Тени истины

Покачав головой, Вакс перешел к штудированию газет. Уэйн склонился над мольбертом. Длинные списки всяких идей – некоторые соединялись стрелочками – и набросок, показывавший расположение трупов в бальном зале и убежище.

– И что же все это значит?

Уэйн взял карандаш и стал дорисовывать схематичного человечка, стреляющего из пистолета по мертвецам. Когда он рисовал схематичный пистолет, его рука дрожала, но в остальном человечек вышел очень даже неплохо.

– Это доказательство того, что в деле замешан стальной бегун, – пояснил Вакс. – Погляди-ка: люди в бальном зале погибли в определенной последовательности. Четверых самых влиятельных гостей убили из одного и того же пистолета, а позже из него же застрелили охранников возле дверей убежища. Готов поспорить, этих, наверху, убили первыми – во мгновение ока; так быстро, что остальным показалось, будто раздался единственный выстрел. Но дело в том, что, судя по ранам, в каждого из них стреляли из разных точек.

Уэйн мало что знал о пистолетах, принимая во внимание тот факт, что всякий раз, когда он пытался воспользоваться подобным оружием, его рука принималась изображать карету на дороге с ухабами, но Вакс, скорее всего, был прав. Уэйн переместился ближе к центру картинки и начал рисовать там схематичных женщин, обнаженных по пояс, но тут подошел Вакс и отобрал у него карандаш.

– А это что? – спросил Уэйн, постучав по центру схемы, где Вакс нарисовал несколько прямых линий.

– Закономерность, которой следовал убийца, сбивает меня с толку, – признался Вакс. – Четверо, которых он застрелил во время вечеринки, погибли во время случайных светских бесед – погляди, как они лежат. Все прочие были убиты во время разразившейся вслед за этим перестрелки, но эти четверо – они умерли, пока вечеринка еще продолжалась. Однако почему он стрелял в них с разных сторон? Вот посмотри – насколько я могу судить, первый выстрел он сделал отсюда и убил леди Лентин. Она уронила бокал, на который в ближайшие несколько минут много раз наступили. Но потом убийца воспользовался своей скоростью, чтобы быстро переместиться вот сюда и выстрелить в другом направлении. Затем он переместился еще и еще раз. Зачем ему стрелять из четырех разных мест?

– Кто стоял там, где он стрелял?

– Ясное дело, люди, которых он убил.

– Нет, я хотел спросить, кто стоял рядом с ним, когда он выстрелил. Не там, куда он стрелял, а там, откуда стрелял.

– А-а-а… – недоуменно протянул Вакс.

– Ага. Сдается мне, он пытался натравить их друг на друга. – Уэйн со значением шмыгнул носом. – Сделать так, чтобы все в зале открыли стрельбу по всем. Смекаешь? Ну, вроде как если начинаешь драку в баре, то бросаешь бутылку в какого-нибудь парня, а потом поворачиваешься к стоящему рядом и вопишь: «Эй, ты почему швырнул бутылкой в того хорошего малого? Ржавь, а он здоровяк. И вот он идет на тебя, и…»

– Я понял идею, – сухо проговорил Вакс, постукивая по схеме. – Знаешь, а ты кое-что уловил.

– К счастью, не какую-нибудь заразу.

Вакс улыбнулся и сделал несколько пометок на боковой стороне листа.

– Итак, убийца хотел посеять хаос… Он начал перестрелку, прыгая туда-сюда и представляя все так, словно разные стороны атакуют друг друга. Неудивительно, что гости должны были напрячься, подозревая каждого…

– Ага. Я гений.

– Ты догадался попросту потому, что убийца заставил других сделать за себя всю работу, а в этом ты настоящий мастер.

– Как я и говорил. Гений. И каким образом ты собираешься его разыскать?

– Ну, я собирался послать тебя в Поселок и…

– Не сегодня, – перебил Уэйн.

Вакс повернулся к нему, удивленно вскинув брови.

– Первый день месяца, – напомнил Уэйн.

– Ох. Я забыл. Но ты не обязан ходить туда каждый месяц.

– Обязан.

Вакс изучающе глянул на друга, словно ожидая продолжения или остроты, но Уэйн смолчал. Это было и впрямь серьезно. Вакс медленно кивнул:

– Понимаю. Тогда почему ты еще здесь?

– Ну, знаешь… – Уэйн сделал многозначительную паузу. – Как я всегда твержу…

– Приветствуй каждое утро с улыбкой, тогда оно не поймет, что ты собираешься с ним сделать?

– Нет, другое.

– Пока не убедишься в обратном, обращайся с каждой женщиной так, будто у нее есть старший брат сильнее тебя?

– Не-е-ет… Постой, разве я такое говорил?

– Да. – Вакс повернулся к своим запискам. – По твоим меркам, это практически рыцарский поступок.

– Ржавь! Надо бы все это записать.

– Сдается мне, ты и это твердишь всегда. – Вакс сделал очередную пометку на листе. – К несчастью, сначала тебе надо выучиться писать.

– А вот это несправедливо, – объявил Уэйн, подойдя к столу Вакса и начиная шарить в выдвижных ящиках. – Я умею писать – я знаю целых четыре буквы, и одной даже нет в моем имени!

Вакс улыбнулся:

– Так ты собираешься сказать, о чем твердишь всегда?

Уэйн нашел в нижнем ящике бутылку, забрал и положил взамен кружевную салфеточку, которую взял в коридоре.

– Если ты собираешься сделать нечто ужасное, загляни сперва к Ваксу в кабинет и выменяй что-нибудь на его ром.

– Что-то я не слышал от тебя такого.

– Вот теперь услышал. – Уэйн отхлебнул из бутылки.

– Я… – Вакс нахмурился. – На это мне нечего ответить. – Он со вздохом отложил карандаш. – Однако раз уж ты сегодня не склонен трудиться, придется мне самому отправиться в Поселок.

– Извини. Я знаю, ты ненавидишь это место.

– Переживу как-нибудь, – скривился Вакс.

– Совет хочешь?

– От тебя? Скорее нет. Но ты говори, не стесняйся.

– Прежде чем уйти, загляни в кабинет Вакса, – посоветовал Уэйн, направившись к двери, – и глотни немного рома.

– Того самого, который ты только что присвоил?

Чуть поколебавшись, Уэйн вытащил из кармана бутылку:

– Ох, дружище. Мне так жаль. Тяжело тебе придется.

Уэйн покачал головой. Вот же бедолага этот Вакс… Он закрыл за собой дверь, глотнул рома и продолжил путь вниз по ступенькам и прочь из особняка.

Мараси оттянула воротник жакета, радуясь тому, что ее обдувал ветер с моря. В униформе иной раз было жарковато, а сегодня она нарядилась как положено: в белую блузу на пуговицах и коричневую юбку под стать коричневому жакету.

Находившийся рядом с ней продавец газет был не так уж рад ветру. Выругавшись, он швырнул поверх стопки газет тяжелый металлический предмет – судя по всему, часть старого шпинделя. Дорожное движение на улице замедлилось, образовался затор. Водители автомобилей и извозчики орали друг на друга.

– Разрушитель бы побрал этого Тима Вашина, – проворчал продавец газет, поглядывая на скопившиеся автомобили. – Вместе с его машинами.

– Вряд ли он виноват в этом, – заметила Мараси, роясь в бумажнике.

– Еще как виноват, – заупрямился продавец. – Повозки с моторами сами по себе неплохи, ничего страшного в них нет – если ездить по сельским дорогам или летом, после полудня. Но теперь они совсем дешевые, и каждый стремится обзавестись такой колымагой, ржавь бы их взяла! На лошади и двух кварталов не одолеешь, чтобы на тебя кто-нибудь не наехал с полдюжины раз.