Тени Марса

Он не закончил, его перебил сердитый окрик поднявшегося над столом отца Никодима. Стоя в полный рост, священнослужитель представлял весьма внушительное зрелище.

— Сын мой, тебя привело сюда само провидении, и не тебе указывать что мне делать или не делать, не тебе определять возможность угрозы моей жизни. Пути господа неподвластны нам, смертным Земли грешной. Если я и разрешу воспользоваться моим компом, то я должен знать всё, что на нём будет сделано, путь даже это будет изгнание дьявола или, наоборот, его явление. Садись и, если спешишь, то не медли.

— Но святой отец…

— Никаких но! — бас отца Никодима пронесся под сводами храма и утонул в серебряных окладах икон. — Садись и работай, и позволь мне самому выбирать свою судьбу. Это уж я буду решать- рисковать мне жизнью или нет! — и, подмигнув левым глазом, он ободряюще похлопал бывшего легионера по вздрогнувшему от удара плечу. От его похлопывания Сергей едва не взвыл. Складывалось впечатление, что священник на досуге от нечего делать гнул лошадиные подковы.

Капрал Клёпиков терпеть не мог эти дежурства в отделе членовредительства. По нему было бы лучше сновать по городу и ловить мелких воришек, чем дожидаться невесть чего. Последнее время драки стали случаться всё реже и реже, а о поножовщине речь практически не шла вообще. Конечно, мечтой каждого честолюбивого служителя правопорядка было убийство, но это была почти несбыточная мечта: три убийства и двенадцать ножевых ранений за год! И это на пятнадцати миллионный город! Нет, капрал положительно не любил эти дежурства. Двадцать четыре часа ничего неделания выводили его из себя. Совсем противоположного мнения придерживался его напарник рядовой Штольтграф, который с удовольствием проводил отведенные для дежурства часы в блаженном безделии. Первую половину смены он отсыпался от очередной ночной оргии, во второй пытался выспаться перед следующей. Капрал всё время удивлялся идиотизму полицейского устава, разрешавшего спать на дежурстве и запрещавшего смотреть видеопрограммы. По-видимому, составлявшим устав людям даже на ум не могло взбрести, что кто-то может проспать целые сутки. Сегодня Штольтграфу не повезло, это был явно не его день. С утра пришлось выезжать на место квартирной кражи, и вот теперь этот идиотский звонок! Капрал мысленно выругался и тронул за плечо едва успевшего уснуть товарища.

— Подъём, мой друг, соратник и брат! Нас ждут великие подвиги, ужасные ужасы и прекрасные прелестницы!

— Угу. Сейчас, — Штольтграф лениво потянулся, но вставать навстречу великому не торопился.

— Вставай, вставай, лежебока! Дома выспишься, а то взял привычку дрыхнуть на службе, тоже мне спальный район нашёл! Подъём, поехали.

— А, собственно, по какому поводу шум? — Широко зевая, на всякий случай спросил заспанный Штольтграф. В его приоткрытых глазах светился лучик надежды: вдруг обойдётся и никуда не придется выезжать. — Что-нибудь серьёзное?

Капрал неопределённо пожал плечами.

— Какая-то выжившая из ума старушенция утверждает, что её квартиру прямо- таки затопило потоками текущей по стене крови.

— О — о — о, — обрадовано протянул Штольтграф, резво поднимаясь со своего излюбленного кресла. — А если там действительно кровопролитие?

— Не думаю, — Клёпиков с сомнением покачал головой. — Она уверяет, что кровь течёт откуда-то с верхнего этажа. А ещё, якобы, ночью она слышала какой-то подозрительный шум. Нет, мой друг Гораций, всё это чепуха! — он обречённо махнул рукой. Хотя капрал плохо знал психологию сумасшедших, но зато он хорошо знал статистику. А статистика гласила: еженедельно в полицейские отделения поступают от двух до четырех десятков звонков от граждан, утверждающих о начале Апокалипсиса с непременными потоками крови, заливающими их квартиры. Так что сейчас он не сомневался, что имеет дело с очередным сумасшедшим, но звонок был получен, и на него надо было реагировать. Клёпиков неторопливо, как бы нехотя, проверил бластер на заряженность, застегнул ворот форменного кителя и, кивнув напарнику "мол, следуй за мной", ленивой походкой направился к стоящему около входа в отделение полицейскому "Мустангу" за номером 133, закрепленным за их "командой".

— А что, если это всё-таки убийство? — вслед за Клёпиковым подходя к машине и в радостном предвкушении настоящего дела потирая руки, предположил Штольтграф.

Капрал вновь скептически хмыкнул.

— Едва ли. Сумасшедших в нашем городе гораздо больше, чем убийц. Если там действительно пролилась кровь, то это, скорее всего, ещё один уставший от жизни бездельник. С тех пор, как колония на Марсе стала поставлять на Землю "лазурит", многое изменилось. За последние пять-шесть лет люди стали жить как в прежние времена, сытно и богато. А что не жить, если проблема энергоресурсов решена? Вот и развелось чёрт знает сколько праздных бездельников, пресыщенных жизнью.

— Не так уж хорошо мы и живем! — возразил другу Штольтграф.

— Глаза раскрой! Может с концом двадцать первого века и не сравнить, но посмотри вокруг. Жителей на улицах не видно, где, спрашивается, жители? Отвечаем: полетели на личных глиссерах отдыхать. И заметь, полетели не в пригородный лесок или на речку, а на побережье моря. Так что ты мне про плохую жизнь не воркуй, плохо живут только бездельники… — Клёпиков засмеялся, — навроде тебя. Которые всю свою зарплату тратят на девочек. А если думаешь, что с убийства нам что- либо отколется, так нет уж, выкуси, можешь на награды и почести даже не рассчитывать! Если убийца смылся, а так оно наверняка и будет, лавры достанутся тому, кто его вычислит. А кто это будет? А ну-ка, догадайся? Правильно, капитан Слуцкий, наш "гений" сыска. Так что, в лучшем случае посмотришь ещё на одного жмурика. А тебе оно надо? Бабок- то на девочек всё одно не отколется…

— Ладно, ладно, ты моих девочек не трогай! В конце концов, это моя личная жизнь, что хочу то и делаю! — деланно возмутился словам напарника Штольтграф. — Хочу — хоть за один вечер всё просажу!

— Да нужны мне были твои девочки! У меня своих хватает! — Клёпиков заставил "Мустанга" завалиться на крыло и, лихо завернув за высотное здание, на бреющем полёте скользнул вдоль центральной улицы города. Штольтграф же, посчитав, что последнее слово всё же осталось за ним, откинулся в мягком кресле второго пилота и, закрыв глаза, попытался всё же уснуть. Но спать ему не пришлось. Капрал, сделав еще пару изящных поворотов, снизился к самой земле и, резко сбросив скорость, приткнул полицейскую машину около подъезда нужного им здания. Решительно толкнув входную дверь, полицейские, стуча каблуками о мраморные плиты пола, вошли в подъезд, сели в стоявший наготове лифт и назвали требуемый этаж. В тот же миг их плавно понесло вверх. Через несколько мгновений двери лифта раскрылись на площадке нужного им девятого этажа. Сморщенная старушка стояла у распахнутой настежь двери в квартиру и молча показывала рукой куда-то в глубину комнат, при этом её старческие губы мелко подрагивали. Криво усмехнувшись, Клёпиков прошмыгнул мимо перепуганной бабульки и решительно вошёл в помещение. Его нагловатая ухмылка сошла "на нет" сразу же, когда он увидел багровые потёки, тянувшиеся с потолка почти до самого пола.

— Да нет, это не кровь! — не очень- то веря самому себе, как можно более бодро сказал он, и слегка дрогнувшей рукой вытащил из кармана портативный спектрограф. Не видимый глазу луч, скользнув по стене, ненадолго замер на красно-бурых, слегка почерневших по кроям потёках, и на небольшом экране спектрографа высветилась красная, пугающая надпись. Сомнений не было: по стене и впрямь растекалась кровь, и она принадлежала человеку. Торопливо сунув в карман так и оставшийся не выключенным спектрограф, Клёпиков выхватил из кобуры бластер и, едва не сбив ошалевшую от происходящего старушку, бросился вверх по лестнице.

Едва вбежав на лестничную площадку, находившуюся над квартирой хозяйки злополучного звонка, Клёпиков ощутил неприятный запах, распространявшийся из-за дверей квартиры N251. Жестом руки остановив своего напарника, он замер, прислушиваясь. Из-за двери раздавались странные судорожные вздохи. Капрал, едва касаясь каменных плит пола, подошёл к двери и осторожно вставил в замок язычок универсальной отмычки. Замок слабо щёлкнул.

Звукопреобразующей приставки у храмовского компьютера не было, да и клавиатура этого, казалось бы, допотопного агрегата была удивительна: буквы, тиснёные на ней золотистой краской, выглядели чересчур странными и, как успел заметить Сергей, нескольких букв современного алфавита тут явно не хватало, зато других, неизвестных ему знаков, было в избытке. Во всём остальном всё оставалось, как и у других, знакомых Сергею, образцов персонального компьютера. Первым делом он отключил работающие программы и в спешке забыл сохранить данные, чем вызвал обречённый вздох отца Никодима.

— Что Вы натворили? — по всему было видно, что священник, призвав на помощь всё своё смирение, едва сдержался, чтобы не двинуть виновника утраты результата его утренних трудов в ухо.

Сергей, представив этот нокаутирующий апперкот, мысленно ужаснулся. Но сделанного было не вернуть, оставалось только с сожалением развести руками.

— Извините, я не нарочно! — сконфуженно промямлил он, и даже в мыслях моля о прощении, вставил дискету. С минуту провозившись с клавиатурой, выискивая никак не желавшую распознаваться дискету и, наконец, найдя её, принялся задавать компьютеру требуемые дискетной программой параметры. Закончив шлепать по клавишам, Сергей по- хозяйски откинулся в кресле и уставился в экран, ожидая появления картинки. Ничего не было. Прошло две минуты. В отчаянии Ляпидевский оглянулся на церковника. И в этот момент, сопровождаемые занудной, действующей на нервы, музыкой, по экрану побежали длинные ряды цифр. Они выскакивали как чёрт из табакерки и, растекаясь во все стороны, образовывали замысловатый символ. В мгновение ока тысячи цифр выстроились на экране, обозначив нечто, сильно напоминающее вырубленный из камня цветок и, застыв в неподвижности, заискрили бледно-малиновым светом. Вслед за этим экран мигнул целиком, и на нём появилась странная, если не сказать чудная картинка: огромный инопланетный корабль, извергая столбы пламени из посадочных дюз, медленно опускался, садясь на каменистую равнину, затерянную где-то посреди покрытых белоснежными шапками горных пиков. Корабль выглядел чуждо, и не нужно было быть специалистом, чтобы понять, что он имеет явно не Земное происхождение. Слишком странны и причудливы были его очертания. Можно было подумать, что какой-то фантаст, поупражнявшись на компьютере, выдал столь экзотическое творение. Но нет, это не могло быть игрой человеческой фантазии! В нём было что-то поистине не Земное, что-то чужое и зловещее, что-то не подвластное человеческому разуму. Едва взглянув на мощь опускающегося корабля, Сергей сразу понял, о какой угрозе говорилось в послании теперь уже мёртвого полковника. Угроза инопланетного захвата из мира фантазий на его глазах превращалась в ужасающую реальность. Ляпидевский прильнул к экрану и не отрывался до тех пор, пока звуки всё той же занудной мелодии не возвестили о том, что информация, записанная на дискете, полностью прочитана. Два с половиной часа промелькнули как одна минута. Отец Никодим, нагнувшийся, чтобы получше рассмотреть инопланетный корабль, так и остался стоять с вытаращенными глазами и ошарашенным выражением лица, словно человек, внезапно потерявший сознание и умерший. Лишь пот, выступавший большими каплями на его лбу, говорил о напряжённой работе мысли.