Тени древней земли

— Ты предал меня и свою семью… Твой отец мертв. Я скоро присоединюсь к нему. Если бы ты послушал меня, всего этого, возможно, не случилось бы.

Бабакай взял в руки маску, изваянную из дерева. Он бросил ее на пол себе под ноги и несколько раз с неожиданной для глубокого старца силой топнул по ней своими строительными ботинками, разбивая вдребезги это чудо, на которое было потрачено столько пота.

— Теперь уже слишком поздно возвращаться назад. Все плохое, что произойдет, а ты можешь быть уверен, что так и будет, будет происходить только по твоей вине.

При помощи Захара старик встал и перед уходом сказал:

— Ты разбил мне сердце, мальчик.

Михаил поднялся на ноги и попытался крикнуть, что ему очень жаль, но дяди уже закрыли дверь и задвинули тяжелый засов. Он услышал щелчок навесного замка и в ужасе опустился на пол, как потерянная душа.

Глава девяносто девятая

УВД Симферополя

Ионова взяли прямо на кафедре. Обернувшись, он удивленно спросил сотрудников:

— А в чем, собственно, дело?

— Вам это объяснят.

…Через полчаса его привезли в Управление.

— Ну, здравствуйте, — сказал Кротов. — Надеюсь, вы понимаете, в связи с чем задержаны, Ионов?

— Нет, я не понимаю, в связи с чем я арестован.

Кротов неторопливо рисовал на бумаге какие-то затейливые фигуры — ромбики, кружки, кресты, соединял их между собой, какие-то части заштриховывал, и получался сложный орнамент. И на Валерия не смотрел, ждал, когда Ионов снова спросит его о причине ареста, но тот молчал, спокойно разглядывая кабинет.

— Вы задержаны для дачи показаний, — сказал Кротов и чуть откинулся на спинку стула, — посмотрите фотографии последователей «Неоанастасийцев» в поисках знакомых лиц.

Валерий отложил в сторону десяток фотографий с информационными листами на соответствующих лиц.

— Да. Большинство из них — это люди, с которыми я познакомился на конференциях или вечеринках, посвященных выходу книг. На мероприятиях, связанных с археологией или сардинской антропологией. Стоило нам затронуть на конференции хоть малейшую эзотерическую тему, как эти люди появлялись как грибы, — произнес он с ноткой отвращения в голосе.

— Отлично, — прокомментировал Евгений, открывая блокнот и делая вид, что записывает кое-что. — Если бы мы попросили вас дать показания в суде, чтобы подтвердить версию о ритуальных убийствах и связи этих обрядов с неоанастасийцами, вы бы согласились?

— Безусловно.

— Это замечательно. Вы можете попросить присутствия адвоката, если это вас успокоит.

– Да, пусть приедет.

Вскоре появился элегантный худой мужчина в добротном дорогом костюме и уселся рядом с Ионовым.

— Расскажите еще раз о Дмитрии Бирюкове. Когда вы впервые встретились с ним и так далее. Предупреждаю об ответственности за дачу ложных показаний, — сказал Кротов, включая магнитофон.

Он позволил ему говорить в течение двадцати минут, не прерывая его, даже когда он делал отступления, не имеющие отношения ни к делу, ни к Бирюкову; он проявлял интерес, создавая у него впечатление, что он следит за каждым его словом. Как только он почувствовала, что доцент ослабил бдительность, он достал из папки ряд фотографий и показал их ему.

На них было изображено тело Бирюкова, выпавшего из окна.

— Зачем вы ему звонили в день, когда он погиб?

Это внезапное возвращение к реальности дезориентировало Ионова, и он пришел в ярость.

Но Евгений только начинал.

Он не дал ему времени на ответ и задал новый вопрос:

— Скажите, ваша жена знает, что у вас был роман с Дианой Гурджиевой в течение примерно полутора лет?

* * *

— Госпожа Масюк, если вы не станете сотрудничать, ваш муж окажется за решеткой за соучастие в похищении человека.

Маргарита Масюк находилась в состоянии, близком к паническому. Ее забрали прямо с места работы и доставили на допрос как свидетеля: ей действительно несколько раз изменял муж, и теперь она пыталась защитить его, чтобы сохранить целостность своей семьи, только усугубляя свою собственную ситуацию.

После обычных предварительных вопросов, задающих темп, Мария запустила первую «бомбу».

— Ваш муж сказал, что ночь с двадцать второго на двадцать третье сентября он провел дома, с вами. Вы подтверждаете? — спросила она небрежно, как будто это была простая формальность, которую нужно было записать черным по белому.

— Да.

— Вы легли спать вместе, а он всю ночь провел у вас?

— Правильно, — ответила Маргарита Масюк, попав в ловушку Райской.

Во время первоначального словесного натиска полицейской женщина кусала заусеницу до крови. Теперь она сосала большой палец, как ребенок.

— Превосходно. Значит, вы были вместе. — Мария улыбнулась и покачала головой. — Тогда объясните мне, почему геолокация мобильного телефона вашего мужа указывает на то, что сначала он находился в районе Белогорска, а затем, спустя несколько часов той же ночью, в районе Красноселовки?

Рита побледнела и пролепетала что-то нечленораздельное.

Райская показала ей другую фотографию:

— Это ваш автомобиль?

Фотография была сделана, по-видимому, с камеры на въезде в город.

Рита могла только кивнуть.

— Тогда странно, что ваш муж был с вами в тот вечер, Маргарита, ведь эта фотография была сделана видеофиксатором ГИБДД около десяти вечера на трассе эр-двадцать три. Ваш муж превысил скорость… Что вы можете сказать по этому поводу? Обладает ли он даром вездесущности?

В отличие от сфабрикованных показаний Ионова, фотографии из ГИБДД были настоящими: Фирсов передал их Марии перед тем, как она вошла в комнату.

Масюк была в растерянности. Кто-то громко постучал в дверь.

Маргарита отпрыгнула назад в кресло и приложила руку к сердцу.

— Я сейчас, — задумчиво сказала Мария.

Выйдя в коридор, она столкнулась лицом к лицу с Фирсовым.

— Как дела? Я в порядке, хорошо, но не настолько. Мне все еще нужно время…

— Нет проблем.