальнобойщиков. Только ездят они не в одиночку, а с напарниками. Очевидно, в одиночку ездят только такие психи, как этот тип. Психи ведь обычно не спят, если за время пути их поклонит в сон; то есть, чтобы какие-нибудь похожие психи не залезли в его фуру и всю её не растащили, то водителям большегрузов совершенно точно нужен напарник.

И из того, что за всё время поездки дедушка с бабушкой не вылезли из своих гробиков, Серый мог судить только о том, что гробокопатели их могилки не тронули. И, если Серому доведётся каким-либо путями вернуться на то же кладбище, с которого его увёз этот грязный поц, то он был уверен, что могилки своих бабушки с дедушкой он обнаружит. А как ему ещё иначе прижиться в этом «загробном мире»? Только так, что помириться с дедушкой и бабушкой, показав им фотографии могилок, в которых те похоронены, и жить уже в своей собственной квартире. Тем более, что ехать Серому тепло (гроб обогревает его, словно радиатор с печкой), а когда этот гнус уже приедет и распахнёт створки фуры, то Серый со всей мочи долбанёт ему по яйцам и, пока говнюк будет пытаться отдышаться, Серёга в это время будет рвать когти от его фуры.

И вот, сразу, как только Серый такое подумал, фура неожиданно остановилась, он услышал, как хлопнула дверь кабины, вылез этот хрен и начал блевать. Должно быть, придурка сильно укачало, а блевать в кабине — на это у него мозгов не хватает. Так вот, как только водитель выполз на свежий воздух, то Сергей запищал так, как будто его режут. То есть, сначала он хотел привлечь к себе внимание и одновременно выбраться из гроба, сбросив с него крышку. Но… когда свинцов надавил на эту крышку, то у него создалось такое странное впечатление, словно этот гроб вернулся на какое-то время в прошлое (примерно так же, как вернулся сам Серёга, стоя у себя подле двери в свою квартиру и выясняя отношения с тем потрошителем, который пытался ему объяснить, что деньги, лежащие в том портфельчике, принадлежат не Серому, а ему самому) и лежит теперь, придавленный прочным слоем глины. Вот Серый и перепугался до чёртиков и завопил, как вопит каждый, кого похоронят заживо, но слышно, как над могилой сидит и воет волком его родня, пришедшая помянуть «усопшего».

— Ну чё ты орёшь, — заворчал бас дальнобойщика, — чего орёшь! В ушах уже звенит от твоего визга… Чё, страшно, да? А воровать гробы из моей фуры нестрашно! А тут вдруг пересрал, что его заморозят. Ну да, как же, так я тебе и поверил.

Серый затих, потому что слышал, как отворяются створки его фуры и как слабоумный дальнобойщик продолжает ворчать.

— Ну, давай вылазь! Где ты там спрятался? Я из тебя дерьмо сейчас всё повыбью. Будешь знать, сопляк дерьмовый, как залазить в мою фуру…

У Серого просто душа ушла от услышанного в пятки. «Ну, зачем ты заорал? — корил он себя. — Ты же видишь, что этот тип псих! Лежал бы себе тихо…»

— Что?! — взвыл дальнобойщик. — По яйцам?! А ну-ка ползи сюда, говнюк… Куда пополз?! Стоять, шпана!.. Это мне?! Отвечай! Мне по яйцам будешь бить?! Ах ты ничтожество… Тупой гадёныш… Ты не подумал, чмо, о том, что я отрезал себе яйца, а?! Девок здесь нет, и вот, чтобы не было соблазна умереть от тоски, я себе писюн, чик, и отрезал. Жалко, что ты такой лох и о самом простом, понятном даже конченному дебилу, не подумал!.. Ну, иди сюда! Папа тебя сейчас будет воспитывать…

И дальше бурчание удалялось куда-то в сторону. Куда-то за край дороги.

Понятно было, что этот кретин совсем уже дошёл до ручки — сам с собой разговаривает. Но Сергей опять надавил коленями на крышку. Дело в том, что болтовня этого крейзи так насмешила Свинцова, что он едва не прыснул и не выдал себя. Но, пока его рассмешили выходки пьяного отморозка, разговаривающего с самим собой, то Серёга на какое-то время забыл о том, что уже надавливал на крышку гроба и та не открывалась. Ну, так, словно её, либо заколотили гвоздями, либо и правда придавили могильной землёй. И вот именно сейчас, когда он коленями на неё надавил, она очень легко поддалась. Так, словно Серый опять «перебросился» из прошлого, пока этот пустой гроб лежал в земле, в настоящее. И при этом Свинцов подумал, что он мог «переброситься» буквально на какую-то долю секунды, и за это время надо успеть выскочить из ящика так, чтобы секунда не закончилась и гроб не «перебросило» опять на прежнее место. Не будет же Серёга лежать и ждать, пока эти окаянные гробокопатели не приползут на своей и не начнут свои раскопки?

И Свинцов стремглав выскакивал из фуры и уносил ноги. Отморозка он нигде не видел (кроме того, что удирать, Серый успел так же и осмотреться), но готовился к тому, что этот смерд устроил ему розыгрыш: притворился шизофреником, увидевшим свою вторую личность и заоравшим на неё, а сам это сделал только для того, что ему неохота было лезть в фуру (может, мороза боялся) и вытаскивать все эти гробовые ящики, уподобляясь Серому, чтобы найти, в котором из них Свинцов прячется. И потом, когда Серёга будет убегать, увидеть его и за ним погнаться.