Тень Миротворца

– Отравляющие газы - это скорее пример жестокости и беспринципности. Их стоит опасаться, но больше всего нужно приложить усилий в борьбе с раневыми осложнениями и эпидемиями инфекций. От дизентерии, брюшного и сыпного тифа, гриппа за четыре года погибнет несравнимо больше людей, чем от пуль, снарядов и газов. В этой войне пленных будет в несколько раз больше убитых, раненых и пропавших без вести. Как вы думаете, Иван Ильич, будут ли немцы или австрийцы кормить и достойно содержать сотни тысяч русских мужиков?

– Но Женевские соглашения...

– Там же, где и Гаагская конвенция, дорогой мой князь. Ещё год-два этой мясорубки и русские станут убивать русских, не разбирая ни возраста, ни пола. А поминаемые вами Робеспьер, Дантон и Марат в гробу бы перевернулись, увидев сотую толику тех злодейств, что сотворятся в Гражданской войне. И не раз, узнав о том, какой новый мир построят их последователи и на чьей крови. Так что пока не будем отвлекаться. Мне есть что вспомнить и чем помочь ещё, касательно вопроса организации. Пишите: задачи, организационно-штатная структура, схема развёртывания и порядок работы медицинского пункта полка. Первое: этапы медицинской эвакуации...

Мда-а-а... не зря, ой, не зря невзрачный подполковник запаса с казавшейся молодым студентам медицинского института смешной фамилией Шлёмов вдалбливал день за днём в наши головы эту информацию. А я, оказывается, несмотря на то что слушал вполуха, запомнил всё от и до, вплоть до схем и плакатов, висевших за его спиной. Чудны дела твои Господи! Или это снова нейротрон раскрывает способности мозга? Вот только, чем дальше я использую их, тем больше вопросов. Например, органическая составляющая моего разума - мозг прадеда, а подобные детальные воспоминания - из моего личного опыта. Это как понимать? Здесь одно из двух, либо наши представления о памяти, как не только о сложном физиологическом процессе создания молекулярных и электронных связей, абсолютно неверны, либо мы их не до конца изучили. Но я-то не учёный, а пользователь, вашу мать! И вынужден принимать всё на веру.

За разговорами, писаниной и обсуждением чуть не пропустили обед, который нам занёс улыбающийся Семён. Рыжий санитар имел общий вид лихой и несколько загадочный.

– Вашбродь, позвольте обратиться к вольнонаёмному Пронькину!

– Разрешаю, - врач, не чинясь, пододвинул к себе принесённую солдатом миску с кулешом, взяв из корзинки ломоть хлеба.

Я поднялся из-за стола и последовал за Семёном в тамбур вагона.

– Слышь, Гаврила, мне Ольга Евгеньевна сказала, что со складными носилками твоя идея. Правда?

– Ну, - кивнул я, не совсем понимая интерес санитара.

– Так я чо... поглядел, что нашили-то из парусины. Хотел, эта...предложить, значица, ручки кожаными петлями усилить, да ремни вдоль боковин в те петли вдеть. Износу не будет! И ежели понадобится, так и вовсе раненого можно ремнём застегнуть так, чтобы не вывалился.

– О, как! Чего это ты вдруг озаботился?
– с интересом взглянул я на прячущего взгляд Семёна.

– Так это, скучно же так просто ехать. Остановок-то почитай, что и нет. Газеты Демьян нам вслух уже по пятому разу читает. Обмундировку мы ещё до Златоуста всю перештопали, да в порядок привели. А я в Иркутске не последним мастером по кожам был. Могу и сапоги починить, и сбрую...

– А где ремни возьмёшь для носилок, Кулибин?
– спросил я, понимая, что не только скука, но и сухой закон вынуждает санитара маяться. Видно, привык мужик руки делом занимать, коль потянет заложить за воротник. Надо инициативу поощрять, не то найдёт солдатик на свою жопу приключений.

– Так с нашим каптенармусом договоримся, не впервой. У него и старые раздобыть можно, и даже вожжи. Куркуль известный. Не за так, конечно, но он не шибко жаден. Попробуем разное. Сначала на одних, а ежели получится, так и остальные приспособить можно.

– Хм, добро, - кивнул я просиявшему санитару, - ты, если деньги понадобятся, скажи, выделим. Кстати, а подумай-ка вот ещё о такой штуке. Может, нашить носилкам кожи какой, для лучшей изоляции от воды, ну и чтобы парусина быстро не изнашивалась? Боюсь, пропитать её уже ничем не успеем.

– Это на вроде брезента хочешь изготовить?
– задумался рыжий санитар. Лицо его от напряжённой работы мысли побледнело, увеличив количество веснушек вдвое, - скумекаем, может у паровозных чего подходящее есть. Правда, вонять будет...а кожу мы найдём, спробовать можно. Тут особливой выделки-то не надь. И конская сойдёт.

Тут я вспомнил про свою задумку с бронежилетом и мысленно хлопнул себя по лбу. Похоже, времени на неё катастрофически не остаётся. Вяземский насел со своими прожектами основательно.

– А ещё знаешь, что, Семён? Сегодня вечером покажу одну штуку, нужен будет твой совет, как лучше закрепить пластины железные между слоями войлока. Ты в котором часу на боковую собираешься?

– Как положено, по казарменному распорядку!

– Отлично. Если забуду, заглянешь к Вяземскому часиков в девять вечера?

– Чего ж не заглянуть, загляну!
– мы пожали друг другу руки. Нет, определённо, с Семёном мне повезло. Если ещё и мастером достойным, а не трепачом окажется... Ладно, не буду загадывать. Готовых рецептов жизнь в этом мире мне не подбрасывает. Нужно пользоваться тем, что есть.

Распрощавшись с Семёном до вечера, я вернулся в купе коллежского асессора, обдумывая по дороге, что же ещё такого существенного можно было бы предложить для практической работы полкового лазарета? Как частенько бывало со мной в прошлой жизни, во время напряжённого мыслительного процесса в голову начинала лезть всякая чепуха и мозг, видимо, чтобы выстроить барьер, зацикливался на какой-нибудь прилипчивой мелодии или произнесённой фразе.

Входя в каморку Вяземского, я напевал на мелодию кого-то из многочисленных российских шансонье, не помня, впрочем, из него ни единого слова: "Готовые, готовые, готовые...рецепты...жизнь, жизнь, жизнь...не дарит нам...а-а-а..."

– Где вас носит, милейший. Садитесь уже! Холодный кулеш способствует лишь катару желудка. Я уж попросил Лизоньку разогреть. Вот, ешьте, пока не остыла. После обеда надо будет взять паузу. Как раз и просветите меня на счёт житья-бытья в вашем времени.

– Созрели значит, - я прервал свою руладу, с удовольствием принявшись за еду. Пахло из миски просто умопомрачительно. А мелодия и мои слова никак не хотели улетучиваться из головы, - скажите, Иван Ильич, ведь в настоящее время фармация процветает в основном не за счёт готовых лекарств, а рецептурных прописей?

– Пожалуй, что и так, мой юный друг. Фармация, си речь, аптекарское ремесло - сложное и высокое искусство. При прописывании рецепта врачу следует быть экономным, разумным и учитывать материальное положение больного, а также без особой надобности не выписывать такие лекарственные формы, которые требуют кропотливого, то есть более дорогого способа приготовления. Предпочтительны рецепты с небольшим количеством входящих лекарственных веществ. В этом залог исключения возможной несовместимости входящих ингредиентов! Помните, у Гиппократа: "Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла..." С нашей небольшой, но довольно разнообразной полевой аптекой великолепно справляется Елизавета Семёновна. Есть у неё и неплохие знания травницы, которые она переняла у своей кормилицы, что пестовала свою любимицу до самого совершеннолетия.