Тень горы

– Захлопни пасть! – рявкнул на него Дилип.

– Мы бы хотели доставить мисс Ларсен домой, Молния-джи, – сказал я. – Если, конечно, она свободна.

– «Свобода», – произнес Дилип с расстановкой. – Такое короткое слово, но к нему прилагается так много всяких условий…

– Я охотно выполню условия, – сказал я, – конечно, если их количество не будет запредельным. Главное, чтобы они были правильно приложены.

– Мне приходят в голову как минимум десять очень серьезных условий, – сказал Дилип-Молния, и хитрая ухмылочка разнообразила вечно злобную гримасу на его физиономии.

Я отсчитал десять тысячерупиевых банкнот и подвинул их через стол. Он перехватил и накрыл мою руку обеими ладонями.

– Какой интерес может представлять эта девчонка для Компании Санджая?

– Это не касается Компании. Это личное. Она друг.

Все еще прижимая мою руку к столу, он повернулся и внимательно оглядел девушку.

– Ну-ну, понимаю, – слюняво расплылся он.

– Один момент… – сердито начал Винсон, но я поспешил его перебить, выдергивая пустую руку из-под ладоней сержанта:

– Мистер Винсон хочет поблагодарить вас, Молния-джи, за проявленные доброту и участие.

– Всегда рад помочь, – хрюкнул Дилип. – Эта девушка должна будет явиться сюда через два дня, чтобы подписать бумаги.

– Какие еще бумаги? – спросил Винсон.

Дилип посмотрел на него долгим взглядом, хорошо мне знакомым: он прикидывал, в какую часть тела Винсона нанести первый удар ногой, когда того привяжут цепями к решетке.

– Она непременно будет здесь через два дня, сержант-джи, – заверил я. – А можно уточнить, какие именно бумаги она должна подписать?

– Об отправке тела на родину, – сказал Дилип, беря со стола папку. – Тело будет отправлено в Норвегию через три дня. Но она должна подписать все сопроводительные документы днем ранее. А теперь валите отсюда, пока я не выдвинул дополнительные условия!

Я подал руку девушке. Она оперлась на нее, поднимаясь, и сделала несколько нетвердых шагов. Когда она запнулась, проходя мимо Винсона, тот поспешил ее поддержать, обняв за плечи.

Винсон вывел ее на улицу, поместил на заднее сиденье своей машины и сам пристроился рядом. Шофер запустил двигатель, но я задержал отъезд и наклонился к открытому окну.

– Скажи честно, слышится-Ранвей-пишется-Раннвейг, как все произошло? – спросил я у девушки.

– Что?

– Я о твоем приятеле. Как это случилось?

– Не стоит обо мне беспокоиться, – рассеянно промолвила она. – Я в порядке. В порядке.

– Сейчас меня больше беспокоит он, – кивнул я на Винсона. – И если мне придется снова идти в участок и беседовать с этим копом, я хотел бы узнать из первых уст, что и как у вас произошло.

– Я… не… – начала она, теребя холщовую сумку на коленях. Как я понял, там были все ее вещи.

– Выкладывай все как было.

– Он… никак не мог остановиться. Все шло кувырком и становилось только хуже. И вчера, ближе к вечеру, я сказала, что оставляю его и возвращаюсь в Осло. Но он упросил меня задержаться еще на одну ночь. Только на одну ночь. И потом… потом… он сделал это специально. Я видела его лицо. Он уже тогда настроился это сделать. Теперь я просто не могу вернуться домой. И общаться с кем-то оттуда не могу.

Ее глаза, только что вспыхнувшие яростным синим огнем, снова погасли, и она обессиленно смолкла, глядя в одну точку. Этот взгляд был мне знаком: так смотрят на мертвых. Сейчас она видела перед собой лицо своего умершего друга.

– У тебя есть друзья в Бомбее? – спросил я.

Она слабо покачала головой.

– Хочешь обратиться в консульство?

Голова качнулась резче и сильнее.

– Почему нет?

– Я же сказала. Не хочу общаться ни с кем-то оттуда.

– Она измучена и подавлена, – тихо сказал Винсом. – Я отвезу ее домой. Там она будет в безопасности, пока мы не решим, что делать дальше.

– Пусть будет так. Ну а я возвращаюсь к Дилипу-Молнии.

– Разве это еще не все? – удивился Винсон. – Я думал, вопрос решен.

– Он не вернул ее паспорт. Значит, рассчитывает еще что-то поиметь с этого дела, но хочет все обсудить без посторонних. Ты был бы только помехой. Ничего, я с этим разберусь.

– Спасибо, старик, – сказал Винсон. – Обещаю доставить ее в срок для оформления документов. Ах да, и позволь вернуть тебе деньги!

– Не здесь, Винсон. Деньгам в самый раз гулять по рукам в полицейском участке, но не перед его воротами. Сочтемся позже. Если я добуду паспорт, оставлю его у Дидье, в «Леопольде».

Винсон повернулся к девушке и заговорил участливо:

– Все будет хорошо. О тебе позаботится моя служанка. Хотя нрав у нее не сахар, она только лает, но не кусается. Горячая ванна, какая-нибудь чистая одежда, еда и сон – вот что тебе сейчас нужно. Все наладится, обещаю.

Он дал команду шоферу, и машина покатила по улице. Девчонка быстро оглянулась, отыскала меня взглядом на тротуаре и что-то изобразила губами. Я не понял, что она хотела сказать. Проследив за машиной, пока та не скрылась вдали, я пошел обратно разбираться с Дилипом.

О самом деле тот не сообщил почти ничего нового. По словам девчонки, записанным в протоколе, она проснулась и обнаружила рядом своего мертвого парня. В его руку был всажен шприц. Она позвала на помощь администратора отеля, а тот вызвал полицию и скорую помощь.

Дилип-Молния был удовлетворен простотой дела, не нуждавшегося в доследовании. Налицо была явная передозировка, тогда как многочисленные следы от уколов на руках и ногах юнца говорили сами за себя, а прислуга отеля подтвердила, что в номер не заходил никто, кроме молодой пары.

Паспорт обошелся мне в пять тысяч рупий, и еще десять тысяч пришлось выложить за то, чтобы имя девушки исчезло из всех материалов по делу. Как следствие, в исправленном варианте протокола труп был обнаружен администратором без всякого упоминания о Ранвей.

Сумма по тем временам была изрядная, и я рассчитывал вскоре получить ее с Винсона. Я сунул в карман норвежский паспорт и уже покидал офис, когда сержант бросил мне вслед еще одну фразу:

– Передай своим в Компании Санджая, что этот случай повышает ставки.