Тень Великого Древа

– Кайры герцога Ориджина? – скривился Комендант.

– Нет-нет, добрые господа. Они наемники на службе у знатной дамы из Надежды.

– Какой-такой дамы?

– Нынче утром приехала одна леди с большой свитой. У нее там и шаваны есть, и пустынники, а большинство – северяне. Вот барон-бургомистр и принял ее сразу. Если такой эскорт, значит, дело важное…

– Хорошо, что не Ориджины. К черту Ориджинов.

Комендант бросил чистильщику монетку и зашагал дальше, любуясь отраженьем солнца в сапогах.

– Красивый все-таки дворец, - сказал Сквайр.

– У него странная форма. Думаю, там неудобно жить. Я бы себе такой не построил.

– А какой бы построили?

– Другой.

Глядя на этих двоих, никто не заподозрил бы, что они давно изучили Фейрис, как свои пять пальцев. Комендант и Сквайр прожили здесь достаточно, чтобы помнить и улицы без названий, и лица скульптур на площадях. Героев на арке они знали поименно, а во дворце барона-бургомистра бывали не меньше дюжины раз. Вся их игра заключалась в том, чтобы упорно изображать чужаков и не родниться с Фейрисом, ни словом не выдавать проведенных здесь лет.

– Мы так и не купили блюдо, сир. Вернемся в торговый район?

– Лень возвращаться. Идем прямо, поглядим что там…

Комендант прекрасно знал, что впереди: спуск Лезвие Секиры, прозванный так за идеально дугообразную форму. В одном из домов на спуске Комендант ночевал полсотни раз: там когда-то жила его альтесса. Каждое утро он пил чай на балконе, слушая гомон купцов и зазывал. Лезвие Секиры было излюбленным местом торгашей.

– Глядите-ка, сир: здесь тоже торгуют! Вы словно предвидели.

– Я хоть и не агатовец, но на чутье не жалуюсь.

От прилавка к прилавку они стали искать блюдо. Сквайр предлагал варианты, Комендант посылал к черту. Всех посылал: языкатых торговцев, русалок на тарелках, город Фейрис, искусство меченосцев. Он чертыхался скупо, по-военному, без лишних оборотов да вензелей. «К черту!» - и все. Именно в краткости брани выражалась его душа.

На глаза попалась еще одна пара воинов в черных плащах.

– К черту кайров, - решил Комендант.

Но по случаю кайры шли в том же направлении, так что пришлось любоваться ими какое-то время. Один был обычным северянином, без примет, второй – одноруким. У каждого прилавка однорукий спрашивал, где купить змей-травы.

– На кой им змей-трава? Это же яд.

– Для стрел или кинжалов, наверное.

– Кайры не применяют ядов, не по чести.

– Эти кайры – наемники.

Комендант фыркнул в ответ. Да, северяне часто продают мечи за деньги – приходится с тех пор, как опустела казна Ориджинов. Но кайр на любой службе соблюдает кодекс и не пятнает чести красно-черного плаща – этим-то он и отличается от множества иных наемников. Если яды запрещены, то запрещены везде, даже в эскорте дамы из пустыни.

– Я думаю, дело в плаще. Видите, сир: они сняли двуцветные и надели черные с какими-то крестами. Это их оправдывает…

– Не оправдывает! – резко рубанул Комендант. – Ориджин с них бы шкуру спустил!

Перевел дух и усмехнулся:

– А впрочем, к черту Ориджина.

Они потеряли из виду странных кайров, когда на одном из прилавков заметили нужный товар. Среди всех порождений вульгарности этот сервиз был любимым чадом. Чайник с двух боков украшали рисунки Мать-мельниц – Миланы и Дженны. Обе были стилизованы под голых женщин: вместо лопастей – раскинутые для объятий руки, на верхушке мельницы – похотливая мордашка, ниже – пара треугольных сисек. А на чашках изображался полный набор: морячок за штурвалом, железный солдафон, русалочка в пене и кузнец с молотом. Все улыбались, как идиоты. Ухмылка ржавого долдона была особенно тупой.

– Вот оно! – воскликнул Комендант.

– Но нам нужно блюдо.

– Да.

– И этот сервиз – редчайшая дрянь.

– О, да!

Комендант подбросил в ладони чашку с русалкой – и с наслаждением брякнул о мостовую. Торговец возмутился:

– Эй, господин, что творишь!..

– Сколько стоит? – спросил Комендант.

Растер каблуком осколок русалки и отсчитал монеты.

Уже вечерело, когда Сквайр и Комендант вернулись восвояси.

– Вот и наша гостиница, - сказал один.

– Уже немного примелькалась, я бы сменил, - ответил второй.

Крепость стояла на мысу, далеко врезаясь в воды залива. Волны расшибались об ее гранитное подножье, мачты кораблей казались хворостинками против тяжелых башен цитадели. Арочный мост соединял берег с крепостью. Был отлив, и под мостом обнажился мокрый с прозеленью песок. Они прошагали по мосту в тысячный раз, а может, в двухтысячный – кто сосчитает. Лейтенант Клод Беренгар - комендант форпоста Звезда Заката. Уинстон Флайт – его заместитель, помощник, каптенармус и грей. Лет пять прошло уже с того дня, когда Беренгар сказал Флайту:

– Ты готов, дружище. Я могу представить тебя к посвящению.

– Представить – кому? – спросил тот.

На пятьсот миль вокруг не нашлось бы ни одного северного лорда, чтобы вручить Флайту двуцветный плащ.

– Выпишу бумагу и отпущу в Первую Зиму. Попробуешь к Ориджинам…

– А вам что, больше не нужен помощник?

Беренгар пожал ему руку:

– Тогда – к черту Ориджинов.

– К черту, сир.

Один звался Комендантом или сиром, никогда – кайром. Второй – Сквайром или каптенармусом, а греем – ни за что. Оба имели все основания слать к черту Великий Дом Ориджин. Подобным образом подкидыш посылает во тьму бросившую его мать.

– К вам гости, сир, - доложил часовой у ворот крепости.

– Славно, я как раз купил сервиз. Гляди.

– Полная дрянь, сир, - признал часовой.

– Вот именно! – улыбнулся Комендант. – Что за гости?

– Кайр лейтенант Фитцджеральд с двумя подчиненными кайрами.

– Из эскорта этой пустынницы?

– Так точно.

– Хорошо, что не проверка, - сказал Сквайр.

Комендант хмыкнул. Они прошагали через двор. Всюду царил идеальный порядок. Блестели камни мостовой, блестели шлемы на часовых, смазанные двери открывались без скрипа, топорщились катапульты, накрытые чехлами. Катапульты в полной исправности, как и все вокруг. Каждый вторник Комендант проводит стрельбы.

С одной стороны, и правда, хорошо, что не проверка. Форпост собирает портовую подать с кораблей, идущих в Ориджин, на эти средства и существует, не получая от герцогов ни агатки. Первая Зима вспоминает о крепости, когда сама нуждается в деньгах. Казначей Роберт Ориджин присылает гонцов изъять половину дохода, а заодно глянуть, порядок ли тут. Эти гонцы – самодовольные сукины дети. Бахвалятся, задирают носы: мол, возьмем деньги и уедем, а вы и дальше сидите в дыре. Треснуть бы их чашкой по лбу. Чайником с Мать-мельницами.