Тень луны

– Это зал почетной охраны, – сказал Луис. – Смотрите, Жоан, вот доспехи и оружие.

– Если это охрана, то кто похоронен здесь, каковы были его власть и положение?

– Мы узнаем это, непременно узнаем. Давайте встанем в противоположных углах и попытаемся лучше осветить помещение.

– Будьте осторожны, Луис! Если с помощью одного лишь камня можно сдвинуть плиту, то кто знает, что приготовлено для нас здесь?

– Жоан, вы предусмотрительны. Неторопливо обойдя зал, Луис задумчиво проговорил:

– Я насчитал пятнадцать футов по одной стороне и восемнадцать по другой. Это, конечно, приблизительно.

Он прервал самого себя и, минуту посчитав, произнес.

– Жоан, в этом зале лежат тринадцать тел.

– Тринадцать тел, – эхом отозвалась девушка. – Тринадцать. Как и ступеней.

– Вот именно.

– Вероятно, число тринадцать имеет здесь какое-то значение, – отозвалась девушка.

– Может быть. Вон в том углу есть дверь, ведущая на другой уровень.

– Да? Вы так быстро ее нашли, Луис?

– Просто теперь я знал, где искать.

– Мы пойдем вниз? – спросила Жоан с легкой дрожью в голосе.

– Нет. Пора на воздух. Находиться здесь больше нельзя. Могу себе представить, каким воздух будет на глубине. Пока рабочие будут заняты вентиляцией, мы будем потихоньку все это выносить для исследования, – он обвел рукой полки с мумиями. – Мне не терпится узнать, был ли я прав.

– Как вы думаете, сколько времени потребуется Мендрано?

– Не знаю. Три-четыре дня, может, больше. Без вентиляции мы не сможем работать.

– Так, значит, мы прямо сейчас и займемся мумиями?

Луис оценил готовность Жоан. Она, конечно смелая девушка, но не стоит так торопиться Oн покачал головой.

– Нет, мы подождем, пока воздух здесь станет лучше.

Улыбка осветила лицо Жоан, на мгновение их взгляды встретились. И разбежались во мраке. Потом встретились снова. Это притяжение. Это странное чувство. Кто его выдумал?

– Это было бы прекрасно, – тихо произнесла Жоан. – Ее тело снова ожило.

– Но место это не для романтических – пробормотал Луис.

Свободной рукой он обнял и прижал к себе девушку. Фонари в руках закачались, по стенам побежали странные тени, отбрасываемые их телами, а ищущие губы встретились в жарком поцелуе.

Луис чувствовал теплые влажные губы Жоан. Эти губы сначала только принимали поцелуи, потом стали отвечать на них, пробуждая в нем страсть более древнюю, чем место, в котором они находились.

Луис, наконец, отпустил девушку.

– Ах, Жоан, Жоан, – вздохнул он. – Я должен вывести вас наверх прежде, чем мы оба лишимся силы воли. Вы необыкновенная девушка, вы – совершенство. Идемте. Иначе, чует мое сердце, мы наделаем глупостей.

– Молодость – самое время для глупостей.

– С вами не поспоришь, мадемуазель. Но я романтик и эстет и предпочитаю ужин при свечах и вино в холодном хрустале.

– И золотую луну над Триумфальной аркой, – продолжила Жоан.

– Точно! Как вы догадались?

– Интуиция.

Они рассмеялись и долго стояли обнявшись, не в силах оторваться друг от друга, переполненные трепетом, восторгом и счастьем зарождающейся любви.

Мендрано, скрестив ноги, сидел на полу неподалеку от двери, за которой исчезли археологи.

Он заметно нервничал. Как ни старался Луис отучить его от предрассудков, они неизменно жили в нем. Может быть, это проклятая гробница, вскрывать которую нельзя.

Колумбиец знал, что Луис уважал его чувства, культуру его народа. Он беспокоил предков не ради наживы, а для того, чтобы показать всему миру, как горд и славен был этот народ. А ведь есть люди, которых интересует не священное место, а богатства, погребенные здесь. Таких подонков он убил бы собственными руками. Мысль о богатствах вызвала другую и так, по цепочке, добежала до Ланнека. Колумбиец, вопреки утверждениям Луиса, не верил ему, хотя знал, что значит этот человек для Перье. И Мендрано собирался сделать все от него зависящее, чтобы защитить этого юношу и гробницу своих предков.

Слишком много чужаков появилось в последнее время. Уж не связано ли это с недавней находкой? Мендрано стал думать о драгоценном зеленом камне, зарытом под палаткой. Луис прав, надо быть внимательным и осторожным. Смотреть в оба. Очень многое поставлено на карту.

Послышались отдаленные звуки шагов Луиса и Жоан, подымавшихся по ступеням, и Мендрано отвлекся от размышлений. Шаги приближались. Вспыхнули и задрожали пятна света. Казалось, фонари летят во мраке. Людей почти не было видно, и помощник археолога заслонил глаза ладонью.

– Как только вернемся в лагерь, я сделаю план вентиляционной шахты. Люди должны вырыть ее. Сделать это надо за несколько дней, – сказал Луис, как только оказался рядом с Мендрано.

– Да, сеньор.

– На ночь ставь охрану. Будь чрезвычайно внимателен. Никто не должен спускаться туда.

– Вас здесь не будет? – спросил колумбиец.

– Жоан, месье Ланнек и я приглашены на плантацию Франка. Мы вернемся через пару дней.

– Счастливо отдохнуть и повеселиться. Я буду внимателен, – попрощался Мендрано.

– Не сомневаюсь, – ответил Луис и повернулся к девушке. – Вашу руку, Жоан. Идемте, узнаем, какие у Франка планы.

– У нас хватит лошадей, чтобы добраться до дома Франка? – спросила Жоан.

– Мы не поедем верхом. Сначала пойдем в мой дом, а оттуда всего несколько миль до реки. Поплывем на лодке.

– Тогда почему мы сюда не ехали на лодке? – спросила Жоан.

– Против течения? Это трудно, когда везешь багаж. На этот раз мы поплывем по течению. На обратном пути у нас не будет багажа, и грести против течения будет не трудно. Путешествие по реке не обременительно. Даже если мы отправимся вечером, то не опоздаем.

– Хочу убедиться в этом сама.

– Я потрясен, – сказал Луис.

– Чем?

– Тем, что вы привезли платье. Вы, говоря откровенно, очаровательны даже в таком наряде, мадемуазель Тимар. Но я с трудом дождусь того момента, когда увижу вас в платье.

Он склонился, коснулся ее губ своими, и прежде чем она успела ответить на поцелуй, взял ее за руку и вывел на солнечный свет, воздух и ветер.

– Итак, месье, – сказал Луис, приближаясь к Хогену и его собеседнику. – Какие у вас планы?