Тень, закрывшая край солнца

Болдин начал говорить, и все элементы покушения действительно выстроились в зловещую цепь, но не заговора, а элементарной халатности. Несмотря на строжайшее предупреждение, охранник инкассаторской машины вышел из нее. Психологически он ощущал родные стены и не мог предвидеть опасности у дверей дома. Он должен был хоть до пенсии, но просидеть в ней до тех пор, пока машина не окажется на территории банка. Более того, ворота должны быть к этому моменту опять закрыты. Сотрудник наружной охраны тоже не имел право покидать свое место. Ворота не открывались, но со стороны банка угроза отсутствовала, поэтому не было смысла торопить события и бежать выяснять , что случилось. И в машине подвижного наблюдения допустили непростительную ошибку. Они обязаны были не отпускать инкассаторов из под наблюдения до момента, пока за объектом наблюдения не закроются ворота банка. Им не надо было передавать машину стационарной охране. Все искусство охраны в том и заключалось, что с того момента, как машина с деньгами подъехала к банку, за нее отвечали обе группы. Отвечали в равной степени. По графику на это уходило не более двух минут. С задержкой они потратили бы еще пять– десять минут. Но этого не произошло. Элементарная недисциплинированность брала свое: привыкли на службе все делать в общих чертах, не задумываясь над существом служебных вопросов. И по докладу Дугина получалось, что все в целом свои обязанности выполняли: на работе присутствовали, смотрели, докладывали, и виновных, как это принято, не оказалось. Возражая Дугину и подлавливая его на самых элементарных оплошностях, Болдин склонялся к мысли, что, не взирая на старую дружбу, главу службы безопасности, как потерявшего резкость рысака, следует заменить, в противном случае банку будет светить перспектива полного опустошения. “Сошлюсь на требование Правления или Наблюдательного Совета, наверное, не обидится”, – подумал Болдин в тот момент, когда секретарша доложила о приходе “господина Вышегорского”.

Долгожданная, тревожная, новость эта обрадовала обоих, и Болдин попросил генерала спуститься и встретить важного гостя, чтобы успеть продемонстрировать этим шагом свое почтенное к нему отношение. Лишь только дверь за генералом закрылась, Болдин вскочил с места и сам кинулся к двери навстречу гостю, но затем остановился, прошелся по кабинету и подошел к окну. Нервы были напряжены, хотелось ощущения свежего воздуха и пространственной глубины, как на краю горной вершины или на крыше высотного дома.

Об ограблении хозяева кабинета вначале молчали, держали паузу, рассчитывая на столь желанный эффект. Вышегорский тоже молчал, а темой для разговора были выбраны итоги последнего арт-аукциона, на котором поклонники Айвазовского выложили за желанные шедевры по российским меркам почти баснословные деньги. С каждой новой темой разговор напрягался, и Болдин чувствовал, как незримая натянутая нить вот-вот оборвет тишину этого отнюдь не спокойного кабинета.

– Через минуту я назову имена налетчиков на инкассаторскую машину, а они вам чистосердечно признаются, куда успели припрятать деньги. Но пока, – Вышегорский сделал паузу, потом улыбнулся страшной улыбкой и добавил, – скажите, почему не открылись ворота банка?

– Что-то заклинило, – ответил Болдин, будучи абсолютно уверен в непогрешимости этой версии.

– Если открыть коробку выключателя, то не трудно будет заметить следы отвертки на болтах, стягивающих контакты электропроводки. Во время переполоха провода были опять соединены, поэтому вы и не нашли причину остановки двигателя.

– Вы хотите сказать…– генерал Дугин втянул свою кабанью шею, как это делает хряк перед боем за самку. Для него этой самкой в этот момент была служба безопасности, мундир, который он хотел отстоять.

– Я не только хочу сказать, но и утверждаю, – сказал Вышегорский и протянул Болдину свернутый вдвое лист бумаги. – Это фамилии сотрудников банка, участвовавших в разбойном нападении. Безусловно, они сами не нападали, а, как я сказал, готовили нападение. Фамилия нападающего, взятого со стороны, стоит отдельно, рядом указан адрес, по которому его можно найти.

Генерал Дугин подошел к Болдину и вцепился налившимися краской глазами в список, где стояло несколько примелькавшихся за эти дни фамилий. Этих людей он лично допрашивал и группой, и по одиночке, внимательно изучал их личные дела, биографии, просматривал материалы спецпроверок последних дней и сводки наружного наблюдения, – все, казалось, было просвечено в их телесном материале, и они не вызывали никаких подозрений. Правда, пять дней назад трое из списка встречались у стойки одного третьеразрядного бара, выпили темного пива, опустошили по тарелке креветок, но деньгами не сыпали, а встретиться могли по любым делам. Заместителю Дугина встреча показалась достаточно странной, потому что после разговора они разъехались, следовательно, собирались только затем, чтобы поговорить о чем-то таком, чего не хотели доверять телефону. Подозрения никуда не пришьешь, и за ними лишь оставили наблюдение – при том эпизодическое.

– Откуда вам это стало известно? – Дугин был возмущен и удивлен одновременно, и это свое состояние поспешил передать присутствующим.

– При всем моем уважении к вам, генерал, вы допустили ошибку. Нельзя принимать на работу по обслуживанию денег мало проверенных лиц. При любом недостатке кадров лучше набрать команду из бывших сотрудников госбезопасности и полиции.

– У нас служба на все 90 % укомплектована ими, – сказал Дугин, возвращаясь на свое место со списком преступников.

– Значит, надо заполнить все штатное расписание бывшими офицерами, – перебил Болдин, хотя это была его идея больше привлекать молодых, крепких ребят и не забивать кадры, хотя и опытными, но пенсионерами, к тому же знакомыми.

Болдин, как человек далекий от хозяйства внутренней безопасности, не видел опасности в том, чтобы привлекать на работу молодых, неженатых, бездетных мужчин, не имевших за плечами моральной опоры. Он сам был достаточно молод и делал ставку на энергию молодости. Но деньги обладают страшной разрушительной силой, способной переломить любую неокрепшую душу. Вид денег и тяжесть мешков вначале вызывает восхищение. Незаметно денежный запах впитывается в человека, вызывая в нем возбуждение. По прошествии времени человек начинает ощущать материю денег, они пронизывают до самой корки его сознание, и потребность иметь их насколько только возможно много становится господствующей потребностью. Охранники каждый день были во власти денег, рядом с ними, но фактически бесконечно далеко от них. Так у одного охранника созрел план ограбить инкассаторскую машину, а чтобы избежать кровопролитие была выбрана своя же машина. Для осуществления задуманного он привлек еще троих человек, причем все трое были из соседней смены. Расчет был на то, чтобы осуществить нападение в день их дежурства. Непосредственно нападающего взяли со стороны. Остальные роли распределили, как это принято в благородном театре: один взялся отсоединить контакты электромотора и задержал доклад о “поломке”, другие послушно подняли руки под дулом бутафорного пистолета. Когда один из охранников, не вовлеченный в заговор, пытался открыть стрельбу по еще не успевшему двинуться броневику, ему помешали, объяснив уловку недопустимостью задеть случайных прохожих на улице.

Пока шло следствие двое преступников успели пустить доллары в оборот. Один купил себе просторный дом в Подмосковье, а другой успел обзавестись стопкой ценных бумаг, на которые уже неделю набегали проценты.

– С неудачливыми грабителями вы и без меня разберетесь, а у нас есть дела поважнее. Давайте на них и остановимся, – предложил Вышегорский.

– Извините, господин Вышегорский, но вы второй раз выручаете банк и даже спасли мою жизнь, поэтому я хотел бы понять источники получения этой информации, – сказал Болдин.

– Надеюсь, господа вы не подозреваете меня в организации преступной группировки, пытающейся расправиться с банком.

– Мы вам полностью доверяем, – сказал Дугин дежурную фразу, которую говорил уже в сто тысячный раз и которая ровным счетом ничего не означала, как не означает “извините”, когда человек хочет высморкаться.

– Есть методы научного познания мира. Я, кажется, овладел ими, – сказал Вышегорский и направил на собеседников внимательный, испытывающий взгляд.

– Каким образом вы познаете действительность? – сказал Болдин, признававший только математические методы познания финансового мира.

– В скором времени я с удовольствием подниму с вами бокал шампанского за электромагнитные излучения. Пока лишь могу сказать следующее: у вас в банке, наверное, много секретов, позвольте и мне не раскрывать свои, хотя бы какое-то время. Наберитесь терпения, господа.

– Что вы! Что вы! Я спросил исключительно из уважения к вам. Если позволите, еще вопрос, связанный с предыдущим: какова стоимость этой информации, как у нас в бизнесе принято говорить, цена вопроса? – задал Болдин свой любимый вопрос, который задавал всегда, когда судьба сделки была решена и оставалось только уточнить сумму вознаграждения, которая, в сущности, тоже была предрешена.

– Я помогаю вам не из благотворительных целей. Банки и благотворительность связаны не больше, чем лягушка с талой водой. Вижу в вас человека, который помогает России опять стать Великой. И у меня нет иной цели на этом свете. А величие России никакими деньгами купить нельзя. Величие Отечества создается тихими днями в не менее тихих кабинетах. Поэтому перейдем к главному вопросу, который нас должен интересовать. “Мегабанк” собирается поставить под свой контроль нефтяную компанию “ Нефтегазиндустрия”. Компания приближается к пятерке лидеров по добыче нефти. Но никто не знает, что запасы ее скважин в тысячи раз богаче нефтью, чем принято считать на сегодняшний день.