Тень летучей мыши

– Гаденыша? – Кознов, шагнувший из прихожей в зал, остановился. – Пожалуй, ты прав. Я убил именно это.

– Слава всевышнему. – Голос Шарипа задрожал. – Ради этого я готов перекреститься.

Такое богохульство натолкнуло Кознова на свежее решение, как будто он только что открыл упаковку «Ментоса».

– Знаешь, я готов провести обряд крещения.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Шарип, уловив в голосе гостя сталь.

– Мне нужно отлежаться, а твоя берлога – не самое подходящее место. Аида обязательно скажет отцу о тебе, о том, что ты попросил ее об одолжении.

– Что ты сделал?

– Я убил Амину.

Горло Шарипа дернулось, и он схватился за него рукой. Потом рванул на кухню – как подполковник Утяшев когда-то.

Ах, как красиво отработал подполковник с «неуклюжей» фамилией! Он схватил со стола нож и, разворачиваясь, нанес рассекающий удар изнутри наружу, нанес отступая, чувствуя, что его противник по инерции шагнет следом. В этом простом с виду ударе вскрылась вся философия ножевого боя...

Кознов не дал сделать Шарипу и двух шагов. Он сбил его подсечкой и обрушил на его спину удар ногой. Перешагнув через него, открыл ящик стола и вынул нож, который годился как для разделки мяса, так и для ножевого боя...

Глава 15

...Султан, жевавший конфеты во время казни двух российских офицеров, тяжело сглотнул при виде представшей его глазам картине... Скорее всего, такая реакция стала следствием того, что Шариф Мохсенов у него был на особом положении. Его и Султана связывало имя Мухаммеда Узбека. Султан оберегал его, и это сводилось к тому, что он не трогал его.

Шарип лежал в центре персидского ковра гарантированно мертвым рисунком. Руки раскинуты в стороны, ноги вместе, как будто их примотали скотчем. В белой одежде, с кровавыми пятнами, он походил на персонаж из индийского фильма, жестоко заколотого злодеем.

Всего ран на теле Шарипа Султан насчитал четыре и сравнил их со стигматами на теле мученика Иисуса Христа, чему послужила и поза Шарипа. Он действительно выглядел распятым. Султана больно пронзила мысль: Шарипа убили на полу. Распластали и проткнули ножом. Был ли он в сознании в это время?

Хорошо бы так...

Эта мысль вернула Узбека в реальность. Он увидел на полу тело другого человека, не особенного и бережно им охраняемого, а предателя. Впереди его ждала другая метаморфоза: в Шарипе Мохсенове Султан увидит руку судьбы, человека, который заставил его платить по счетам за прошлые преступления и прегрешения.

Он хотел найти у Шарипа доказательства его измены, и случилось так, что мертвый телохранитель его отца стал главным и неопровержимым доказательством измены. Шарип, пользуясь покровительством Султана, все эти годы жил в предвкушении вот этого дня, когда его сообщником была убита Амина. И сам он пал от руки пособника. Два негодяя всегда найдут друг друга.

Султан перехватил взгляд Сергея Марковцева, и последний озвучил недавние мысли:

– Баскаков велел сначала обезглавить тебя, а потом убить.

– Обезглавить, а потом убить?

«Он прав», – подумал Султан.

Он едва поборол в себе желание схватиться за горло; на нем горела огнем рана – первый надрез, сделанный искусной рукой профессионального убийцы.

«Валера просчитал все шаги», – в свою очередь рассудил Марковцев. Он точно знал, что Султан за помощью обратиться к бывшему главе московской милиции, который и сегодня славился своими связями в Главке. Но в этом направлении Кознов совершил ошибку – когда убил Михаила Чащина. Он доказал то, что подслушанный Чащиным разговор между Баскаковым и Козновым – не плод его больного или очень здорового воображения.

– Напомни еще раз, что тебе сказала Аида про звонок Шарипа?

Прежде чем ответить на вопрос Марковцева, Султан плюнул в безжизненное лицо телохранителя.

– Он интересовался, когда я буду в Москве. Сволочи! Негодяи!

...Нож. Султан Узбек увидел кухонный, так называемый, шеф-нож. Он представлял собой идеальное орудие для убийства. Тяжелый, остро отточенный, с широким обухом и рукояткой с упором, он был в крови. На рукоятке четко выделялись отпечатки пальцев. О чем это говорило? О неаккуратности Валерия Кознова? Но к чему именитому Эстебану заметать за собой следы, когда имя преступника было известно? Может быть, он подчеркнул этой небрежной деталью дальнейшее направление игры с кланом Султана Узбека?

Дальнейшая игра...

Эта мысль заставила Сергея Марковцева нахмурить лоб. Но морщины его разгладились, и он покачал головой: «Ты доиграешься, Валера».

В доме одинокого Шарипа многое говорило о том, что последнее время он принимал у себя гостя. Кто-то снимал у него угол – так было точнее. Софа во второй спальне была не заправлена. В ванной на хромированной сушилке висели два полотенца. Одно аккуратно сложено вдоль, другое небрежно перекинуто через перекладину. На кухне в раковине и на столе еще пары предметов: чайные чашки и ложки, рюмки и стаканы. Сергею казалось, дверь сейчас откроется, и он увидит Кознова. В этом доме все еще витал его дух. Или не успел выветриться. Фактически Марковцев прикоснулся к другу, дышал тем же воздухом, что и он. И только сейчас окончательно уверовал в то, что есть жизнь после смерти. Пока что он соприкоснулся с призраком.

Чувства Марковцева были противоречивыми и сложными настолько, что разбирать их по косточкам было бессмысленно.

– Твой друг ненормальный, – высказался в подтверждение его мыслей Султан. Он всюду ходил за Марком, словно боялся остаться один на один с покойником. – Либо он считает себя неуловимым, либо у него девять жизней. Чего ради он наследил здесь?

– Он убийца, а не чистильщик.

– Ну надо же, – Узбек многозначительно выпятил губу.

Он вынул мобильник, но передумал и позвонил генералу Трохименко по домашнему Шарипа.

– Оставайтесь там, – распорядился генерал, выслушав Султана. – Я сообщу в управление. Ждите опергруппу.

– Да, – с важностью частного сыщика закончил разговор Султан.

* * *

Кознов проводил глазами Султана и его высокого спутника лет пятидесяти, и в груди у него зародилось беспокойство. Он не сумел как следует разглядеть незнакомца, но в мимолетном повороте головы ему показалось что-то до боли знакомое.

Кознов не стал искушать судьбу. Он увидел достаточно, и то, что хотел увидеть. Он поднял напряжение Султана до предела. Впереди очередная фаза четко разработанной операции, долгая и упорная работа. Он не предвидел подводных камней на пути к цели, но едва не напоролся на видимый риф: впереди его ждала встреча с еще одним старым знакомым.

Глава 16

Сержант Зубарев тряхнул головой. У него сложилось впечатление, что телевизор, который он смотрел, внезапно перевернулся; пара мгновений, и картинка восстановилась. Такое могло случиться с ним из-за переутомления. Но сержант накануне хорошо выспался, а на дежурство заступил час назад. А эффект «перевернутого телевизора» – всего лишь сравнение.

Зубарев смотрел на спину удаляющегося от него человека, на его седой затылок; его вязаная шапочка была раскатана до середины уха, и сержант четко рассмотрел даже неопрятный завиток. Секундами раньше сержант видел его лицо, когда тот проходил мимо, лицо знакомое, очень знакомое или нет, неважно, но раньше он его видел, – однако чертов затылок, на который он продолжал смотреть, напрочь заслонял ранее увиденную картинку. Оттого Зубарев еще раз тряхнул головой, как бы восстанавливая изображение.