Тень нестабильности

Плечи пронзает резкая боль: один из подошедших солдат заламывает ей руки за спину.

Кажется, она пытается кричать. Вырывается, лягаясь, словно дикий тритт…

Но все ее сопротивление приводит лишь к одному: сильный удар в живот выбивает воздух из легких, заставляет скрутиться от боли…

— Подготовить расстрельную команду, мэм?

— Много чести, — холодно бросает женщина. — Пристрелите при первой возможности, вот и все.

Вспышка света — и картина вновь меняется.

…Покрытая струпьями рука в мольбе протягивается к равнодушным прохожим. Больные глаза с отчаянной злобой всматриваются в этот бесконечный людской поток; с ненавистью скользят по очертаниям далеких небоскребов.

Даже панораму города она теперь не может видеть четко — зрение не позволяет. Мир сузился до участка грязной, заплеванной мостовой и потрепанной подстилки, у которой валяется ветхая шляпа.

— Подайте, добрый господин… — жалобно, с надрывом умоляет нищенка — и сама себя ненавидит за это.

Она ведь еще совсем молода… ранение, полученное в одной из бесчисленных стычек, сделало ее жалкой старухой в неполные сорок.

Никому не нужна наемница-калека. А протезы слишком дороги…

По изможденному, некогда привлекательному лицу скатывается слеза, оставляя светлую дорожку на грязной щеке.

— Эй, тетка! Ноги не болят, если весь день поджимать, а?

Глаза нищенки яростно сверкают — и нахальный мальчишка заходится в хриплом кашле, массируя перехваченное внезапным спазмом горло. Испуганно глядя на женщину, над которой только что насмехался, он поспешно скрывается в толпе.

«Нет. Нет. Нет! Этого не произойдет. Так не будет!» — прорывается сквозь темную пелену отчаянная мысль.

«У меня ведь есть шанс… все еще может быть хорошо…»

Тьма, окружающая ее, чуть теплеет. В безумном, почти нестерпимом усилии девушка пытается уцепиться за эту слабую, призрачную надежду…

Страх понемногу отступает. Источник тепла становится все ближе…

За миг до того, как темноту прорезала очередная вспышка света, Лика поняла: на сей раз видение будет совсем иным.

…Лучи солнца играют на поверхности небольшого пруда. По водной глади бежит слабая рябь, забавно искажая отражение детского личика.

— Смотри, мам, там рыба! — восторженно визжит шестилетняя девочка, радостно шлепая ладошкой по воде. Несколько секунд недоуменно вглядывается вглубь пруда, после чего обиженно произносит:

— Ну вот, уплыла! А она красивая была… и здоровая! Вооот такая! Честно!

Ребенок широко разводит руки в стороны и делает страшные глаза — видимо, чтобы никто не усомнился в правдивости описания.

— Ну конечно, красивая, — на губах расцветает ласковая, чуть снисходительная улыбка. — Папа на этих рыбин столько денег выкинул, что можно было бы нового дроида-уборщика купить.

— Снова ты бурчишь?

На плечи ложатся крепкие мужские ладони. Чуть надавливают, вынуждая снова опуститься на лежак.

— Конечно, бурчу. Вот кто бы тебе мешал тратить деньги на всякую ерунду, если бы не я? Стоит мне только отвернуться…

Слова могли бы послужить началом семейной ссоры, не будь они произнесены насмешливым, чуть кокетливым тоном.

— Ребенок просил рыбок… ну, я перестарался немного, и что теперь?

— Ничего… молодец ты у меня, вот что.

От поцелуя пришлось отвлечься, чтобы помочь радостно пискнувшей дочке взобраться к себе на колени.

— Мама, а откуда у тебя на руке такой страшный шрам?

— Порезалась, родная. Давно уже. Неаккуратно мясо резала.

Чувствуя на себе насмешливо-недоверчивый взгляд мужа, женщина лишь очаровательно улыбается в ответ. Ее семье ни к чему знать, что на момент «готовки» «мясо» было очень даже живо и весьма агрессивно… в конце концов, это было давно. В прошлой жизни.

Хрипло втянув воздух сквозь зубы, Лика открыла глаза. Рефлекторно сжав в руках плотную ткань одеяла, едва сдержала горький стон — казалось, ее пальцы все еще хранили мягкость пушистых волос девочки…

Ее дочери. Ее маленького сокровища.

В глазах потемнело, когда наемница резко вскочила с кровати. Пошатываясь от слабости, девушка подошла к столу и схватила цилиндрик с таблетками.

Уже сейчас видения начинали казаться Лике горячечным сном — которым они, возможно, и являлись. Наемница опасалась, что через несколько дней ей снова может прийти в голову решение, о котором она будет жалеть всю оставшуюся жизнь… скорее всего, очень недолгую.

Где-то на улице возмущенно завопила потревоженная птица: наверное, выброшенная из окна упаковка пролетела рядом с ее гнездом.

— Все правильно, — счастливо улыбнулась девушка, поглаживая живот. — Так и должно быть.

Дышать стало намного легче. Решение было принято — и почему-то насущные проблемы теперь казались не столь уж страшными.

«Не дело беременной женщине за людьми с пистолетом бегать. Можно ведь и по-другому поступить…»

Прежде Лике и в голову бы не пришла такая нелепость: нанимать головорезов, чтобы те выполнили ее работу. Но сейчас это решение казалось наиболее правильным… и пусть она потратит большую часть сбережений — жизнь всяко дороже. А две жизни — тем более.

* * *

Те три дня, что Сельвина не было дома, Исанн целиком посвятила делам, взявшись за них с почти опасными для здоровья энтузиазмом и самоотдачей. Даже ела она, не расставаясь с планшетом и набросанными на скорую руку заметками: объем работы был настолько сумасшедший, что для его выполнения, казалось, остро не хватало часов в сутках. Девушке приходилось неусыпно отслеживать передвижения любимого, анализировать постоянно обновляющуюся информацию ИСБ и вовремя вносить в нее коррективы… и все это — при необходимости срочно писать запоздавший отчет в Центр.