Тень рыцаря

С тех пор как я прокричал «даши…», прошло меньше семи секунд, а убийца уже стоял над беззащитным герцогом Джиллардом, готовясь нанести один-единственный идеальный удар.

Убийца не просто выбрался из клетки – он наблюдал из тени, разрабатывая сложную комбинацию движений, чтобы никто из нас не успел его поразить. Он продумал, как обойти дюжину охранников в узком коридоре. Учел быстроту моей реакции и скорость движений Кеста. У него имелся план для каждого противника.

Кроме одного.

Уф стоял рядом с герцогом, но, в отличие от всех остальных, он не пытался схватить оружие, защититься или сбежать. Когда клинок, предназначенный для того, чтобы отнять жизнь Джилларда, устремился вниз, Уф обрушился на дашини всем весом своего тела. Любой здравомыслящий человек попытался бы обезоружить противника или свалить его, но никто бы даже не заподозрил в здравом уме бывшего палача, ставшего ныне плащеносцем. Уф обхватил дашини руками и держал его.

Я выхватил рапиру, остальные стражники тоже бежали к нам, пытаясь закрыть возможную жертву от ассасина. Сначала дашини решил не обращать внимания на противника и попытался дотянуться острием клинка до шеи Джилларда, но Уф прижал его к неровной стене прохода. Прорвавшись сквозь толпу охранников, я заметил проскочившую в глазах дашини искру. Но это был не гнев, не раздражение и не страх, а скорее, сожаление, может, даже извинение. Он поднял руки и тут же опустил их, ударив Уфа локтями по шее. Взгляд дашини устремился на герцога, но даже лучший в мире убийца теперь бы до него не добрался, потому что оставшиеся охранники окружили Джилларда тесным кольцом. И мы с Кестом находились поблизости. Когда тяжелое тело Уфа начало валиться на землю, дашини толкнул его на стену из человеческих тел и затем, низко пригибаясь, проскользнул между ударами клинков.

Он пробежал мимо стражников и Томмера, лежавшего на носилках, мимо камеры с Валианой и выбрался на другую сторону, к проходу, ведущему к лестнице и выходу из подземелья. Я прокричал:

– Стой!

Попытался пробраться сквозь стену проклятых стражников, которые сгрудились вокруг герцога, не давая нам с Кестом броситься в погоню за убийцей.

К моему вящему удивлению, дашини остановился. Он повернулся к нам и сказал:

– Мне не удалось, мы все пропали. Идем со мной, Фалькио валь Монд, если хочешь узнать ответы на свои вопросы, идем, и ты узнаешь, как опустел наш мир. – Затем он повернулся и скрылся во тьме прохода.

– Стража! – вскричал Шивалль, стоя на четвереньках у стены. – Схватить его!

Трое бросились следом за убийцей, оставив остальных охранять герцога, но у них не было шансов. Шивалль привел сюда всю свою охрану, и вряд ли кто-то остался сторожить лестницу наверху. Шивалль не показался мне человеком, который заранее продумывает все варианты развития событий, даже самые страшные. Кроме того, стражников было слишком мало, и им бы не хватило опыта остановить такого мастера побегов, как дашини.

Я не мог прорваться сквозь стену охранников, которые решили никого не пускать к герцогу, пока сам Джиллард отчаянно не закричал:

– Пустите его!

Недовольно ворча, они расступились – я подошел и увидел, что Джиллард и Уф лежат на земле. Головы их находились в футе друг от друга, а ноги смотрели в разные стороны.

– Ты… ты бросился на человека, который пришел убить меня, – сказал Джиллард.

– Глупый герцог. Я думал, он бежит к мальчишке, – ответил Уф, глядя мутным, почти молочно-белым взглядом.

Я встал на колено рядом с ним и положил руку ему на плечо.

– Чувствуешь руку?

– Ничего не чувствую.

– Фиренси! – позвал я, но в этом не было нужды.

Лекарь уже стоял у меня за спиной. Он склонился и осмотрел шею Уфа, затем взглянул на меня. Ему даже не нужно было качать головой.

Я повернулся, чтобы найти Кеста, но и он уже стоял рядом.

– Мы ничего не можем сделать для него, Фалькио. Этот прием называется «Милость пустыни». Скоро всё закончится.

– Милость, – хмыкнул Уф. – Наверное. Не так уж и плохо ничего не чувствовать.

Я взял его руку, хоть и знал, что он ничего не ощутит.

– У тебя есть семья? Может, хочешь, чтобы мы…

– Расскажи обо мне чертовой лошади, – сказал он, а затем парень, которого я называл Уфом, хоть на самом деле у него было совсем другое имя, сделал последний вдох и перестал дышать.

Почти всю свою жизнь он прожил жестокой скотиной, но умер как настоящий плащеносец через пять минут после того, как надел плащ.

Глава тридцать пятая Дашини

Шесть дней мы с Кестом и Дарианой преследовали убийцу-дашини: выбрались из подземелий Рижу, а затем и из города и направились в северные араморские леса. С каждым днем дорога становилась всё хуже и глуше, а затем разделилась на две тропы, слишком узкие для всадников.

– Придется оставить коней, – сказал Кест.

Я спешился и начал привязывать поводья к дереву, но остановился. Кто знает, когда мы вернемся назад, да и вернемся ли? Жестоко оставлять коня привязанным в этой глуши. Седельную суму я бросил на землю и взял с собой лишь запас вяленой еды и самое необходимое, чтобы быть готовым к любой ситуации.

– Пошли, – сказал я, забрасывая мешок на спину и выдвигаясь по лесной тропе.

– А зачем мы вообще гонимся за каким-то вероломным дашини? – спросила Дариана, догнав меня. Она задавала этот вопрос не меньше дюжины раз, и я надеялся, что рано или поздно ей это надоест. – Ты же сам говорил, что это рыцари похитили Томмера, а теперь они все мертвы.

– Тужан и его товарищи ждали подходящего момента, – ответил я. – Они знали, что кто-то подошлет убийцу к герцогу, и использовали эту возможность, чтобы похитить Томмера.

– Зачем?

– Я не знаю! – ответил я в шестой раз. – Знаю лишь одно: пока я не пойму, как в этом деле замешаны дашини, я не смогу предотвратить дальнейшие убийства.

– Мы приближаемся, – сказал Кест, разглядывая сырую землю.

– Еще бы, идиот! Он нас прямо к смерти приведет! Фалькио настолько хочет раскрыть тайну, что готов нами пожертвовать.

Я остановился на миг и прислонился спиной к дереву. Трона постепенно забирала вверх и поднималась на гору. Я сунул руку в карман и достал небольшой сверток в промасленной тряпке – осталось совсем мало. Отломил кусочек леденца, чуть больше, чем требовалось, осмотрел его и сунул в рот.

– Еще и это, – проворчала Дариана. – И сколько ты сможешь бороться со сном, принимая это зелье каждый раз, когда думаешь, что никто не замечает?

Вопрос закономерный. С тех пор как мы оставили Рижу, я позволял себе закрыть глаза лишь на несколько минут: боялся, что паралич овладеет мной и мы потеряем след. Шесть дней я полагался на действие леденца, чтобы идти дальше. Шесть дней без сна – уже на день дольше, чем во все предыдущие разы, и на целых два дня, чем королевский аптекарь считал безопасным для здоровья.