Тень рыцаря

– Я поведу плащеносцев в Домарис, и мы постараемся насколько возможно замедлить наступление Трин. Если она считала, что наши набеги доставляют неприятности, то будет удивлена, какой вред мы нанесем ее солдатам, когда им придется маршировать сто пятьдесят миль по лесу.

– А как же Алина? – спросил я. – Вы же не собираетесь отправить ее на поле битвы?

– У тебя есть другое решение?

– Мы возьмем ее с собой. Увезем ее из Пулнама и Домариса на юг, спрячем где-нибудь в безопасном месте, пока все не закончится.

Швея улыбнулась.

– Отлично. Мне нравится твоя мысль, Фалькио.

Издевается? Я поверить не мог, что она так быстро согласится с планом, который я придумывал целых десять секунд.

– Серьезно? Вы позволите забрать ее?

Она покачала головой.

– Конечно, нет, болван. Но, вероятно, не ты один полагаешь, что женщина должна прятаться за спиной у мужчин.

Я хотел возразить, но она подняла руку.

– И не нужно рассказывать мне обо всех тех женщинах, которые по твоей милости стали плащеносцами. Если бы Алина была мужчиной, ты бы сказал: нам нужно показать всему миру, что этот человек достоин возглавить страну.

У меня было множество причин ненавидеть Швею: на втором месте стояла ее способность видеть все мои недостатки. Но больше всего я ненавидел ее за то, что она чаще всего оказывалась права.

– Если я так ошибаюсь, то почему…

– Потому что Трин тоже думает как мужчина. Она верит, что мы отправим Алину на юг и именно с тобой. Все-таки ты очень предсказуем, Фалькио.

Брасти фыркнул.

– Ее шпионам не потребуется много времени, чтобы понять, что мы не везем с собой Алину. И что нам тогда делать? Нарядить Кеста в сарафан?

– Вы поедете не одни, – сказала Швея.

И в этот миг Дариана вышла из-за ближайшего столба. На ней был форменный плащ.

– A-а, Дари, вот ты где!

– Я же предупреждала, чтобы меня так не называли.

– Ага, как же, продолжай мне угрожать, и я когда-нибудь покажу, насколько мне плевать на это. – Швея обернулась ко мне. – Она поедет с вами.

– Мелковата для драки, – сказал Брасти, скептически оглядев ее с головы до ног. – Да и для всего остального тоже.

Дариана удостоила его лишь мимолетным взглядом и презрительно хмыкнула. Кесту она уделила больше внимания.

– Значит, это ты святой клинков, а? – спросила она, осмотрев его. – Не слишком впечатляет.

– Четыре удара.

– Что?

– Ты же раздумываешь о том, смогла бы меня победить или нет. Ты бы успела сделать лишь четыре удара.

– Что ж, – невинно улыбаясь, сказала она и прикоснулась рукой к его груди. – Возможно, стоит убить тебя во сне?

– Я учел это, когда сказал четыре. Хочешь узнать, сколько бы ты продержалась, если бы напала не исподтишка?

– О боги! Спасите меня от этих безумных поединщиков, – простонала Швея. – Может, в другом месте будете мериться длиной своих клинков? Вам пора в дорогу.

– Значит, это всё? – спросил я. – Позвольте хотя бы попрощаться с Алиной и Валианой.

– Алина уже в укрытии с моими людьми, – ответила Швея. – Вы попрощались вчера ночью, хоть и не понимали этого. А с Валианой можешь говорить сколько душе угодно по дороге на юг. Вот и она.

Двое плащеносцев тащили Валиану под руки, она упиралась и пыталась вырваться.

– Прекратить! – крикнула Швея, и сначала я подумал, что она отдала приказ своим людям, но потом понял, что держу рапиру в руке. – Валиане ничего не угрожает.

– Не могу сказать того же обо всех остальных, – рыкнул плащеносец, толкнув девушку к нам. – Эта дуреха мне щеку порезала, пока я не отобрал у нее клинок.

Швея подошла к нему и без предупреждения отвесила оплеуху. Глаза его потемнели.

– За что? Вы же сами приказали привести ее.

– За то, что какая-то неумеха, которая и оружие-то держать толком не может, чуть не лишила тебя глаза после всех твоих тренировок и упражнений.

– Он еще чего-нибудь лишится, если попробует еще раз ко мне прикоснуться, – пригрозила Валиана, поднимаясь на ноги и отбирая у меня рапиру.

Второй плащеносец тут же обнажил клинок, но Дариана спокойно взяла девушку за руку.

– Тише, пташка. Давай-ка мы тебя поучим, как обращаться с этим разделочным ножом, а потом пойдем и зарежем парочку парней по всем правилам, а?

Швея повернулась к нам.

– Мы с играми покончили? Зря теряем время, у меня есть дела поважнее, чем разбираться с вашими дерзостями.

– Я поклялась жизнью защищать Алину, – сказала Валиана. – Я ее не оставлю.

– Да, и если нам повезет, то Трин будет думать именно так.

– Но…

– Неужели и ты хочешь стать героиней, как эти болваны? – спросила Швея, тыкая в нас пальцем. – Хочешь погибнуть, воображая, что спасаешь Алину и что твоя жизнь в конце будет стоить больше, чем в начале? Хорошо. Тогда делай, что я тебе говорю: поезжай с ними. Поезжай и получи клинок в брюхо, помня о том, что ты помогла защитить ее. Будем надеяться, что Трин из-за своей ненависти потратит много сил, гоняясь за тобой. Здесь ты Алине пользы не принесешь – скорее наоборот, будешь мешать тем, у кого есть силы и способности, чтобы защитить ее.

Гнев Валианы, а вместе с ним и гордыня исчезли с ее лица. Она так отчаянно держалась за клятву, принесенную Алине, потому что должна была верить, что стоит за правое дело, что ее жизнь имеет хоть какой-то смысл. Девушка вела себя точно так же, как и я много лет тому назад, когда только познакомился с королем. Он поверил в меня и заставил меня поверить в себя. Король Пэлис был идеалистом, романтиком и мечтателем. Но Швея даже близко на него не походила.

– Я сделаю всё, что вы говорите, – промолвила Валиана. Она повернулась и отошла к лошадям.

То, с каким бессердечием Швея сказала все это, как она пренебрежительно отмахнулась от боли и горестей Валианы, всех нас, жгло мне сердце. И я должен был объяснить ей, насколько мне противны ее холодная расчетливость, то, как она всё придумала и спланировала, а еще – что она ничем не отличается от герцогов, которых так ненавидит.

Все остальные смотрели на меня, ожидая моего ответа. Но я не собирался вести себя как сердитый, своенравный ребенок. С того самого дня, когда король вывел меня из состояния безумия, я пытался быть благородным и отважным. Но не мог. Просто потому, что не обладал этими качествами.